— Ты встанешь?
— Угу.
— Рэйден, он будет сердиться.
— Как и всегда.
— Я, знаешь ли, не хочу с ним ссориться.
— Конечно.
— Чем дольше ты тянешь время, тем больше будет проблем.
— Разумеется.
Рыжик набрал в грудь побольше воздуха и одарил меня привычным откровением:
— Ты бездушный человек, Рэйден Ра-Гро!
— Я знаю.
Запал Олдена, столкнувшись с моим спокойствием, угас: маг отвёл взгляд и угрюмо насупился.
— И нечего дуться. Тоже мне, мыш нашёлся.
Тишина. Не хочет со мной говорить? Ха! На то, чтобы вытянуть несколько слов из человека, меня хватит даже при смерти. И моей, и его.
— Если бы ты соображал чуток получше, то не спешил бы докладывать Ра-Дьену о моём истинном состоянии, а напротив, живописал, как всё плачевно: глядишь, выпросил бы лишнюю дюжину монет. Для более тщательного ухода за больным. Я бы, кстати, тебе подыграл. С превеликим удовольствием. А ты, мало того, что уже известил заинтересованное лицо о выздоровлении, так ещё и обижаешься. Без малейшей причины.
— Так уж и без причины! — Пробурчал Олден, пока всё так же угрюмо, но с лёгкой ноткой вины.
— Можно подумать, тебя кто-то станет ругать. Все шишки свалятся на одну голову. Мою. Минутой больше я промедлю, минутой меньше, поверь: особой разницы не будет.
После моей проникновенной речи наступила небольшая пауза, во время которой Олден так покаянно сопел, что, в общем-то, я и не ждал с его стороны иного проявления признания неправоты. Ошибался. Маг легонько кивнул и сказал, тихо, но твёрдо:
— Извини.
— Мра-а-а-а-ак! — Резюмировал я, расставаясь с объятьями покрывала и выползая из постели на поиски одежды.
Рыжик проводил меня до шкафа недоумённым взглядом, а на обратном пути спросил:
— Что опять не так?
— Всё не так! Вот сколько лет мы с тобой знакомы, а?
Карие глаза заволокло туманом воспоминаний.
— Э... Ну... Наверное, уже больше десяти.
— Это достаточный срок, как ты полагаешь?
— Для чего?
Осторожничает, зараза. И правильно делает, но сегодня я не намерен шутить.
— Для того чтобы уметь отсеивать зёрна от плевел.
Теперь на меня смотрят с явным укором: мол, выражай мысли яснее, нечего прикидываться умненьким.
— За всё это время я тебя обижал? Только подумай хорошенько: имеются в виду настоящие обиды, а не что-то вроде размолвки из-за пропавшего запаса альфиолы.
Олден азартно сузил глаза и чуть подался вперёд:
— Значит, его ты стащил? Всё-таки, ты?
Пожимаю плечами, застёгивая рубашку. Ну, стащил, и что? Дело давнее, молодое, глупое.
— Да я из-за этого не смог вовремя экзамен сдать, и Мастер Детриус всё лето меня на своём огороде заставлял в земле копаться!
— Подумаешь, беда! Насколько я помню, прехорошенькой дочурке Детриуса в ту пору было пятнадцать лет, и папаша прятал её от всего света. А некоторые могли лицезреть сию красоту с утра до вечера и даже...
Густой румянец на щеках мага заставил меня остановиться.
— Так ты... Её... Ого-го!
— Рэйден, только не...
— «Не» — что?
— Не говори никому, ладно?
Трогательный умоляющий взгляд, проникающий в самое сердце: невозможно отказать, если на тебя так смотрят.
— Не скажу. Да и никому уже не интересно, за давностью-то лет... А ты молодец!
— Ну... это...
Всплывшие в памяти грешки юности полностью лишили речь Олдена связности, и лично мне это несказанно помогло. В чём? В нехитром деле одевания, которое может стать совершенно неосуществимым, если тебя отвлекают глупыми расспросами.
В собственный кабинет я вошёл, как подобает полноправному повелителю: медленно, с достоинством и отрешённостью во взгляде. Ра-Дьен, за время ожидания успевший обустроиться в самом большом (после моего, разумеется) кресле, процедил сквозь зубы:
— Заставляете себя ждать, dan Смотритель.
— Ах, мне так жаль, dan Советник, что крупицы вашего драгоценного времени потрачены впустую по вине несчастного, ещё не вполне оправившегося от смертельных ран...
Каллас выслушал мою тираду, насмешливо скривился и заметил:
— От смертельных ран не оправляются.
— М-да? — Я поскрёб ногтями подбородок, обходя вокруг стола. Надо что-то делать со щетиной... — Учту на будущее. Так что привело вас, милейший dan, под эти печальные своды? Какая насущнейшая необходимость заставила переступить порог обители, служащей страждущим последним приютом, а всем прочим — напоминанием?
— Прекрати мельтешить и сядь!
В голосе Ра-Дьена прорезалась сталь. Целый вьеросский секач.
— Всё во исполнение ваших желаний, милейший dan!
Я занял своё привычное место и продолжил прежнюю песню:
— Право, мне так неловко встречать в неурочное время и в столь неподходящем месте человека, которому я и мои несчастные подопечные обязаны...
— Рэйдэн!
Никогда не думал, что Калли способен на такой рёв. Захотелось даже зажать уши. Я бы так и поступил, но продолжение отповеди прозвучало совсем иначе — мягко и ласково:
— Ещё одна фраза в том же духе, и я окончательно уверюсь, что ты здоров. Целиком и полностью.
Подмигиваю:
— А были сомнения?
— Были, — коротко и немного нехотя ответил Ра-Дьен.
Со времён юности мы редко доверяли друг другу тайны своих душ — за неимением времени и подходящих случаев, но мне и по сей день достаточно именно таких, невольных и почти незаметных признаний, чтобы ощутить: я всё-таки кому-то нужен. В качестве удобного в применении инструмента? Пусть. Иногда и такое призвание — подарок судьбы.
— Тогда можешь их отбросить: со мной всё хорошо.
— Если судить по докладу Олдена, да.
— Есть другие поводы для волнений, помимо моего телесного здоровья?
Каллас пропустил между пальцев шелковистое полотно мантии, которую накинул вместо камзола и которой вполне хватало для защиты от возможной вечерней прохлады, полюбовался жемчужными переливами, сравнил их оттенок с серебром перстня на правой руке.
— Ты потерял одного из телохранителей.
— Это моя забота. К тому же... Я не вижу, чтобы и ты берёг своё тело! Явился без охраны? Зря: после покушения я не чувствую себя в безопасности даже здесь.
— Какого покушения?
— Ну как же! Вчера, в гостевом доме меня бы насквозь проткнуло, если бы не Баллиг.
— Ах вот ты о чём... — Ра-Дьен устало кивнул. — Нет, тебе опасность вряд ли грозит.
— То есть?
Я оторопело откинулся на спинку кресла.
— Покушались вовсе не на тебя.
— А на кого же?
— Ты что, был там один?
— Не хочешь же ты сказать, что эта толстая купчиха...
Вообще-то, сведение счётов между торговцами — не редкость. Но Амира всегда казалась мне женщиной, достаточно умной, чтобы разбираться со своими врагами заранее, ещё до того, как они таковыми станут.
