идем по дому, и, хотя вино на вкус как дерьмо, это похоже на победу. Никто из нас не хочет быть здесь или иметь дело с кем-либо из этих людей, так что мы обе полностью на борту поезда «напившиеся до потери сознания».
Я сразу решаю, что сообщество Одаренных чертовски мало, потому что, опять же, повсюду есть члены совета, а это значит, что Норт, вероятно, здесь, скрывается где-нибудь в уголке и пьет алкоголь, который ему не пришлось воровать, пока он болтает со всеми другими надутыми, надменными придурками здесь.
Сойер пытается незаметно найти бокалы для вина, пока мы пробираемся через кухню и столовые, но я не хочу ждать такой роскоши и пью его прямо из бутылки, хихикая с Сейдж, как дети, когда мы находим кладовку где-то на втором этаже, чтобы спрятаться, пока все члены совета не выйдут из дома в сад.
Нам нужно быть настолько пьяными, насколько это возможно до этого.
Поскольку мы находимся в неприлично роскошном особняке, в кладовке есть диван и стол. Там также есть несколько барных стульев, а Wi-Fi здесь настолько хорош, что Сойер просто выдвигает стул и дурачится со своим телефоном, пока мы с Сейдж потягиваем вино, как профи.
Сейдж кудахчет по телефону:
— Феликс не сможет прийти, он собирается на какую-то практику с другими студентами-медиками.
Я фыркаю на нее, потому что она точно никого не обманывает своими попытками держать его на расстоянии вытянутой руки. Я горжусь собой, когда мои слова произносятся без малейшей запинки:
— Ты определенно должна переспать с ним. Только один раз попробуй, и если это не так уж здорово, тогда возвращайтесь к тому, чтобы быть неловкими друзьями, чтобы вы оба могли жить дальше своей жизнью.
Она стонет и отпивает еще немного вина. Ее телефон снова жужжит, и она возвращается к переписке с Феликсом, полностью поглощенная этим, потому что она так же одержима им, как и он ею. Единственное, что на самом деле разделяет их, — это страх и ущерб, который Райли причинил Сейдж. Я думаю, что при достаточном терпении и мягком подталкивании она преодолеет это и будет гораздо счастливее с влюбленным футболистом.
Гейб находит нас час спустя, сидящих взаперти и вместе хихикающих над нашими телефонами. Он бросает один взгляд на всех нас и закатывает глаза.
— Трахни меня, это бутылка вина за тысячу долларов, которую ты там выпиваешь, Связанная.
Я пожимаю плечами и протягиваю ее ему.
— На вкус как помои.
Он качает головой, забирая бутылку, а затем усмехается, когда понимает, что она уже пуста. Я не уверена, что смогу встать и держать ноги под собой, если он будет настаивать на том, чтобы мы пошли куда-нибудь и пообщались, но, по крайней мере, мне похрен на… ну, на всё.
— Вы, ребята, хотя бы купальники принесли?
Сойер усмехается и закатывает глаза в ответ.
— Ну, они не взяли с собой гребаные поплавки, и они утонут без них в таком состоянии.
Я решаю, что такого рода клевета на мою способность держать себя в руках неприемлема, и поднимаюсь на ноги, достаточно медленно, чтобы быть уверенной, что не упаду лицом на деревянный пол, и Сейдж стонет от моего решения двигаться дальше.
— Если меня заставили втиснуться в один из купальников Сейдж и прийти на эту дурацкую вечеринку для придурков из круга совета, тогда держу пари на свою задницу, что я пойду купаться.
Сойер помогает Сейдж выбраться из кладовки, но когда Гейб предлагает мне руку, я отмахиваюсь от него. Он фыркает на меня, и я очень любезно держу это при себе, что я могла бы сказать ему, чтобы он держал свою гребаную связь подальше от меня, пока я в отключке, потому что моя собственная связь все еще тянется за ним в моей груди. Если он прикоснется ко мне, я могу кончить тем, что трахну его посреди чертовой вечеринки, просто чтобы отдохнуть от всей этой… тоски.
Уфф.
Кажется неправильным даже думать об этом, но, Боже, боль и напряжение каждый раз, когда я оказываюсь рядом с одним из своих Связанных, медленно сводят меня с ума. Может быть, перемирие с Гейбом было не очень хорошей идеей, потому что я едва держу себя в руках.
Когда мы проходим мимо кухни, Сойер ругается себе под нос и двигается так, чтобы прикрыть спотыкающуюся и неловкую задницу Сейдж. Я вздрагиваю, когда Гейб делает то же самое для меня, его плечи каким-то образом удваиваются в ширину и полностью закрывают меня от… от чего бы они ни решили нас защитить.
Я достаточно умна, чтобы держать рот на замке, пока мы не выйдем на улицу, но Сейдж зашла слишком далеко, и Сойер вынужден зажать ей рот рукой, выругавшись.
Когда мы находим место снаружи, которое не полностью завалено телами и выпивкой, Гейб шепчет мне:
— У Норта и Шарпа возникли разногласия по поводу протокола сейчас, когда Сопротивление приближается к кампусу. Он уже дал всем понять, что не прочь последовать за тобой. Ненавидь Норта сколько хочешь, но прямо сейчас он держит тебя подальше от целой кучи дерьма.
Проклятье.
Я не хочу быть чем-то обязанной этому человеку, но даже я не могу отрицать, что он здорово помогает с этим дерьмом.
Я стягиваю платье через голову и складываю его, осторожно наклоняясь, чтобы засунуть его в сумку Сейдж, потому что мои сиськи немного больше, чем у нее, и сегодня вечером есть реальная опасность засветить их. Когда я выпрямляюсь, то обнаруживаю, что Гейб смотрит на меня так, словно у меня выросла лишняя голова, и мне приходится опустить взгляд, чтобы убедиться, что я на самом деле не демонстрирую всей долбаной вечеринке свои товары.
— Что? На что, черт возьми, ты смотришь?
Он ворчит на меня, качая головой и бормоча себе под нос, когда прыгает головой вперед в бассейн:
— Я, блять, ненавижу тебя.
Ну, что, черт возьми, я ему сейчас сделала?
Сойер врезается в меня, когда он поворачивается, чтобы прикрыть Сейдж, пока она раздевается.
— Да ладно, Фэллоуз, ты не настолько пьяна. Дай парню передышку.
Я потеряна, совершенно, черт возьми, потеряна, но потом Сейдж подходит ко мне и хихикает:
— Думаю, ему нужно было немного остыть. Возможно, нам придется купить тебе купальник, который действительно подходит к твоим потрясающим сиськам.
Я смеюсь над ними обоими, потому что этого не может быть. Здесь, по крайней мере, еще десять девушек, с формами получше моих, и Гейб, вероятно, трахнул их всех, взгляды, которые они
