И тут Мефистофель появился вновь.
— Прости, голубушка, совсем про тебя позабыл, — торопливо сказал он, взмахивая руками, после чего исчезла сперва Маргарита, а затем и он сам.
На этот раз Кублай-хан и придворные не успели даже как следует испугаться и сообразить, что произошло. Пока они стояли с открытыми ртами, появилась череда слуг с очередными кушаньями…
— Итак, Фауст, мы посылаем вас на следующий этап Турнира. На сей раз вы окажетесь в городе под названием Флоренция в 1492 году. Завидую вам, старина! Вы сможете собственными глазами взглянуть на город, который некоторые считают колыбелью искусства нового времени. По мнению многих ученых, Ренессанс начинался именно во Флоренции. Как вам перспективка?
Мак и Мефистофель вели разговор в тесноватом офисе в незастроенном уголке Чистилища — зданьице офиса было единственным строением в округе. Мефистофель использовал это место, когда нужно было посидеть над какими-либо бумагами ночью, в уединении. Простой квадратный деревянный домик с одной комнаткой метра три на три — в Чистилище земля продается по бросовой цене, но Мефистофель предпочел простору уют. На стенах висело несколько пасторалей, написанных масляной краской. Бес удобно развалился на маленькой софе, обтянутой зеленым сатином, а Мак сел на краешек деревянного стула с прямой спинкой. Мефистофель дал своему собеседнику стакан ячменной водки — успокоить нервы после пережитого, когда Мак был на волосок от смерти.
— Собирайтесь с силами, и в путь! — сказал Мефистофель, потирая руки.
Стало быть, передышки не будет, опять в гущу событий, в какое-то место, название которого Мак сроду не слышал. Он тяжело вздохнул и спросил:
— А что такое Ренессанс?
— Простите, дружище, — хохотнул Мефистофель, — я совсем позабыл, что термин «Ренессанс» появился тогда, когда само Возрождение давным-давно закончилось. Короче говоря, милейший Фауст, это слово обозначает один из периодов истории.
— И чего мне возрождать в этом Возрождении? — спросил Мак.
— Ну, вы, батенька, хватили. У вас, одного, кишка тонка, чтобы чем-либо пособить Возрождению. Нет, если я и заговорил о Возрождении как исторической вехе в истории человечества, то только для того, чтобы вы прониклись сознанием важности этого периода и важности предстоящего вам выбора. От вас теперь зависит особенно много.
— Опять эта канитель с выбором? Ладно, а будет из чего выбирать?
— Будет, будет, — заверил Мефистофель. — Мы посылаем вас прямехонько на флорентийский праздник очистительного огня.
— Не люблю, когда огнем балуются, — буркнул Мак. — Кого жечь будут? Надеюсь, не меня?
— Не кого, а что, — спокойно разъяснил Мефистофель. — Флорентийцы в этот день жгут все предметы, тешащие земное тщеславие, — занимательные картинки, зеркала, книжицы и драгоценные манускрипты, засахаренные фрукты и так далее. Все милые сердцу ненужности сваливают в огромную кучу на пьяцца делла Синьория и поджигают.
— Круто, — сказал Мак. — Эти флорентийские ребята, похоже, большие максималисты. И что вы хотите от меня? Чтобы я затушил костер?
— Пальцем в небо.
— Ладно, не томите душу, говорите, что мне предстоит сделать.
— Вам предстоит совершить Поступок, — сказал Мефистофель. — Для того-то мы и выбрали для Турнира именно Фауста, ибо вы способны на Поступок, исполненный истинно злых или истинно добрых намерений — каких будет больше, определит Ананке.
— Кто-кто?
— Ананке — так древние греки звали богиню, которая олицетворяла для них изначальную природную стихию Необходимости, стихию неотменимого, заранее предопределенного. В сущности, все и вся будет в итоге судимо богиней Необходимости.
— А где эта Ананке обитает?
— Она везде и нигде, — пояснил Мефистофель. — Она нематериальна и неуловима, ибо именно Необходимость есть та конечная сила, которая производит сцепление вещей и событий, но сама по себе бесплотна. И лишь в нужное время Ананке способна принять плотский образ и высказать нам свой приговор — скажем, подвести итоги нашего Турнира.
Для Мака все это было китайской грамотой. Поэтому он только повторил свой предыдущий вопрос:
— Так что же мне предстоит сделать?
— Пока это тайна, — ответил Мефистофель. — Этот этап Турнира построен иначе, нежели остальные этапы. Теперь вы сами должны сообразить, что именно вам следует предпринять.
— Вот те раз! А как же я догадаюсь?
— Ну, возможностей хоть отбавляй! — Мефистофель пожал плечами. — Может, наткнетесь на человека в трудном положении; захотите — выручите из беды, захотите — пройдете мимо. Если спасете чью-то жизнь, вас будут судить по тому, чью жизнь вы спасли, и в зависимости от того, на что этот спасенный употребит доставшиеся ему лишние годы жизни.
— Ага, поди угадай, как он их употребит!
— А вы хорошенько задействуйте свое серое вещество, — сказал Мефистофель. — К примеру, сейчас во Флоренции живет Никколо Макиавелли. Отсоветуйте ему писать трактат о власти под названием «Государь» — книгу, которая прославила его в потомстве, но вызвала переполох и брожение умов в небесных кругах. — Тут Мефистофель в задумчивости помолчал, изучая свои холеные ногти, затем продолжил: — Или, скажем, вы могли бы, если не придумаете ничего лучше, раздобыть на досуге картину Боттичелли — для меня лично.
— Это будет оценено как хороший поступок?
Мефистофель ненадолго замялся. Конечно, ему достанется на орехи, если кто-либо узнает о том, на что он подбивал Фауста… Но на стене одного из залов в западном флигеле его дворца в Аду есть местечко, куда хороший Боттичелли так и просится. И прочие архидемоны почернеют от зависти, когда узнают о таком приобретении Мефистофеля…
— Разумеется, — заверил бес, — раздобыть Боттичелли — в этом нет ничего дурного, ровнехонько ничего дурного.
— Беда в том, что я ни за какие коврижки не отличу этого вашего Боттичелли от Дюрера. Я разбираюсь в живописи как свинья в апельсинах.
— Какая незадача! — воскликнул Мефистофель. — Ну да не переживайте. Надеюсь, никто не попрекнет меня, если я вас быстренько просвещу касательно живописи. В конце концов, это вам пригодится для выполнения вашей миссии на Турнире.
Мефистофель сделал жест рукой. Голова Мака вдруг слегка закружилась, и он почти физически ощутил, как в его мозг вливается огромная доза знаний о художниках с античных времен до Леонардо да Винчи и Микеланджело.
