Я люблю тебя, Маккензи. И это меня немного пугает.
Я сглотнул.
— Ни о чем, — сказал я, легко чмокнув ее в губы. Она наградила меня подозрительным взглядом, и я улыбнулся, проведя через пальцы прядь ее волос. — У нас все хорошо? — спросил я вместо этого. — Я прощен?
Я ожидал остроумный ответ, но Кензи просто кивнула, прижавшись ко мне и положив голову мне на грудь. Немного встревожившись, я сжал ее в объятьях.
— Ты в порядке?
— Просто устала, — пробормотала она, совершенно меня не успокоив. В прошлый раз, когда я втянул ее в это безумие, она попала в больницу. Не думаю, что постоянные стычки с фейри и промывка мозгов ее семье способствуют ее выздоровлению.
— Не хочешь поспать? — спросил я ее, когда она расслабилась. — Ночь была долгой.
Но она покачала головой и отодвинулась.
— Нет, я в норме. Мне просто нужен Ред Булл или другой энергетик. К тому же я не могу спать, зная, что произойдет с Анвил.
Или с Кейраном, — подумал я.
Послышались шаги, и Гуро вошел в кухню, уставший, но решительный. Он переоделся во все черное и почему-то выглядел слегка пугающе. Это было странно. Я никогда о нем так не думал. Его пронизывающие темные глаза перебежали на меня, и он мрачно кивнул.
— Пора.
Мы последовали за Гуро к его внедорожнику, и, хотя Кейран и не выглядел особо счастливым, что снова придется везти Анвил на машине, он без вопросов забрался внутрь. Гуро был прав. Ехать было недалеко, всего несколько кварталов вниз по улице, до тупика на краю огромного пустыря. Маленькая грязная дорожка вилась через заросли к группе деревьев вдалеке.
Гуро вытащил из багажника двадцатилитровое ведро и всучил его мне. В нем лежали горючая жидкость, дрова, угольные кубики и свернутое покрывало. Вытащив переносной приемник и маленький холодильник, Гуро знаком велел нам следовать за ним.
Мы шагали по одному по узкой тропинке, которая шла между деревьев и по болотистой местности, позади огромных замшелых дубов, пока не достигли маленькой полянки на краю воды. Нас окружали деревья, сплетя ветви, кружевные занавески мха колыхались от легкого ветра. Гуро подошел к периметру прогалины и расстелил на земле покрывало.
— Кладите вашу подругу сюда, — сказал он, указывая на покрывало. — Она должна быть подальше от того, что мы будем делать сегодня.
Кейран подчинился, опустившись на колени и мягко положив Летнюю фейри на покрывало. Мгновение он так и стоял, держа за руку безжизненную прозрачную Летнюю фейри. Когда он наклонился и нежно ее поцеловал, его лицо исказилось мукой.
— Держись, Анвил, — услышал я, как он прошептал, отстраняясь. — Прошу, продержись, еще чуть-чуть.
Кензи подошла к одеялу и положила руку Кейрану на плечо.
— Я присмотрю за ней, — заверила она его, и он благодарно ей улыбнулся. Сев, скрестив ноги, на краешек, она взяла изящную просвечивающую руку Анвил, а Кейран медленно побрел к нам с Гуро.
Гуро уже сложил костер и складывал на него уголь. Рядом с ним стояла емкость с розжигом, коробок спичек и…
Я сглотнул. Амулет. Похожий на тот, который Гуро дал мне и который я передал Кензи. Маленький металлический диск на кожаном шнурке, лежащий на земле. Мое плохое предчувствие усилилось. Он казался слишком маленьким и обыкновенным для поставленной задачи: остановить Исчезновение фейри.
Но я верил, что Гуро знает, что делает.
— Итан, Кейран. — Гуро повернулся к нам. — Я снова предупреждаю вас, что это может привлечь очень темные силы, прежде чем все закончится. Вы можете узнать друг о друге и о себе вещи, которые не знали и которые вам не понравятся. Я предупреждаю вас в последний раз — мы связываемся с черной магией и к этому надо относиться серьезно. Вы поняли?
— Да, Гуро, — ответил я, а Кейран решительно кивнул.
— Очень хорошо. — Он сел перед ведром и начал щедро лить жидкость для розжига. — Вот что мне от вас нужно, — продолжил он, не отрываясь от своего занятия. — Вы оба умеете сражаться, не так ли? Когда я подам сигнал, я хочу, чтобы вы спарринговали вокруг огня, используя мечи. Следите за противником и за тем, что он делает — блокируйте, защищайтесь и атакуйте его, но не касаясь. Это ясно?
— Да, — ответил я, узнав это упражнение по классам кали. Мы будем стоять в нескольких шагах друг от друга и сражаться, не касаясь противника или его оружия, стараясь отразить его выпады. Хотя обычно мы использовали ротанговые трости, а не острые клинки.
Кейран слегка нахмурился, наверное, потому, что никогда этого не делал, но кивнул.
— Я буду ориентироваться на тебя, — сказал он мне. — Просто скажи, когда начинать.
— Еще кое-что. — Гуро встал и поманил Кейрана, который тут же сделал шаг вперед. Я подпрыгнул, когда Гуро достал нож, но Кейран даже не моргнул, когда тот занес оружие.
— Твоя кровь, — сказал Гуро, пристально смотря на принца. — Ты должен капнуть пару капель на амулет, чтобы пробудить в нем жажду твоей силы.
Мое сердце колотилось. Мне не нравилось, к чему все это шло, но Кейран без колебания взял нож. Гуро поднял амулет лицевой стороной вверх, и принц фейри сразу же провел ножом по ладони. Тягучая красная кровь потекла из раны на полированную бронзовую поверхность. Когда амулет стал красным, Гуро отвернулся и снова положил его на землю.
— Итан, встань туда, — велел Гуро, указывая на край костра. Я так и сделал, а Кейран занял место напротив. Гуро повернулся, включил стерео позади себя и прибавил громкость. Послышался мрачный потусторонний барабанный бой, от которого у меня мурашки по коже побежали. Гуро чиркнул спичкой. Взметнулись красные и оранжевые языки пламени, осветив поляну призрачным светом. Они мерцали и трещали, извиваясь в воздухе, отбрасывая на деревья и лицо Гуро танцующие тени.
— Начинайте, — велел Гуро тихим напряженным голосом и начал петь.
Я встретился взглядом с Кейраном и начал движение.
Вначале я смотрел на «противника» и двигался плавно и медленно, чтобы он видел, что именно я делаю. Я нападал, он ставил блок. Он наносил контрудар, я защищался. Поначалу я думал, что у меня с двумя мечами против его одного будет преимущество, но я ошибался. Кейран не только не отставал от меня, а мне даже пришлось попотеть, чтобы не пропустить его «воображаемые» удары. Когда наш спарринг убыстрился, а танец приобрел более серьезный окрас, Кейран начал исчезать. Вскоре я осознавал только наши мечи, сверкающие в оранжевом свете, и следующий шаг своего противника.
Барабаны вокруг нас отбивали бешеный ритм, первобытный и темный, и над всем этим слышался чей-то голос, напевавший слова, которые я не понимал. Они не имели значения. Ничто не имело значение, кроме моих мечей и метания клинка напротив. Когда все мои выпады были заблокированы, а все мои удары были отклонены, во мне вскипела злость. Барабаны кружились вокруг меня, неистовые и подстрекающие. Я не проиграю им. Я не…
