Он опустился на колени и, расчистив лёд, проделал аккуратную лунку с помощью огня Уилсона. Яна села рядом и притаилась.
Первая добыча не заставила себя долго ждать — вялая рыбёшка всплыла на поверхность, и Роман тут же схватил её за жабры.
— Попалась.
Спустя пару минут рыба начала лезть без остановки. Её стало настолько много, что они не съели бы её и за пару дней.
— Нужно несколько прутьев, — сказал Роман. — Сделаем запас.
Яна понятливо кивнула и пошла обрывать ветки с дерева неподалёку. Роман тем временем достал кинжал и принялся чистить рыбу. Когда он закончил с первой половиной, Яна вернулась назад. Она молча достала свой кинжал, но Роман жестом остановил её:
— Пальцы обморозишь. Я почищу всё сам.
Она не стала спорить и дождалась, пока он закончит. Он насадил две рыбы на прутики и передал ей. Решив не мучиться с костром, он развернул ладонь кверху и произнёс:
— Уилсон, снова нужна твоя помощь.
Огонь в очередной раз появился будто из ниоткуда, и Роман сел поудобнее.
— Прямо так жарить? — удивилась Яна.
— Ну да, — ответил он. — Только над рукой не надо, а то капающий жир мне всё обожжёт. Как-то приходилось готовить волчью печень в ладони…
— Подумать только, — пробормотала она, покачав головой, но всё же сделала так, как он просил.
Рыба сразу зашипела, и пустой желудок громко заурчал. Что ж, в ближайшие дни голодными они точно не останутся.
Глава 24
К вечеру вьюга завывала всё свирепее и громче. Под сильным ветром Яна свалилась на бок, и Роман помог ей встать, схватив за руку. Он вёл их к лесу, надеясь переждать там ночь. Когда они остановились у елей и сосен, он произнёс:
— Здесь!
Роман выбрал высокий сугроб и принялся выкапывать нору. Через некоторое время он прополз внутрь и начал укреплять стенки с помощью огня. Закончив, он выбрался наружу и тут же сказал:
— Меч!
— Что? — сквозь шум спросила Яна.
— Дай мне меч! — крикнул Роман у самого её уха.
Она передала ему своё оружие и закрыла лицо ладонью, пытаясь защитить глаза от режущего ветра. Он быстро нарубил еловые ветки и, собрав их в кучу, постелил внутри норы, чтобы Яна не лежала на голом снегу.
— Залазь!
Яна спряталась в норе, и Роман торопливо пролез за ней. Он закрыл вход остатками веток и, протиснувшись дальше, лёг на спину.
— Уилсон, на этот раз давай чуть-чуть, — произнёс Роман, вытянув палец вверх.
Указательный палец загорелся точно свеча.
— Прогрею немного.
— Может быть, прибавишь огня? — спросила Яна, свернувшись калачиком. — Снег не успеет растаять.
— Меня не это беспокоит, — произнёс Роман. — Если огня будет слишком много, мы не сможем дышать.
— С чего ты это решил?
— Здесь гуляет ветер, но места всё равно мало, — ответил он. — Огонь сжигает кисл… воздух, которым мы дышим. Не хочу рисковать.
— Сжигает воздух? — тихо переспросила она. — Никогда об этом не слышала.
Еловые иголки неприятно кололи кожу, и Роман вертелся на месте, пытаясь найти удобное положение то на одном боку, то на другом.
— Спи уже, — не выдержала Яна.
«На обычном снегу лежать в сто раз проще», — подумал Роман, а потом плюнул на боль и закрыл глаза.
Он проснулся под чем-то тяжёлым и тёплым. Спустя мгновение до него дошло, что это Яна улеглась прямо сверху.
«Замёрзла», — понял он.
Роман тихонько вздохнул и размял шею. Судя по свету, проглядывающему в нору, спали они очень долго — уже наступило утро. Он осторожно сбросил с себя Яну и, убрав ногами ветки у входа, выбрался на солнце. На сей раз он вздохнул глубоко и свободно, вбирая в себя холодный лесной воздух. Пройдя немного дальше, Роман справил нужду и принялся собирать хворост для мелкого костра.
Яна выползла к тому моменту, когда он почти приготовил рыбу, брошенную в снегу прошлым вечером. Её заспанное и недовольное лицо выглядело настолько забавно, что он не сдержал улыбки.
