Две бордовые занавески в ящике разъехались в разные стороны. Внутри широкого ящика на его задней стенке, из множества вертикальных дощечек, отображался рисунок хвойных и лиственных деревьев вперемежку. Их корни простирались у самого низа полотна, а верхушки заканчивались в нескольких сантиметрах у конца стенки.
Из левого края сцены показалась кукла в белых одеждах с длинными чёрными волосами и с человеческими ушами, с факелом в одной руке и книгой в другой. Она прошлась до середины сцены и посмотрела назад, на рисунок деревьев.
— Красиво, да, — протянула кукла, вот только ростом она в половину высоты деревьев.
Развернувшись, она приблизилась к краю сцены, перегнулась, посмотрела на пол и задумчиво запричитала «Понятно-понятно».
Детям этого заметно не было, но каждый взрослый видел руку, державшую изнутри куклу. Кажется, в прошлом мире подобные игрушки называли петрушками, или куклами-перчатками.
Закончив рассматривать пол, кукла разогнулась и наконец-то заметила детей. Удивившись и разведя руки, она отпрянула назад — но уже через секунду радостно ахнула и что-то нечленораздельно удивлённо замычала. Она махала руками, то показывая на ребятишек факелом и книгой, то двумя руками легонько била себя по груди.
— Гланахтон! Гланахтон, иди сюда! — закричала кукла в правую сторону сцены, закончив изображать из себя вентилятор. — Иди сюда, ну! Посмотри! Посмотри!
— Да что же ты кричишь как в день Явления? — отвечал другой голос, но кукла ещё не показалась.
— Этот день был совсем вчера, а ты сейчас-то посмотри!
— Ну что там опять смотреть, Армахтон? — наконец появилась кукла в белых одеждах с чёрными волосами и человеческими ушами, с мечом в одной руке и щитом в другой. Она приблизилась к факельщику и посмотрела на рисунок деревьев.
— Красиво, да.
— Да не туда ты смотри, — факельщик положил руку на плечо мечника и подтолкнул его к краю сцены. — Вот, посмотри!
— Понятно-понятно, — задумчиво повторил мечник, перегнувшись через край
— Да не туда, а туда, — факельщик растормошил друга и показал на детей. Тот наконец заметил их и громко ахнул, а детвора в ответ захихикала. Как и первая кукла, Гланахтон какое-то время размахивал руками, показывая на ребят и тыкая себе в грудь. Потом он переглянулся с приятелем, они оба синхронно кивнули и развернулись к левой и правой стороне сцены.
— Спалутон! Иди сюда, тебе нужно видеть это! — звал факельщик. Ему в ответ голос сообщил, что уже идёт, но шуметь не надо.
— Нурсагтон! — кричал мечник. Ему ответил голос, что уже совсем рядом.
Первой появилась кукла в белых одеждах с чёрными волосами и человеческими ушами, с серпом в одной руке и колосьями пшеницы в другой. Через секунду со стороны факельщика показалась такая же кукла, но только с веретеном и клубком пряжи в руках.
— Чего кричали? — синхронно спросили новые куклы.
— Посмотрите! — им так же синхронно ответили старые.
— Красиво, да, — новички повернулись к деревьям. Мечник и факельщик покачали головами и попросили их смотреть в другую сторону. Те привычно подошли к краю сцены и перегнулись через край. От ожидаемого «Понятно-понятно» детвора заулыбалась.
— Да что вам может быть понятно? Туда, туда смотрите, — старые фигуры показали на ребятишек и новые, наконец-то их заметив, удивлённо развели руками. Раздалась новая порция нечленораздельного мычания и тыканья себя в грудь, длившаяся несколько секунд. Всё закончилось, все четыре куклы переглянулись и громко вдохнули воздух:
— Таксатон! Гламартон!
— Ванартон! Вагнуртон!
— Тархартон! Сугхуртон!
— Кламрахтон!
На сцене по одной начали появляться куклы, все в белых одеждах, с чёрными волосами и человеческими ушами, но с разными предметами в руках. Все семеро новых синхронно повернулись в сторону деревьев.
— Краси…
— Нет! — окрикнули их старые. Семеро от неожиданности подпрыгнули и недоумённо переглянулись, а детвора хихикнула. Потом семеро поняли происходящее, быстро приблизились к краю сцены и посмотрели на пол.
