— Там отличное место специально для вас, — советник увидел, что эльфиец на секунду замешкался, и в одно движение приземлился на стул. — Всё, я готов к нашей встрече. Анорен, ваше место там.
— Савелий Павлович! — взвизгнул эльфиец. — Это нечестно! Как я буду с нашим императором общаться?!
— Тут прекрасная акустика, — из внутреннего кармана советник достал бумаги и начал обустраиваться, ясно показывая, что он отсюда не сдвинется. — Вас будет слышно с любого места за этим превосходным столом.
— Ну, раз так, — остроухий мужчина схватил соседнюю с Савелием Павловичем табличку “Елена Ж.”, поставил на её место свою и в два шага пересадил “Елену Ж.” в конец стола.
— Вы чего делаете? — возмутился советник.
— Будем с вами соседями, — эльфиец шумно приземлился на стул рядом с Савелием Павловичем. — Вы же не против?
— Конечно против, — потряс бородой мужчина, — наше с вами размещение было одобрено нашим с вами начальством, вы согласовали свою релокацию? И вообще, Анорен, ты чего так рано притащился? Ещё половина девятого! Иди умойся там, позавтракай, погуляй в парке…
— Как же я мог прийти позже, — эльфиец теребил свою бороду и с досадой смотрел на соседа, — если ты уже тут.
Кроме нас троих, в зале совещаний были две девушки от Раисы Рыковны, одна из них и привела меня сюда. Полчаса назад мы с профессором Немоловым вышли из кафе и я решил сразу отправиться сюда, чтобы не опоздать. Сейчас я сидел на своём рабочем месте у дальней стены, слушая вполуха препирательства двух мужчин в возрасте.
— Я тут нахожусь, потому что меня эти идиотские бумканья утром разбудили, — проворчал советник. — Вот что за моду взяли, будить честной народ ни свет ни заря. Сегодня серьёзный день, четыре совещания, нужно спать и спать, сил набираться. А тому инквизитору всё неймётся!
— Твоя правда, Савелий, — яростно поддержал соседа эльфиец. — У меня очень чувствительный организм, как началась эта светомузыка, так сразу и сон весь ушёл. Я и на левый бок, и на правый, ничего не помогает. Подушкой накрылся — стало воздуха не хватать. Потом порылся в прикроватной тумбочке, нашёл повязку на глаза, только надел — за окном хлопки начались! А беруш в тумбочке уже не оказалось. И как людям умственного труда, вроде нас с тобой, работать?
— Это точно, — прокряхтел темнобородый, — это точно. Совсем уважение потеряли. Я хоть и слаб на зрение, но разглядел, что этот инквизитор — молодой. Ну или молодая, сейчас их не разберёшь, одеваются как попало.
— А кто хоть это? Выяснили?
— Да если бы! Он же хитрый, светляками вокруг обвешался, всё засвечено, его толком видно не было. Под моим балконом маги с Диктата Текиасы всё пытались руну сильного ветра активировать, но им защита дворца не давала, ругались на чём свет стоит. Кстати, пару новых словечек узнал, потом вверну при случае. Так вот, они говорят, техника любопытная, но из-за света не видно ничего. Я в рунописи профан полный, мне тяжело оценивать, но раз знающие люди говорят, что техника хорошая, значит, так и есть.
— Парень хитёр, согласен, — задумчиво погладил седую бороду эльфиец. — Ставлю десять золотых, что это парень, а не девка. Не в обиду нашим магистрессам будет сказано, но как правило мужчины лучшие в рунописи.
— А вот тут не согласен, — советник развернулся к соседу, — наша Солнцева вполне может дать фору многим магам.
— Ой, ваша Солнцева не считается, — отмахнулся эльфиец, — невозможно быть настолько умным и работоспособным одновременно. Иногда мне кажется, что она не живой человек, а голем какой-то.
— Ты чушь-то не неси, — возмутился советник, — Ирина Антиповна превосходный учёный и очень красивая женщина. Или, может, ты и Березину считаешь големом?
— Давай про Таурэтари Сильму не будем, хорошо? — заёрзал на стуле эльфиец. — Мне иногда кажется, что она постоянно с нами, даже если её рядом нет.
