Тзигона лениво бросила камень в небольшой бассейн, наблюдая, как бегут по воде круги. Безумная жажда убеждала её бросится к воде, но дни в качестве уличной артистки снабдили девушку багажом поучительных сказок. Многие истории предупреждали о том, что смертные, попавшие в магические миры, оставались в ловушке на века лишь потому, что ели и пили.
Собрав последние силы, Тзигона погрузилась в глубокий транс, который предшествовал проникновению в заимствованные воспоминания. С каждым днем ей все легче становилось возвращаться в прошлое матери, быть может потому, что она сама была близка к тому, чтобы разделить судьбу Кеттуры.
Эта нехарактерно мрачная мысль улетучилась, развеянная вспышкой цветов заката и сильного порыва ветра. В этом воспоминании, Кеттура летела на виверне! Легкая предвосхищающая улыбка коснулась лица Тзигоны, когда девушка полностью отдалась воспоминаниям, снова становясь Кеттурой в видении, более ярком, чем любой сон.
Кеттура вонзила пальцы между сине-черными гребнями на спине виверна и низко прижалась к изогнутой шее существа. Оглушающие удары перепончатых крыльев задевали её, а густой лес внизу тонул в зеленом тумане.
Молодая волшебница отчаянно взывала к своей магии, которая призвала виверну. Она могла ощутить волю злобного, похожего на дракона зверя. Виверна была то озадачена, то возмущена приказами Кеттуры.
Подчинение было для существа тяжелым делом, а сотрудничество — и вовсе невозможным. Повинуясь взмахам крыльев существа, женщина то резко подпрыгивала вверх, то без особой деликатности падала вниз. Желудок Кеттуры протестовал против подобного, но виверна даже не думала о том, что ей стоит подстроить полет под свою пассажирку.
Виверна издала яростный крик. Кеттура подняла голову и вздрогнула, замечая какую-то тень. Раскинув крылья, в воздух взмыл огромный грифон. Описав несколько величественных кругов, он заметил виверну и её наездницу.
Недружелюбный скакун Кеттуры резко наклонился и начал подниматься вверх. Наездница со своей жалкой магией была полностью забыта. Волшебница запела, произнося новое заклинание, но мстительные вопли твари и причитания ветра блокировали её усилия лучше усилий любых архимагов.
Длинный колючий хвост виверны метнулся в сторону грифона, словно черная молния. Грифон шарахнулся назад, зависая в воздухе. Его огромные белые крылья яростно хлопали, а когтистые львиные лапы лупили воздух, пока существо прилагало все усилия, чтобы избежать нападения.
Снаряд энергии пронесся мимо грифона, направляясь к виверне. С криком боли, виверна свернула в сторону. Впервые Кеттура заметила, что грифон нес наездника — невысокого молодого человека, чей загар говорил о том, что он провел свою жизнь под морским солнцем. Когда их взгляды встретились, удивленное лицо мужчины сказало Кеттуре, что тот тоже не подозревал о ней.
Этот мимолетный обмен взглядами был быстро прерван непредсказуемым полетом раненной виверны. Совершенно освободившись от контроля Кеттуры, существо отлетело назад, чтобы снова напасть. Виверна нырнула, бросаясь вперед и оказываясь чуть ниже огромного крылатого льва. Пролетая под грифоном, виверна перекатилась на спину, размахивая своим ядовитым хвостом, словно огромным цепом.
Внезапно, Кеттура полетела вниз. Новый поток магии метнулся от грифона, ловя девушку и превращая её полет в медленное, нежное скольжение.
Благодарность и удивление захлестнули Кеттуру. Молодой всадник грифона спас её, подвергаясь риску. Виверны считали грифонов врагами, и бывшая горе-попутчица Кеттуры собиралась, кажется, сбить этого с небес. Наездник, если он, разумеется, хотел выжить, должен был поберечь заклинания для себя.
Дрейфуя по воздуху, Кеттура запрокинула голову, чтобы посмотреть на бой. Снова и снова виверна бросалась в атаку, огрызаясь и жаля большого птице-льва. Как женщина и боялась, многие атаки увенчались успехом. Поддержание заклинания падения явно ограничивало оборонные силы молодого мага.
Полог леса приблизился к Кеттуре. Она пролетела сквозь мелкие верхние ветви, а затем схватилась за более толстые сучья, и начала спускаться вниз.
В это же время буря перьев и чешуи над головой становилась все ближе и яростнее. Визг грифона смешивался с ревом виверны. Ветви деревьев затрещали, когда двое существ повалились на землю, сцепившись в последнем поединке.
Кеттура прижалась к стволу дерева, когда противники пролетели прямо мимо неё. Их падение было жуткой смесью столкновений и ударов, за которыми следовали мгновения еще более ужасной тишины.
Женщина соскользнула вниз по дереву. Огромные существа лежали у подножия ствола, сцепившись с неумолимой яростью. Кеттура подумала, что эта битва продолжится даже после смерти.
Эти размышления быстро оставили её, когда она увидела наездника грифона. Он все еще был пристегнут к седлу. Кровь стекала из раны на его голове. Одна нога была вывернута под невероятным углом.
Кеттура быстро развязала ремни и легко провела руками по шее, опускаясь вниз, на спину, а затем быстро проверяя череп. Казалось, ничто, кроме ноги юноши, не пострадало. Вознося хвалу Мистре, она осторожно оттащила его от зверей.
Всю ночь она разрывалась между наблюдением за раненным и сбором хвороста, чтобы поддерживать круг огня. Огонь был риском — последняя гончая Дамари была не так далеко — но это мелочь по сравнению с тем, что этот молодой человек умрет из-за неё.
Кеттуре не нужно было звать странных и опасных существ, чтобы отогнать своих преследователей. Они приходили по собственной воле, привлеченные запахом свежего мяса. Криками, так похожими на человеческие вопли, падальщики звали друг друга на трапезу. После чего — опять же, нервируя Кеттуру своей схожестью с людьми — они с шумом набрасывались на объедки.
Ночь была длинной и мрачной. Ни один раз Кеттура задумывалась, что её спасителю скоро наступит конец. Казалось, голоса падальщиков произносят его имя.
К её удивлению, незадолго до рассвета, глаза молодого человека распахнулись. Несколько мгновений они следили за движениями девушки. За тем, как та окунула ткань в крошечный котелок и положила её на лоб раненого.
- Я жив, — мрачно заметил он.
Кеттуре показалось, что он не проявлял ни удивления, ни восторга от такого поворота событий.
- Тебе повезло. Я на всех солдатах разбитой армии видела меньше ран.
Он с трудом подтянулся, чтобы сесть, и задумчиво посмотрел на неё.
- У тебя есть опыт работы с военными, или это просто фигура речи?
Её губы дрогнули.
- Если ты думаешь, что я следую за лагерем, ответ — нет. Однако, должна сказать, что нахожу невыразимо оптимистичной способность спрашивать для человека в твоем состоянии.