— Поня…
— Нет! — от окрика новые куклы подскочили, а детвора залилась смехом.
— Ну чего? — недоумённо развели руками семеро. В ответ старые куклы показали на ребятишек.
— Во!
— О-о-о!
Семеро тоже начали тыкать себя в грудь. А спустя секунду все одиннадцать кукол принялись размахивать руками, хлопать друг друга по плечу, показывать на ребятишек и одобрительно охать да ахать.
— Стойте, стойте, — кукла с копьём и еловой веткой развела руки в сторону.
— Чего случилось, Таксатон?
— А где Хангартон?
— Он всегда с нами, — остальные куклы похлопали себя по груди и повернулись к рисунку леса.
— Стойте, стойте, — спустя секунду другая кукла развела руки с топором и булавой.
— Чего случилось, Гламартон?
— А где наши дети?
— Так вот же, — десять петрушек показали на детвору.
— Да не дети, а ДЕ-ТИ! — Гламартон потряс в воздухе рукой с топором.
— Дети? — куклы переглянулись. — Ах, наши дети! Дети! Где же они, где же наши дети? Где они? — все куклы как ошпаренные заметались по сцене.
— Тут нет, — одна кукла свесилась через край и посмотрела на пол.
— Тут тоже нет, — вторая уже посмотрела наверх.
— И тут нет, — две других куклы каким-то образом оказались сверху ящика и осмотрели его крышку.
— Где наши последователи, Ванартон⁈ — кукла с весами и молотом трясла за грудки другую куклу, с весами и кружкой.
— Я не знаю, Вагнуртон, не знаю!
— Может они в небе, Сугхуртон? — кукла с киркой и фонарём запрокинула голову. Стоящая рядом кукла, с головкой сыра и пастушьим посохом, этим самым посохом тюкнула первую по голове.
— Они летать не умеют, Тархартон!
— Ах, точно.
— Стойте, я знаю! — вскрикнула кукла с секстантом и длинной линейкой в руках.
— Где они, Кламрахтон?
— Я не знаю где они, но я…
— Но ты что?
— Я знаю, что их нужно искать!
— Ах, точно! Нам нужно их найти! Все, давайте их искать!
Все Тоны хором вскрикнули и заметались по сцене, поочерёдно выскакивая за кулисы, пока на сцене не осталась одна кукла с серпом и колосьями пшеницы. Она металась от края к краю, не зная, в какую сторону ей податься, пока не остановилась и посмотрела на предметы в своих руках. В этот момент её осенило и она, несколько раз яростно кивнув, помчалась за кулисы.
Бордовые полотна захлопнулись, но уже через секунду раскрылись вновь, а на левой части сцены показались две деревянных фигурки в одеждах из шкур. Хорошо сделанные, с красиво прорисованными лицами и человеческими ушами, ими управляли за ниточки разумные, явно лежавшие на верхней части ящика и скрытые от общего взора.
Фигурки мужчины и женщины медленно передвигались, обхватив себя руками.
— Как же холодно, дорогой, — заговорила женщина.
— И есть нам нечего, любимая, — ответил мужчина. — Как долго мы в этом лесу?
— Долго. Кажется, всегда.
— Оно отстало от нас?
— Надеюсь, я его… — женщина повернулась и подпрыгнула. — Оно здесь! Здесь!
— Беги, любимая, я задержу его, — мужчина заслони собой супругу.
— Ты погибнешь, как и все, — женщина попыталась оттащить мужа. С левой стороны показались огромные волосатые лапки.
— Своей жизнью я спасу тебя, любовь моя!
— Мы будем вместе до конца, — женщина обняла мужа, и они оба, присев, приготовились к гибели. Показалась голова паука с огромными окровавленными жвалами.
— Пошёл прочь от наших детей! — между фигурками и пауком вынырнула кукла с серпом и пшеницей и набросилась на врага. Завязалась драка, паук обхватил Тона лапами. Он вырывался и крутился, бил тварь руками, но ничего поделать не мог, а паук с помощью двух свободных лапок продолжал подбираться к мужчине и женщине.
Из-за сцены на подиум выбежал скоморох. Он ужаснулся происходящему и с надеждой обратился к детям.
— Ой что делается, что делается! Ой как же быть, как же быть? Надо помочь Нурсагтону! Надо… надо… Надо кричать! Да, давайте кричать на этого мерзкого паука! Ну-ка!