— Никакая она вам не Сильма, — пробурчал Савелий Павлович, — вы сами её выгнали. Ксения Ивановна Березина, запомни ты уже её имя. Но ты прав, рядом с ней неуютно, я словно раскрытая книга. Мне иногда кажется, что инквизиторские амулеты от ментального воздействия против неё не работают.
— Да всё работает, просто ты мнительный очень, Савелий Павлович. Когда уже в гости-то приедешь? Кирла заждалась уже, говорит — пока Рубанцев Савелий не приедет, никаких тебе, Анорен, творожных ватрушек! А ты же знаешь, как я люблю её творожные ватрушки.
— И не говори, прямо тают во рту, — мечтательно протянул советник, — а какой запах! С ног сшибает…
Мужчины принялись обсуждать будущий визит, по залу с деловым видом продолжали перемещаться девушки, они убирали невидимые пылинки с цветочных тумб по периметру большого круглого зала, поместили у каждой именной таблички по одинаковому канцелярскому набору, поправили расположение стульев и, казалось, совершенно не замечали нас троих. У меня был свой отдельный одноместный стол, пачка чистой рунописной бумаги, ещё одна обычная пачка бумаги и несколько карандашей. Мне только-только удалось подобрать нужный цвет к панели с алфавитом, чтобы она была незаметной на тёмно-красной поверхности стола, и я с довольным видом менял её размер, чтобы уместить между пачками.
— Так, — в зал влетела главная советница, быстрым взглядом оглядела зал, зацепилась за меня взглядом, — ага, уже здесь! Замечательно. Не уходи.
И женщина исчезла. Ну, я всё равно никуда не хотел уходить. Время шло, я сосредоточенно и неспешно выравнивал панель, зал постепенно наполнялся людьми, они явно были хорошо знакомы друг с другом — мужчины по кругу здоровались со всеми, женщины кивали, занимали свои места у табличек, кто-то менялся местами, что-то вполголоса обсуждали друг с другом. В зале поднялся ровный гул голосов, отдельные слова уже нельзя было разобрать. Изредка в мою сторону бросали взгляды — эльфийцы с удивлением и настороженностью, наши советники — с удовлетворением и лёгкой улыбкой. Седобородый Николай Александрович даже подошёл ко мне и поздоровался, мельком кинув взгляд на блестящие символы панели.
— Так, — снова в зале появилась громкая Полина Евгеньевна, за её спиной стояло двое охранников, — парни, стул вот того молодого человека ставьте к основному столу и всё сдвигайте.
В зале стало потише, я поднял глаза и увидел, что главная советница показывала на меня, за её рукой в мою сторону обратились взгляды присутствующих.
— Куда его ставить-то? — спросил один из парней, он уже стоял рядом и положил руку на спинку моего стула. Я вскочил и отошёл, чтобы не мешать.
— К моему, по правую руку, — ответила Полина Евгеньевна, она нервно кого-то высматривала среди присутствующих. Наконец, она зацепила взглядом одну из девушек.
— Подойди сюда, — советница махнула рукой, девушка торопливо подбежала к женщине, та что-то тихо произнесла ей и передала в руки небольшой листочек. Девушка кивнула и быстро убежала из зала.
— А тут не поставить, — пробасил парень, он пытался втиснуть мой стул между креслами.
— Аккуратней! — подскочила Полина Евгеньевна. — Не повреди ценное имущество. Сначала сиденья раздвинь. Стой, куда ж ты королевское трогаешь, моё двигай! И дальше сдвигайте остальных. Уважаемые советники, разомнитесь немного, встаньте со своих мест, не видите что ли, срочное поручение короля.
Затихший было зал заполнился скрипящими звуками отодвигаемых кресел, бормотанием посетителей, громкой беседе тех, кто уже встал и решил неподалёку продолжить разговор. Парни начали со скрипом двигать правый ряд, чтобы вместить мой стул. Кресло короля было выше остальных и с какими-то золотыми украшениями на спинке, по левую руку стояла точная его копия, остальные места были пониже, но тоже выглядели внушительно. Мой офисный стул на их фоне выглядел блёкло и немного не к месту. Но, видимо, этот момент Полину Евгеньевну совсем не смущал, она молча ходила за охранниками и внимательно следила за их действиями.
— Всё, отлично, спасибо, парни, — Полина Евгеньевна довольно посмотрела на слегка уплотнившийся правый ряд кресел, — можете идти.
