поганых богов и последовать за нами по своей воле или супротив нее!
Толпа недовольно загалдела, кто-то плюнул под ноги священнику. Стража мгновенно схватила молодую девушку с ярко-рыжей косой и круглым лицом, обильно усыпанном веснушками. Та яростно сопротивлялась, воинам пришлось применить не дюжую силу, чтобы удержать девицу.
— Не верьте им, братья! Они хотят заковать нас в цепи! Предатели! — кричала она, пока ее ставили на колени и наклоняли лицом к земле.
Раздался резкий неприятный звук, и голова девушки подкатилась к ногам священника, который с отвращением пнул ее в сторону.
— Сим приказываем всех тех, кто готов сейчас же встать на праведный путь, отпустить и назначить старейшину. Тех же, кто откажется низвергать идолов, казнить через отрубание головы или повешение. Не жалеть ни языческих женщин, ни детей, ни стариков!
Старик свернул свиток и оглядел присутствующих. Несчастные жители в страхе смотрели друг на друга. Вперед вышел красивый мальчик с голубыми глазами, его мать хотела схватить его за рукав, но не успела.
— Мы — дети Рода, — спокойной сказал он, — и мы никогда не предадим своих богов!
— Мы — дети Господа нашего, — вздохнул священник, — казнить мальца, чтобы остальным неповадно было.
— Нет, — его мать бросилась на землю, закрывая мальчика собой, — меня казните! Не троньте его, он же ребенок! Не понимает, о чем говорит!
Женщину оттащили силой и бросили на землю, а ее сына поставили на колени. Вперед вышла крупная темноволосая женщина. Ее взгляд был спокоен, даже умиротворен, а голос — тверд. В руках она держала деревянный посох, по всей длине которого были выгравированы руны и знаки. Воины позади священника стали перешептываться.
— Кто ты, женщина? — презрительно спросил священник
— Неужели никогда не слышал о ведьме? Имя мое Горислава, — голос женщины эхом пролетел между домами, теряясь в лунном свете.
Шепот вокруг старика усилился. Конечно же, он слышал о сильных колдуньях, которые рождались раз в поколение и были отмечены меткой бога. Но казнить такую на глазах всех язычников — о таком он и мечтать не смел. Наглая, до дрожи жуткая улыбка появилась на устах священника, а глаза налились кровью.
— Схватите ее! — брызгая слюной, заорал он.
Но стражники в ужасе переглянулись и остались стоять, как вкопанные. Ведьма по имени Горислава не двигалась, но руны на посохе сначала слегка засветились, а затем запылали. Остальные жители сделали несколько шагов назад, словно прячась за ее спиной.
— Только тронь их, упырь. Или гореть тебе на жертвенном костре, — спокойно сказала ведьма.
Воинов словно парализовало. Они вяло подняли мечи и стали двигаться по направлению к Гориславе. Она лишь глянула на них, как они рванули прочь. Священник улыбался все шире. Какая сила! Как приятно будет ее растоптать! Он выхватил меч у одного воина из стражи и одним ударом отрубил голову мальчику. Ведьма сверкнула глазами:
— Что ж старик, ты сам призвал Мару по свою гнилую душу, — после чего женщина закружилась в огненном танце.
Пламя рун осветило всю деревню. Неистовый танец Гориславы и ее заклятия будто проникали в морозный воздух, становясь его частью. Повсюду раздавалось эхо сильного, мощного голоса славянской ведьмы. Часть дружинников бросили оружие и рванули прочь. А остальные, словно парализованные, смотрели, как она танцует вокруг них, даже не касаясь мерзлой земли босыми ногами. В этом ритуале было что-то животное, первобытное. Когда женщина остановилась, земля запылала, вычерчивая линии, по которым ведьма проходила во время танца. Огонь охватил часть воинов, и они бросились в снег, чтобы затушить броню и оружие.
— Колдовской огонь! — орали они, срывая кольчугу, сапоги, перчатки, — она прокляла нас!
Однако это пламя было не взять ничем, потому что оно олицетворяло гнев самого Сварога — покровителя ведьмы. Спустя пару минут от бравых воинов остались лишь обгорелые трупы. Горислава лишь улыбнулась краешком губ.
— Это очень достойно. Ведьма — невеста Дьявола — сказал священник, — наконец-то мы искореним эту заразу с земли русской!
С этими словами из тела старика вырвалось что-то, доселе никем невиданное. Существо, словно тень, перемещалось так быстро, что глазу было не уследить. Тело, сотканное из самой тьмы, рвалось к огню, что изрыгали вырезанные руны. Затем оно с воем накрыло Гориславу. Ведьма пошатнулась, в больших карих глазах на одно мгновение мелькнул ужас, затем она упала и больше не поднялась. Оставшиеся в живых жители стали судорожно искать укрытие, но стража уже вышла из оцепенения.
— Ведьма мертва! — взревели дружинники и бросились на несчастных.
Буря мечей снова накрыла крошечную деревню. Смерть ведьмы и успех священника будто даровал им второе дыхание. Воины рубили, кромсали, рвали людей на части. Не жалели ни детей, ни стариков. Когда кровавый пир был окончен, глава дружины вытер окровавленный меч об подол платья мертвой ведьмы.
— До утра переночуем тут. Затем двинемся дальше
Дружинники собрали все тела, свалили в кучу в центре деревушки, затем подожгли. Воздух наполнился мерзким запахом горелой плоти. Священник в это время давал указания:
— Этих разместите в хлеву и накормите чем-нибудь из припасов для скота, — он рукой указал на полумертвых пленников, — соберите всех поганых идолов, к утру сожжем их. Все курганы и капища в округе уничтожить, чтобы ни одного упоминания о них не было. Всех свидетелей — казнить. Такова воля князя.
***
Нападавшие не знали, что все это время за ними наблюдали те, кого они так скоро предали ради власти и богатства. Четыре могучих всадника молча стояли напротив деревни, в которой пылал пожар. Голову каждого укрывал шерстяной теплый капюшон. Неспокойные кони фырчали, из ноздрей вырывался горячий пар.
— Мы так и будем просто стоять, и смотреть, брат? — спросил самый молодой, при этом даже не шевеля губами.
Его голос словно подхватывался нитями ветра и растворялся в зимней ночи. Никто их не слышал, но они слышали друг друга.
— Все кончено, Чернобог, — сказал самый мощный и крупный среди братьев, — нам не победить в этой битве
— Ветер доносит крики их душ, — грустно произнес третий всадник, с белой бородой и темными глазами, — это невыносимо слушать
Внезапно между двумя братьями возникла хрупкая фигура молодой девушки. Ее русые волосы длиной до самых пят были заплетены в аккуратную косу. Стройное тело обтягивало шерстяное платье, украшенное небольшими жемчужинами.
— Мара, — выдохнул младший из богов, — почему ты здесь?
— Погано пахнет, — сказала она, — смерть ненормальная, мучительная, горькая. Их души не могут уйти. Существа Нави обеспокоены
— Мы должны уничтожить их! — громко сказал Чернобог, — растоптать!
Воздух вокруг заискрился, где-то вдалеке раздался глухой громовой раскат.
— Я соглашусь с ним, брат Перун, — сказала Мара, — в саму суть нашего
