– А что еще прикажете делать взломщику? — в сердцах воскликнул Бильбо. — Я нанимался не драконов убивать, это работа для воинов, а красть. Что мог, то и вынес. А вы ждали, что я выйду со всем сокровищем Трора на плечах? В таком случае дозвольте поворчать и мне. Вам следовало взять с собой не одного, а пятьсот взломщиков. Размер богатства, безусловно, делает честь вашему деду, но вы даже не потрудились рассказать мне, как оно велико. За сто лет всего не перетаскать, даже будь я в пятьдесят раз больше, а Смауг — безобидней кролика.
После этого гномы, разумеется, попросили у Бильбо прощения.
– Что вы нам посоветуете, мистер Бэггинс? — вежливо спросил Торин.
– Пока не знаю — если вы о том, как вынести сокровища. Это будет целиком зависеть от какого-нибудь нового поворота событий и от того, сможем ли мы устранить дракона. Устранять драконов — не мое дело, хотя обещаю подумать. Лично я ни на что не рассчитываю и желал бы сейчас оказаться в своей норе.
– Не будем пока об этом! Что нам делать сейчас, сегодня?
– Ну, если вы и впрямь хотите услышать совет, то, пожалуй, нам лучше всего оставаться здесь. Днем, уверен, можно будет выйти наружу и подышать. Наверное, через некоторое время удастся отрядить кого-нибудь в первый лагерь для пополнения запасов. Однако по ночам все должны сидеть в туннеле.
Теперь вот что я предлагаю. У меня есть кольцо, и я прокрадусь внутрь уже сегодня в полдень, когда Смауг скорее всего спит, и посмотрю. Может, что-нибудь придумается. «У каждого змея есть свое слабое место», как говаривал мой батюшка, хотя, полагаю, не по личному опыту.
Гномы радостно согласились. Они давно научились уважать маленького Бильбо; теперь же он стал настоящим вожаком, начал строить собственные планы и замыслы. В полдень хоббит снова приготовился идти к центру горы. Конечно, эта мысль нисколько ему не улыбалась, но он по крайней мере представлял, что увидит внизу. Знай он больше про драконов и их повадки, уверенности в нем поубавилось бы.
Когда он двинулся в путь, снаружи сияло солнце, но в туннеле было темно, как ночью. Очень скоро свет из дверной щелочки остался позади. Хоббит крался бесшумно, словно облачко дыма, гонимое легким ветерком, и даже немного гордился своей ловкостью. Зарево внизу едва теплилось.
«Старый Смауг устал и спит, — думал хоббит. — Увидеть меня он не может, услышать тоже. Смелей, Бильбо!».
Он то ли не знал, то ли забыл про драконий нюх. Было и еще одно неприятное обстоятельство: драконы, когда они настороже, спят вполглаза.
Когда Бильбо высунул голову в отверстие, Смауг казался глубоко спящим, чуть ли не мертвым; вместо храпа из ноздрей вырывались невидимые струйки пара. Хоббит уже готов был ступить на пол, как вдруг из-под левого драконьего века блеснул алый луч. Смауг только притворялся спящим! Он следил за входом в туннель!
Бильбо торопливо отступил назад, благодаря судьбу за кольцо-невидимку. И тут Смауг заговорил:
– Ага, вор! Я тебя чую. Я слышу твое дыхание. Иди сюда! Бери еще, не стесняйся, тут всего вдоволь.
Однако Бильбо был не такой невежда по части драконов. Смауг просчитался, если надеялся заманить его так легко.
– Нет, благодарствую, о Смауг Преогромный! — отвечал хоббит. — Я пришел не за подарками. Я просто хотел посмотреть, правда ли ты так велик, как о тебе говорят. Мне не верилось.
– А теперь? — сказал дракон, немного польщенный, хотя, конечно, не поверил ни единому слову.
– Воистину, песням и сказкам недостает красок, о Смауг, Первый и Величайший из Губителей! — отвечал Бильбо.
– Для вора и лжеца ты неплохо воспитан, — сказал дракон. — Вижу, ты знаешь мое имя… а вот я не припомню твоего запаха. Можно ли полюбопытствовать, кто ты и откуда взялся?
– Конечно можно! Я пришел из-под холма. Под горой и через гору лежал мой путь. И по воздуху. Я тот, кто ходит невидимым.
– Охотно верю, — промолвил Смауг. — Хотя вряд ли это твое обычное имя.
– Я — отгадчик, рассекающий паутину, я — жалящая мошка. Я — избранный для счастливого числа.
– Благозвучные прозвища, — фыркнул дракон, — но счастливые числа не всегда выигрывают.
– Я тот, кто хоронит друзей заживо, топит их и вынимает живыми из воды. Я пришел из тупика, однако меня нелегко поставить в тупик.
– Ну, это еще стоит проверить, — хмыкнул Смауг.
– Я — друг медведей и гость орлов. Я — Кольцедобытчик, приносящий удачу, я — Оседлавший бочку. — Бильбо самому все больше нравились его загадки.
– Ого! — сказал Смауг. — Только не слишком увлекайся.
Разумеется, так и следует говорить с драконом, если, с одной стороны, не хочешь называть свое имя (что разумно), а с другой стороны, боишься разозлить собеседника прямым отказом (что тоже весьма разумно). Ни один дракон не устоит перед соблазном послушать загадки и поломать голову над их тайным смыслом. Многого Смауг не понял совсем (ведь, в отличие от вас, он не слышал обо всех приключениях Бильбо), но кое-что, как ему казалось, угадал и гадко посмеивался в душе.
«Так я вчера и подумал, — ухмыльнулся он про себя. — Озерные люди! Это они замыслили, жалкие бондари и торгаши, или зовите меня ящерицей. Давненько я туда не наведывался… Ужо погодите!»
– Прекрасно, Оседлавший бочку! — сказал он вслух. — Наверное, Бочкой звали твоего пони, а может, и нет, хотя он был достаточно жирный. Может, ты и ходишь невидимым, но не всю дорогу прошел пешком. Вот послушай: я съел шесть пони вчера, а сегодня поймаю и съем остальных. В благодарность за превосходную трапезу и я дам тебе добрый совет: держись подальше от гномов!
– От гномов? — притворно изумился Бильбо.
– Молчи! — сказал Смауг. — Уж мне ли не знать их запах (и вкус)? Не говори, будто съев пони, я не пойму, кто на нем ехал! От таких друзей хорошего не жди, вор, Оседлавший бочку. Можешь вернуться и передать им это от меня.
Однако он не сказал Бильбо, что один запах — хоббитский — изрядно его озадачил. Такого Смауг на своем веку еще не встречал.
– Полагаю, тебе хорошо заплатили за вчерашнюю чашу? — продолжал дракон. — Ну же? Ничего не заплатили, да? Узнаю гномов! Сами сидят, попрятавшись, а ты делай за них самую опасную работу и тащи, пока я не вижу — опять-таки для них? Обещали поделиться по честному? Не верь! Скажи спасибо, если уйдешь живым!
Вот когда Бильбо стало и впрямь не по себе. Он вздрагивал всякий раз, как ловил на себе пронзительный взгляд Смауга. Ему неодолимо хотелось сорвать кольцо, выбежать вперед и сказать Смаугу всю правду. На самом-то деле хоббит был опасно близок к тому, чтобы подпасть под драконьи чары. Однако он собрал всю свою храбрость и заговорил вновь: