Она поморщилась, но кивнула:
— Хорошо, двух.
Взяла со стола кухонный нож, примерилась и разом распорола от колен и до подола верхнюю юбку роскошного графского платья. Потом подошла к печи, опустилась на колени и вдруг сунула обе руки в самый жар. Огонь заметался и погас.
* * *
Забродье, как легко можно было догадаться, расположилось за рекой (вернее, за бродом) на невысоком холме, куда от моста вела высокая насыпная дорога, по обеим сторонам которой лежали покрытые снегом заливные луга.
Деревня вымерла — ни людей, ни скотины во дворах. Двери, ставни — все заперто. Даже дым из труб не шел; только из одной-двух поднимались какие-то слабые бледные волоконца.
Ведьма вдруг натянула поводья. Оглянулась и сразу догадалась, что пришло на ум Сайнему.
— Схоронились, — шепотом объяснила она. — И нам пора. Вон там, у леса — гляди!
Сайнем глянул. Рядом с лесом и в самом деле можно было разобрать, — будто бы два прозрачных столба. Просто воздух чуть-чуть зыблется и отражает солнце, как речная вода. Шеламка кивнула, соскользнула с седла, упала наземь и покатилась с дороги в щедро засыпанную снегом придорожную канаву. Сайнем все еще ничего не понимал, но повторил все в точности — на всякий случай. Разумеется, подлый снег тут же набился и за воротник, и за манжеты рукавов, запорошил волосы и брови, а так как морозец сегодня с утра был неслабый, настроение мгновенно испортилось. Сайнем поднял голову и тут же увидал, что столбы теперь стоят значительно ближе — как будто перелетели через всю деревню к самой околице.
Шеламка подползла к нему совсем близко и зашептала прямо на ухо:
— Они тепла ищут. Если до тебя дотронутся, разом все тепло высосут. Попробуем их сейчас на наших лошадей приманить, а сами со спины зайдем…
Сайнем хотел спросить, где у этих столбов спина, и самое главное, что они будут делать после того, как «зайдут со спины», но тут лошади решили внести свою лепту в человеческие планы — отчаянно заржав, понеслись прочь. Столбы, похоже, не любили быстро бегать или учуяли, что тут есть еще два источника тепла. Так или иначе, Сайнема обдала вдруг волна холодного воздуха, хлесткая, словно пощечина, и он сразу понял, что рядом с Морозами человеку делать нечего, и побежал — вернее, поплыл по колени в обжигающем белом крошеве.
И вдруг — новый удар холода по лицу. Он не мог видеть преследователей, но, кажется, они загоняли его, как пара волков. Волшебнику казалось, что узкая полоска луга вдруг растянулась, превратилась в бесконечное белое поле, на котором он в одиночестве вынужден бороться со смертным холодом. Отправляясь сюда, он по своему обыкновению рассчитывал «что-нибудь придумать», но сейчас понял, что ему попросту не хватит времени. Он должен был просто убегать, чтобы спасти свою жизнь, но кому и когда удавалось убежать от Этого? Как все и всегда, он оказался не готов к такому поединку. Его не предупредили. Зажмурив глаза, Сайнем нырнул в снег и сразу почувствовал, что «тот», нездешний, холод отступает. Он полз ничком, пока хватало дыхания, наконец холод и боль в груди стали невыносимы. Он решился поднять голову и разглядел прямо перед собой уже знакомое зловещее мерцание.
— Замри! — крикнула ведьма.
Сайнем увидел, как в лицо ему летит клок бурого огня. Столб взорвался, плеснув в небеса радужным фонтаном. Ведьма уронила руки, потом упала на колени. Второй столб прыжками приближался к ней.
— Сзади! — крикнул Сайнем, но ведьма не шевелилась.
Волшебник бросился наперерез столбу, заплясал на самой границе смертного холода, поддразнивая, отвлекая, уводя. И снова многоцветный всполох, негромкий хлопок, и Сайнем вдруг почувствовал странную тянущую боль в груди. Смерть уходила, таяла, просачивалась в какие-то щели между мирами. Когда-нибудь она вернется. Может быть, очень скоро. Но теперь она ушла. Не здесь, не сейчас…
Однако тут веселые игры!
Волшебник отряхнулся от снега, вновь почувствовал, как дерет горло при каждом вздохе, как ноют замерзшие пальцы, как липнет к телу промокшая одежда. И вдруг замер. По полю прочь от дороги резво катились четыре мохнатых шара, сверкавшие десятками темных, лишенных век глаз. Шары докатились до леса и исчезли между деревьями. Сайнема передернуло.
— Это еще что за гадость? — сурово спросил он у ведьмы.
— Детки их, — ответила она с безмятежной улыбкой. — Морозы-то они Морозы, но без тепла им не расплодиться. Вот и выходят зимой к людям.
— Что ж ты мне раньше не сказала?! — проворчал Сайнем. — Я бы их ракетами закидал.
Поскольку оба они промерзли до костей и выбились из сил, то решено было никуда больше в тот день не ездить. Спасителей деревни приютили благодарные обыватели. Лошадей выловили, накрыли шубами и долго вываживали по двору, а шеламку и Сайнема посадили в самой богатой избе на почетные места, навыставляли на стол всевозможных яств да поставили пару кувшинов весьма чистой и забористой браги. Ведьма без всякого жеманства выпила свою кружку, но потом сразу сбежала на полати и там лежала молчком, пока Сайнема потчевали и уважительно расспрашивали о чужанском житье-бытье. Поднимая голову, он видел ее блестящие глаза, бледный лоб и завитки влажных темно-рыжих волос.
Наутро оказалось, что лошади все же сорвали дыхалку и лучше им еще денек постоять в стойлах. Ведьма как ни в чем не бывало заявила, что это не беда, она и Халдон прекрасно доберутся до замка на своих двоих. Тут через лес рукой подать.
Хоть Сайнем и дал себе зарок, что больше в лес не сунется, но спорить было глупо. Нашел с кем спорить и о чем! Ругнулся про себя и согласился.
* * *
Они шли по краю замерзшего болота, на каждом шагу ломая подошвами хрусткую, заиндевевшую желтую траву. Крошечные кристаллики льда на травинках отражали солнце, слепили глаза.
Вдруг шеламка резко остановилась и обернулась.
— Дай-ка мне твой меч! — потребовала она, переводя дыхание.
Сайнем невольно поежился. Сначала завела, теперь к острым предметам тянется.
— Дай, не бойся! — засмеялась ведьма. — Хочу тебе кое-что объяснить.
Сайнем пожал плечами, отстегнул ножны и протянул ей. В конце концов, меч у него скорей для красоты, чем для настоящего поединка…
— Вжих! — Опасное украшение вдруг само собой крутанулось в руке хозяина.
Тот от неожиданности не удержал — меч вместе с ножнами отлетел на пару шагов и зарылся в снег. Шеламка так и стояла столбом — никаких тебе пришептываний или размахиваний руками. Что за притча? На всякий случай он глянул магическим зрением. Ничего.
