ГД. Книга четвертая (СИ) - Звездная Елена

Бетси прибежала следом, охнула, обходя лорда Гордана, сбежала вниз по ступеням, и взволнованно спросила:

– Ох, мисс Ваерти, что же произошло-то?

– Плохое, Бетсалин, очень плохое, – тихо ответила я.

И тяжело опустилась на камень.

Наверное, я могла бы просидеть на нем вечность. Наверное, это было именно тем, что мне следовало сделать… Но не сейчас. Носилась по подземелью Бетси, расставляя свечи, мистер Оннер помог спуститься доктору Эньо, мистер Уоллан справил для него матрас подходящий, следом спустились миссис Макстон и миссис Эньо. Супруга доктора была более чем встревожена, несмотря на все увещевания абсолютно уверенной в моих способностях миссис Макстон.

– Все будет хорошо, – заверяла домоправительница, – немного магии и мистер Эньо будет в полном порядке, поверьте мне, я точно знаю.

Глава 22

Несмотря на «точность знания» миссис Макстон взглянула на меня, в ожидании подтверждения, и я молча кивнула. Для миссис Макстон этого было достаточно, для миссис Эньо – нет.

– Мммисс Ваерти, – нервно начала она, – я… мой муж… я… – и вдруг с неожиданной твердостью: – Мистер Эньо тут вовсе не для того, чтобы проконтролировать выздоровление мистера Илнера, не так ли?

Миссис Макстон ничего в этой ситуации сказать не смогла, а я устало пояснила встревоженной женщине:

– У вашего супруга магическое истощение. Здесь, возле камня-основания и при небольшой моей помощи, оно пройдет за семь часов, останься же доктор в вашем доме, возвращение магических сил могло занять более суток.

Миссис Эньо несколько потрясенно кивнула и никаких вопросов с ее стороны более не последовало. Миссис Макстон, отведя женщину к мужу, вернулась ко мне, с самым важным из вопросов:

– Чаю, мисс Ваерти?

– Это было бы чудесно, миссис Макстон, – устало согласилась я.

Но все же заставила себя подняться, сняв шаль с плеч передала ее домоправительнице, вздохнула и принялась действовать. Помощь мистеру Илнеру требовалась небольшая, и кратковременная для меня лично, а потому, я начала с него. Опустившись возле конюха, я протянула руку к камню-основанию, вторую ладонь разместила на груди конюха и произнесла простейшее:

– Fluxus!

И магия исцеления потекла через меня в тело мистера Илнера, усиливая действие заклинания и ускоряя процесс исцеления. Это не заняло много времени, и едва сердце мистера Илнера вновь забилось размеренно и спокойно, я прервала течение магии сквозь меня, оставляя процесс исцеления исключительно камню-основанию этого дома.

– Удивительный камень, – едва я поднялась, произнес с интересом следящий за происходящим доктор Эньо. – Как я понимаю, на драконов он действует еще более эффективно, чем на людей?

И не дожидаясь пока я, направившаяся к нему, отвечу, продолжил:

– Впрочем, возможно нет, ведь профессор Стентон… – и доктор осекся, несколько виновато глядя на меня.

– Я не желаю об этом говорить, – обозначила свое отношение ко всему имеющемуся в наличии, и подошла к врачу.

Миссис Эньо, сидящая рядом с супругом, торопливо поднялась, освобождая мне место. Благодарно улыбнувшись ей, я протянула руку доктору Эньо, однако тот, повременив мгновение, строго спросил:

– А вам это не причинит вреда, мисс Ваерти?

– Нет, – со спокойной уверенностью ответила ему. – Ко всему прочему, если что-то случится с… – я не стала добавлять «нами», – вы окажетесь гораздо более полезны в рабочем состоянии.

Понимающе кивнув, врач стиснул мою ладонь, и все повторилось – рука, вскинутая в сторону камня-основания, и одно единственное слово:

– Fluxus!

На сей раз магии потребовалось больше, значительно больше, и в первую очередь потому, что я беспрекословно потребовала:

– Исцелите себя. Сейчас!

Несмотря на присутствие супруги, доктор Эньо попытался было упорствовать и заверил, что непременно сделает это позже, но в этот момент миссис Макстон угрюмо произнесла:

– А не сходить ли мне за сковородой?