— Утром не совсем доброе?
— Я хочу нормальную кровать, — произнесла она хриплым голосом.
Роман неожиданно для самого себя расхохотался и, увидев хмурый взгляд Яны, виновато пожал плечами.
— Ненавижу зиму, — буркнула она, прежде чем скрыться за деревьями.
Они быстро позавтракали, запивая рыбу остывшей водой из котелка, и отправились в путь. День был спокойный и солнечный: ни облаков, ни шумного ветра, ни снегопада.
— Ты совсем не хромаешь, — сказала Яна, запыхаясь. — Всё уже зажило?
— Почти, — ответил Роман. — Пару деньков, и останется лишь шрам.
— Да уж, — протянула она. — Их у тебя хватает.
Он негромко хмыкнул и отметил, что после стычки с монстром Яна больше не строила из себя важную особу и общалась с ним самым обычным человеческим (эльзеарским?) языком.
— Ты не говорил, как стал магом, — вдруг сказала она.
— Ты и не спрашивала.
— Так как?
— Мне повезло найти наставника и пробудить свои магические силы.
— А до этого этих сил не было?
— Не было.
— Это как?
— Вот так.
— Ты был ребёнком?
— Нет.
— Подростком?
— Нет.
— Ты стал магом недавно?
Роман повернулся к Яне лицом и выразительно взглянул на неё.
— Что? Я не прошу тебя рассказывать мне все тайны, — развела руками она. — Мне интересно.
— С чего это вдруг такой интерес к скромному простолюдину?
— Начинается, — закатила глаза Яна. — Мы с тобой в одной лодке. Я хочу знать, с кем иду.
— Ты не задавалась этими вопросами даже перед тем, как разделить со мной одну постель… из веток, — медленно сказал Роман.
Если бы не цвет кожи эльзеаров, Роман наверняка бы увидел пунцовое лицо Яны — его шутка так сильно смутила её, что она опустила глаза в землю и сплела пальцы. Спустя несколько секунд она взяла в себя в руки, и гневно произнесла:
— Да ты…
— Меня обучала жрица храма тишины, — перебил её он и продолжил идти дальше как ни в чём не бывало.
— Подожди. — Яна быстро догнала его и чуть ли не задышала в спину. — Храма тишины?
«Как же быстро у неё меняется настроение», — весело подумал он, а потом, не поворачивая головы, спросил:
— Ты что-нибудь слышала о тиховниках?
— Нет. Кто они?
— Служители богини Заякнар, — ответил он. — Богини тишины.
— Заякнар? Это же связано…
— Богиня Заякнар породила твою расу.
— Стой… Что?
— Я последователь учения, которое когда-то появилось на земле эльзеаров — в Товуостене.
Он услышал, как она на мгновение замерла и затаила дыхание, а потом требовательно спросила:
— Ты же не врёшь?
— Силус, трактирщик, отправил своего внука с нами только потому, что признал во мне тиховника, — сказал Роман.
— Но ты же человек!
— И что? Разве человек не может быть тиховником?
— Нет… То есть да. Я не знаю, — вздохнула Яна. — Те эльзеары, с которыми мне удалось поговорить в Остросе, ничего не знают об этой вере! Об этом почти ничего не написано! Даже Ховард не мог найти нужных книг…
— Ховард?
— Неважно, — помотала головой она. — Я просто не понимаю, как человек может быть последователем… этой веры, когда даже эльзеары ничего толком не знают о ней.
— Неужели совсем никто не слышал об учении Заякнар?
— В Остросе осталось мало эльзеаров. Да и те в основном простолюдины.
— Почему?
— Многие перебрались в Шуйтеру к эльфам. Остатки знати из Товуостена тоже доживают там свои дни.
Роман не слышал в её словах ни скорби, ни злости — она говорила об этом, как о чём-то далёком, будто история покорённого народа и не имела к ней отношения вовсе.
— Ты бывала в Шуйтере? — спросил он.
— Нет.
— Может быть, стоит отправиться туда и познакомиться с эльзеарскими дворянами?
— Ноги там моей не будет.
— Почему?
— Это… Это не имеет никакого значения.
— Значит, когда я хочу что-то узнать о тебе, то это не имеет значения, — с укором произнёс Роман. — А о себе я должен рассказать всё?
