Подкинул кровеит и сунул его в карман.
Я опешила.
— Что это значит? Немедленно отдайте камень! Я приказываю!
— А на одной ножке попрыгаешь?
— Что?!
— Если попрыгаешь, может, и передумаю, но… вряд ли. — Дракон небрежно облокотился о мраморную тумбу с изображением вопящей женщины. Если бы у меня на голове росли змеи, я бы тоже вопила.
— Нет, дело не в микстуре, — перехватил мою мысль Кроверус. — Во всех других ситуациях она работает, просто заключенная в кровеите магия слишком древняя, ее не обхитрить зельем. Она-то и охраняет камень от приказов. Ты не можешь выведать у меня связанную с ним информацию… пока я сам не захочу ею поделиться.
И снова мне вспомнились слова Ореста в хранилище под кабинетом мадам Лилит о том, что кровь — квинтэссенция магии, основа жизни. Дракон почти слово в слово их повторил.
— А вы захотите? — без особой надежды спросила я.
— Если ты хорошенько меня попросишь, принцесса. А еще лучше: предлагаю сделку.
— Вот как? Я думала, вы не заключаете сделок с принцессами.
Хоррибл в этот момент подошел к птице, курлыкнул что-то успокаивающее и потрепал по перьям.
— Я гибкий и современный дракон. Итак, для начала ты прикажешь себе ничего мне не приказывать, а затем потратишь оставшийся запас на что-нибудь полезное. К примеру, велишь слугам — каждому в отдельности — навести здесь порядок. Затем, как я уже сказал, проведешь неделю в поисках средства против аллергии и настраиваясь на предстоящий вечер. В следующую среду ты сделаешь все, чтобы ритуал прошел, как надо…
— …Как надо вам, — не удержалась я.
— Как надо мне, — согласился дракон. — А потом, вне зависимости от результата, я расскажу, как снять заклятие с короля.
— Ловко вы все придумали.
Он насмешливо поклонился.
— Старался, принцесса.
— Только одна загвоздочка: почему я должна вам верить? Что, если я выполню свою часть сделки, а вы, как бы это сказать, кинете меня? Обманете, проведете и обставите?
Оскал Кроверуса стал еще шире.
— Я даю тебе честное слово.
Тут мне было нечем крыть. Он вернул мое же обещание. Но даже если сейчас дракон говорит искренне, он не властен над Решальным Горшком. Моя судьба вверена старому куску бронзы! И что, если он прикажет до конца дней заключить меня в темницу? Тогда я точно не смогу сделать то последнее, что хотела.
Решение далось нелегко. Наверное, оно было самым трудным в моей жизни.
— Я ценю ваше предложение и готовность к сотрудничеству, но…
Кроверус нахмурился.
— …Вынуждена отказаться.
Маска сдержанности слетела с него.
— Хочешь сказать, что предашь отца?
— Хочу сказать, что помогу друзьям, а в следующую среду вернусь в замок для ритуала и положусь на вашу честность в отношении заклятия моего отца.
Я снова отвернулась к корзине.
— Постой, принцесса. — На этот раз голос звучал серьезно и встревоженно — никакого ехидства или затаенного коварства. — Мне тоже непросто это признать, но ты видела, что происходит, когда мы врозь. Твоя аллергия… — он запнулся, — твоя и моя. Мы не выдержим эту неделю вдали друг от друга.
Он прав: я могу сейчас улететь, но что, если невыносимый зуд уже завтра заставит сюда вернуться?.. И тут вспомнилась предыдущая ночь, когда кто-то нес меня в башню, а следом другая, в бальной зале, и горячая щека, прижавшаяся к моей, а еще слова Данжерозы… Какое-то внутреннее чутье подсказало, что я мыслю в правильном направлении. Если краткий миг щека к щеке дает отсрочку на день, а мне нужна целая неделя, то…
Решение пришло по наитию.
— Спасибо, что напомнили, господин Кроверус, — сказала я, обхватила его за шею, приказала: — Втяните зубы. — И крепко поцеловала.
Где-то рядом охнул Хоррибл и присвистнула птица-посыльный. Но мне было не до них. Меня, как и в прошлый раз, подхватил вихрь невыразимого восторга. В горле нарастало сладкое жжение, и хотелось, чтобы это мгновение никогда не прекращалось. Кроверус стоял не шевелясь, руки по швам, видимо, опешил, но я знала, что и он это чувствует.
Когда я попыталась отстраниться, горячая ладонь мягко легла мне на талию и притянула обратно. На этот раз он не стоял неподвижно, совсем наоборот. Я не чувствовала губ, растворяясь в горячем дыхании. Если бы кто-то сказал мне, что клыки в таком деле не помеха, в жизни бы не поверила. А зря. От его груди шел жар, и в моей начал разгораться точно такой же, как будто его огонь вливался в меня. Я потеряла счет времени. Ноги стали ватными, голова кружилась, где-то под ложечкой тянуло — я ненавидела себя за слабоволие, но еще долго не в силах была прервать поцелуй. Наконец, опомнившись, уперлась ему в грудь и отодвинулась.
На сей раз дракон отпустил. Его лицо было алебастрово-белым, без капельки серебра — вся сыпь бесследно исчезла, — зато глаза казались ямами, полными черного огня. Он смотрел на меня тем взглядом, которым… никто и никогда на меня не смотрел. И молчал.
— Как вам такое средство? — спросила я, пытаясь отдышаться и скрыть смущение.
Он ощупал свое лицо и провел тыльной стороной ладони по моей, вновь ставшей гладкой и шелковистой щеке, осторожно, чтобы невзначай не оцарапать. Я впервые за вечер устыдилась своей чумазости, но дракон, похоже, ее даже не замечал.
— Не уверен, что подействовало. Закрепим результат? — И снова потянулся ко мне.
Я испуганно уклонилась. Испугалась я не его напора, а того, что соглашусь, поэтому быстро выпалила:
— Вернусь через неделю. Приказываю вам не пытаться меня найти или помешать. Берегите рубин фортуны, у вас в руках счастье одной семьи и целого королевства.
— Безумие следовало назвать твоим именем, принцесса, — прошелестел он, но глаза продолжали гореть огнем.
— Приму это за комплимент.
— Это и был комплимент.
Пока удача на моей стороне, оттягивать нельзя.
— Как зовут посыльного? — спросила я у Хоррибла, изо всех сил делая вид, что ничего особенного не произошло.
Птица успела вновь переместиться к картине с павлинихой, предоставив нам самим разбираться со своими делами.
— Квохарь, принцесса, — ответил слуга, покосился на Кроверуса и густо покраснел.
— Мы летим в Затерянное королевство, Квохарь, — громко объявила я и забралась в корзину.
Птица вздрогнула, вытянулась по струнке, взяла разгон и побежала к корзине с самым решительным видом, отталкиваясь крепкими лапами и широко разведя крылья. Я зажмурилась в ожидании столкновения, но вместо этого корзину слегка накренило и качнуло. Когда я решилась открыть один глаз, мы уже летели и пол быстро удалялся.