И выбора у врача не осталось.

Я была проводником магии и во время исцеления, и после, когда доктор Эньо обессилено откинулся на подушку. Он тяжело дышал, пот стекал по бледному лицу, но ладонь его была все так же крепка, и определенно он шел на поправку.

– Ужжже все? – испуганно вопросила миссис Эньо.

– Почти, – пристально следя за изменениями в докторе, ответила ей.

– А… а сам мистер Эньо, исцелиться бы не смог?

Бедная женщина не знала, куда себя деть от тревоги. За те более чем сорок минут, что мы работали над восстановлением ее супруга, она успела прибраться в подвале, повытирать пыль, коей здесь вовсе не было, смахнуть паутину, которая здесь каким-то образом была, и даже взялась помочь Бетси, нервно вязавшей шерстяной носок. Миссис Эньо связала его минут за десять, после чего попросила ниток для второго. В целом, она оказалась крайне деятельной миссис, которая не привыкла сидеть без дела, и потому миссис Макстон воистину прониклась к ней уважением.

– Мог, – мы завершали процесс, и мне уже не требовалось контролировать поток проходящей через меня магии, – но это бы заняло много времени и сил, а доктор Эньо, как вы несомненно знаете, никогда не тратит на себя ни то, ни другое.

– О, вы, к моему сожалению, правы – на себя у него времени никогда нет! – воскликнула женщина.

И постояв немного, осторожно спросила:

– А без вас этот камень, он… дает магическую энергию?

Вот теперь миссис Эньо вызвала уважение уже и у меня. Она не была магом, но связала мои действия с магией дома, пусть и невидимой ей.

– Без меня нет, – я извиняющееся улыбнулась ей. – Это дом профессора Стентона, миссис Эньо, и потому исцеляющая магия камня-основания действует лишь на тех, кого профессор считал своей семьей и чью ауру он вписал в магию камня. Однако, так как я являюсь магом, я могу транслировать, то есть передавать эту магию тем, кому считаю нужным.

И тут доктор Эньо, испытывающий в данный момент не самые приятные ощущения, все же счел нужным вмешаться:

– Не совсем так, мисс Ваерти. Вы можете служить проводником не потому что вы маг, а потому как этот дом принадлежит вам, и похоже, уже давно.

В этот миг я могла бы сказать многое, но сочла гораздо более верным – просто промолчать.

– Вам не следует сейчас говорить, берегите силы, – попросила я.

И доктор понял меня без слов. Лишь сжал мою ладонь на миг, и обессилено обмяк, практически теряя сознание. Но мы этого не допустили, ни он, ни я, и вскоре мистер Эньо провалился в сон, уже сон, целительный и полезный. На этом необходимость в моем присутствии отпала. Я поднялась, вверяя доктора заботам его супруги, проверила состояние мистера Илнера – тот уже тоже спал, причем здоровым крепким сном.

А после, ни на кого не глядя, поднялась по ступеням вверх, покинула подвал, почти ничего не видя поднялась на второй этаж, прошла до самого конца коридора, открыла дверь в кладовую, где хранилось заботливо выстиранное и выглаженное Бетси белье, закрыла дверь на ключ, прошла в глубину кладовой и опустилась на одну единственную имеющуюся здесь скамью.

Слез не было. Ни единой слезы.

Как в тот день, когда мы хоронили профессора. Мне казалось, что все мои чувства замерзли, оцепенели, покрылись льдом… мне казалось, их не осталось. Ничего не осталось. Только я, унылое помещение без окон, и абсолютное осознание безрадостного унылого существования в будущем.

Дверь отворилась почти бесшумно, впуская в помещение кладовой яркий свет магического освещения, и стройную тень лорда Гордана. С присущей истинному джентльмену тактичностью, он «не заметил» моего позорного уединения, и вежливо осведомился:

– Мисс Ваерти, не окажете ли вы мне честь разделить со мной вечернее чаепитие.

Мгновенно выпрямившись, как и подобает хорошо воспитанной девушке, ответила:

– Боюсь, что нет, лорд Гордан. Мне очень жаль, но данный момент не располагает к разговорчивости.

– Что ж, с удовольствием помолчу в вашей компании, – не согласился оставлять меня одну младший следователь, и протянул руку, затянутую в белоснежную перчатку.