— Мой хэнди-передатчик. — Вэл оперся здоровой рукой об стол, — вышел из строя по непонятной причине накануне взрыва в "Платинум Бич". Никакими уникальными способностями я, к сожалению, не обладаю. Он просто не работает, вот и все.
— Как же в-в-вы живете? — вырвалось у Корви.
— Оказывается, жить без постоянной связи с окружающим миром тоже можно. Впрочем, скоро эксперты Департамента Охраны изучат мой феномен вдоль и поперек всеми возможными способами. Надеюсь, что мой поступок не будет напрасным, — он внимательно посмотрел на Лафти, — и вы к тому времени будете достаточно далеко.
— Еще чего! — пронзительно закричала Эстер. Все невольно посмотрели в ее сторону, кроме Лафти, который с многострадальным видом приложил ладони к ушам. — И не подумаем! Не смей! Не смей этого делать!
— Если я когда-то посмел надругаться над светлыми чувствами одной девушки, то такая мелочь, как собственная жизнь и душевное здоровье, меня вряд ли могут волновать.
Эстер прекрасно помнила это выражение его лица. Она видела его всего несколько раз, и каждый раз хотела плотно зажмуриться и представить, что ей померещилось. Однажды, восемь лет назад, в самом начале их романа, она попыталась устроить скандал, когда он пригласил Гэлларду на какой-то прием Энергетической коалиции, который организовала Эстер. Тогда он бросил на нее примерно такой же взгляд. "Я так решил, и поэтому так будет". - говорили ледяные темные глаза, которые раньше всегда казались ей теплыми.
Но сейчас ей было все равно, она не собиралась его удерживать возле себя, она была готова перенести и злость, и ненависть, и безразличие, только бы они отражались на лице живого и относительно здорового человека. Пусть бесконечно усталого и измотанного, но свободного и нетронутого Департаментом охраны.
— Я никуда тебя не отпущу! Лафти, ну сделай что-нибудь! Что ты расселся?
— Вот интересно, ты меня за кого принимаешь? — поразился Лафти. — Раздобыть нужную информацию, которая еще не опубликована — это пожалуйста. Стравить между собой несколько знаменитых людей — аналогично. Но прорваться через оцепление из сотни тысяч решительно настроенных полицейских — благодарю покорно. Это к Тирвазу, или к Хадду, в конце концов.
— Госпожа Ливингстон, — Вэл перекинул через руку пальто, направляясь к двери, — давайте попробуем обойтись без воплей. Мне не очень хотелось бы, чтобы меня провожали подобным образом.
Дверь распахнулась в сырой декабрьский сумрак, даже снаружи пахнущий корицей и апельсиновой коркой. Лафти, заметив выстроившуюся вдоль улицы шеренгу людей в униформе с плотно сомкнутыми металлическими щитами, временно вышел из состояния расслабленности и стал внимательно осматриваться по сторонам. Корви закрыл лицо руками — было очевидно, что от него толку не будет никакого.
В этот момент одновременно случилось несколько событий. Эстер показалось, что ей на голову натянули тугой обруч, и перед глазами завертелись черные круги, наползая краями друг на друга. Наклонить голову вниз, чтобы избежать потери сознания, она не успела, и потому опустилась на колени, вытянув руку вперед. Вэл в ужасе обернулся — представить себе коленопреклоненную Эстер было совершенно невозможно. Поэтому он пропустил важный момент зрелища, когда стоящие в шеренге полицейские один за другим опускали на землю щиты, устраивались на них поудобнее и закрывали глаза. Кое-кто, особенно любящий комфорт, сворачивал куртки и подкладывал их под голову, остальные просто прижимались щекой к ладоням. Через несколько мгновений на серо-бордовых булыжниках спали все, кто до этого стоял на ногах.
Вэл Гарайский растерянно похлопал глазами, переходя от холодной готовности к самопожертвованию, которую он изо всех сил удерживал в себе, не давая смениться липким страхом, к полному непониманию происходящего. Он стоял на углу главной пешеходной улицы, напротив небольшого собора из темного кирпича, часы которого как раз решили громко прозвонить положенное время. Дальние концы улицы были затянуты туманом и мелкой моросью, и потому казалось, что пространство замерло, собравшись в кольцо. И когда через это кольцо проступила фигура и медленно пошла по камням, осторожно обходя лежащих, никакого удивления ее появление не вызвало — напротив, среди уснувшего города она смотрелась совершенно естественно.
У нее было бледное узкое лицо, не особенно красивое, но светящееся белизной кожи, и длинные тонкие каштановые волосы. Она шла, тщательно подбирая подол юбки, и потому были хорошо заметны башмаки, перевязанные лентами на лодыжках — странный фасон, который носили только на подиумах при демонстрации высокой моды. Она что-то шептала себе под нос и периодически забавно фыркала.
— Вот интересно, — громко сказал Лафти, появляясь на пороге. — Куда ты подевала всю свою свиту, Медба? Впрочем, нетрудно догадаться — они сбежали из-за неуплаты жалования.
— И это твоя благодарность, великий обманщик?
Подошедшая ближе женщина засмеялась. Смех ее не был веселым, но удивительным образом сочетался с сумерками, словно кто-то невидимый негромко позвякивал колокольчиком в темноте.
— Ты же не ради меня старалась, королева снов, так почему я должен рассыпаться в благодарностях?
— Ты прав, — Медба сделала легкий пируэт, — ради тебя я не шевельнула бы и пальцем. Хотя позвал меня именно ты.
Она опустила длинные темные ресницы.
— Так странно чувствовать свою полную власть… Я давно такого не испытывала. Даже раньше, когда в меня верили и звали меня по ночам. Скажи, великий обманщик, ведь это не к добру? Это значит, что конец мира недалеко?
— Видимо да, — Лафти обматывал шарф вокруг шеи. — Сжалься поэтому над людьми, Медба, пошли им побольше хороших снов. Эй, — он пихнул замершую на коленях Эстер в плечо, — дремать будем потом. А сейчас рекомендую быстро переместиться из этого царства грез в какое-нибудь более подходящее направление. Господин бывший дипломат, постарайтесь шевелиться побыстрее, вы ведь не спите — вас Медба пощадила, как преданного поклонника.
Вэл обернулся. Бродившая среди безмятежно храпящих тел фигурка подняла голову — глаза у нее были чистого серого цвета, словно небо, когда заканчивается дождь.
"Ты когда-то написал обо мне. Ты был уверен, что я есть. Я этого не забуду".
"Я тоже, королева снов, — Вэл неотрывно смотрел в спину спотыкавшейся Эстер, которую Лафти бесцеремонно тащил за собой. Под нестерпимо яркой курткой он отчетливо видел острые лопатки, одно плечо чуть выше другого из-за вечного сидения за ноутбуком, изгиб длинной шеи, обычно скрытой рыжими прядями. — И если из-за моей глупой привычки портить бумагу ты сейчас спасла ее, то я готов исписать еще сотню листов в твою честь"
