— Если ты этого не знаешь, то никто не знает, — доверчиво произнес Габриэл. Марко торопливо и дружески улыбнулся ему, но без всякой радости. За последние дни выражение лица мальчика стало более взрослым. Никто не знал, хорошо это или плохо, что он сохраняет в трудных ситуациях такое спокойствие. Когда он плакал от тоски по дому, его поведение больше соответствовало его возрасту.
Марко нежно потрепал его по волосам.
— Не взять ли нам пробу этого вещества? — спросил Натаниель.
— Нет, — категорически произнес Марко. — Мы не должны прикасаться к нему. Посмотрите, что стало с моей рукой, когда его щупальце коснулось ее!
Увидев это, все задрожали. Никакой раны не было, кожа была цела, но из-под кожи исчезла какая-то часть тела Марко.
— Но мне хотелось бы узнать… — снова начал Натаниель.
— Мы ничего не можем поделать, — ответил Марко. — Великая Шахта, или Великая Пасть, или как там еще это называют, принадлежит другому миру. И мы не знаем, что представляет из себя этот мир, какие формы жизни он таит в себе.
Они на миг замерли и стали прислушиваться. Издалека, с перевала, доносился адский грохот и шум падающих камней, сопровождаемый пронзительным криком и проклятиями.
Все переглянулись.
— Я слышу, что Тенгель Злой спустился на дно долины, — сухо заметил Марко. — Шуточное ли дело свалиться с обрыва вместе со всем своим каменным грузом!
— Который к тому же и придавил его, — добавил Габриэл.
Бросив друг на друга взгляд и убедившись, что всем в голову пришла одна и та же мысль, они разом засмеялись, и их смех становился все более и более необузданным.
Они могли позволить себе так посмеяться.
— Значит, он уже внизу, — сказал Натаниель. — Значит, мы не должны терять времени. Что нам делать с этим трупом?
— Я сам займусь им, — сказал Марко. — Отойдите-ка в сторону!
Все отошли и стали смотреть, как он открывает свою бутылочку с ясной водой, взятой из Источников Жизни на Горе Четырех Ветров.
Все в ожидании молчали. Вот упала одна капля…
Марко действовал осторожно, он хотел сначала посмотреть, каково будет действие этой воды.
Капля упала прямо на грудь Линкса.
И по его одежде медленно поползло светлое пятно. Марко капнул еще несколько капель по всему его телу, а также на голову.
Тува и Габриэл отвернулись.
— Мне не хочется на это смотреть, — сказал мальчик.
— Мне тоже, — сказала Тува.
Они услышали удивленные возгласы мужчин. Немного подождав, оба повернулись обратно.
Линкса уже не было. Одежда, кожа, кости, череп — все исчезло.
Осталось только одно: серо-зеленая масса, наполнявшая его тело. Она теперь уменьшилась в своем объеме, но не исчезала.
— Даже вода Ширы не берет ее, — с удивлением произнес Натаниель.
— Может быть, это вещество имеет отношение к силам добра? — спросил Ян.
— Нет, — ответил Марко. — Скорее, к фундаментальным силам…
Но и он произнес это как-то неуверенно.
— Ладно, придется оставить эту гадость здесь, — решительно произнес Натаниель. — Нам нужно поторапливаться.
— Да, вряд ли это представляет для нас теперь опасность, — сказал Марко. — Даже если бы мы и дотронулись до этого. Ясная вода обезвредила все. А теперь идемте! Габриэл, показывай нам дорогу!
Габриэл был очень горд тем, что его выбрали в проводники.
Он так уверенно и быстро пошел вперед, что они едва поспевали за ним.
Навстречу им дул холодный, порывистый ветер. Трудно было поверить, что уже наступил май. Тяжелые тучи лежали так низко, что обзор становился ограниченным, и новые тучи ползли и ползли откуда-то…
Неожиданно быстро они оказались у ручья с зараженными берегами.
— А ты не преувеличивал, Габриэл, — сказал Натаниель. — Эти берега и в самом деле больны!
— Уфф, — произнесла Тува, обходя стороной кочку, покрытую серо-зеленым, отравленным чем-то мохом. — Бедная земля!
— А ведь все это вызвано только близостью черной воды, — сказал Марко. — Можно только догадываться, какие разрушения приносит сама эта вода!
Ян остановился.
— А вот те самые скальные выступы, — сказал он, глядя в просвет между тучами.
Тува подошла поближе. Она сама заметила, что делает так всегда, как только ситуация становится критической. Его присутствие внушало ей чувство защищенности.
За последние дни они очень сблизились. И то, что у них не было времени побыть друг с другом наедине, еще больше сближало их.
Она обратила внимание на Марко. Он тоже остановился и с такой грустью смотрел на них, что ей стало не по себе. Она знала, что он принимает слишком близко к сердцу окружающее их зло, но то, что теперь происходит с ним, было чем-то иным, чем-то большим.
Остальные тоже заметили это. Они обступили Марко.
— Мы видим, что ты грустишь, — тихо сказал Натаниель, — но не знаем, почему.
Марко притянул их всех к себе, в отчаянии пожимая им руки.
— Друзья мои, я так люблю вас, — сдавленно прошептал он.
— И мы тебя, — ответили они.
Они стояли плотной группой на продуваемом холодным ветром горном склоне, склонив друг к другу головы. Габриэл — в самой середине, сжатый со всех сторон, чувствуя торжественность момента.
«Как это прекрасно…» — думал он, уткнувшись носом в свитер Натаниеля.
— Не покидайте меня, — попросил Марко.
— Мы и не собираемся покидать тебя, — ответили они.
— Ах, вы меня не поняли…
Но что они должны были понять? Что лет через шестьдесят он будет предоставлен своему одиночеству. Будет существовать земля. Будет жить он. А их уже не будет.
Но они поняли больше, чем он думал.
— Дорогой Марко, — сказал Натаниель. — Я знаю, о чем ты думаешь. Тебя пугает будущее. Ты знаешь, что человечество будет нуждаться в тебе, будет пользоваться тобой.
— Они будут использовать тебя в качестве своего освободителя, странствующего рыцаря, — подхватила Тува.
— Да, — признался Марко.
— Но все будет совсем не так, — успокоил его Натаниель. — Пусть это тебя не пугает. Твой отец предназначил тебя для той задачи, которую ты уже выполнил. Теперь ты свободен.
«Свободен? Но что это за свобода?» — подумал Марко.
— А как же человечество? — вмешался Ян. — Разве людям не требуется идеальная фигура, помогающая им в нужде? Разве они не искали всегда того, кто помог бы им решить их проблемы?
— Конечно, — с горечью ответила Тува. — Но разве люди когда-либо заботились о тех, кто пытался им помочь?
— Никогда, — согласился Натаниель. — Наоборот, они всегда пытались втоптать в грязь апостолов добра. Так что не тревожь себя понапрасну, Марко! Мы, люди, не достойны твоей заботы.
Некоторое время Марко стоял молча, словно парализованный.
