Вокруг дыры, оставленной мировым червем, толпились сотни людей.
Миррима и Боринсон задержались в Каррисе ровно на столько, чтобы муж ее успел взять полдюжины даров – силы, ловкости, ума, слуха, зрения и метаболизма. Остальные дары он попросил передать ему через векторов на следующий день. Жизнестойкость брать и вовсе не решился, боясь, что из-за загрязненного воздуха в городе Посвященные могут заболеть и умереть. С этим лучше было подождать.
Потом они выехали из города, и Боринсон остановился, чтобы вырубить в качестве трофея пару зубов опустошителя, один для себя, другой для Мирримы. И сказал, что закажет резчику отделать их.
Покинув Каррис, они добрались до гор Брейс. Склоны предгорий были поражены чарами и мертвы, но выше, в горах еще пылали все краски осени, и заснеженные вершины слепили глаза своей белизной.
Опустошители проложили тропу напрямую через горы, но Миррима и Боринсон поехали по дороге.
Вскоре они догнали Габорна. Мирриму предстоящая встреча с рыцарями и лордами тревожила – что же ей говорить, в самом деле, если начнутся расспросы о самочувствии ее мужа?
Весьма удивительно костное строение головы опустошителя. Череп напоминает формой лопату. И многим случалось видеть, как чудовища действительно копают головами землю.
Возможность копать им дают три костяные пластины, образующие «лезвие», как его иногда называют. Пластины эти столь тверды, что их невозможно пробить копьем. Но соединяются они хрящами и под давлением могут смещаться независимо друг от друга.
И потому опустошители способны, прячась среди камней, сжиматься совершенно невероятным образом, как тараканы. Радж Чамануран из Индопала был однажды свидетелем том, как опустошитель двадцати футов ростом сжал свое туловище настолько, что втиснулся в тоннель под каменной скалой, бывший всего семи футов высотой.
Эти подвижные пластины можно было бы счесть чудом телесного устройства. Но они же являются и самым слабым местом опустошителей.
Мозг расположен слишком близко к поверхности такого лопатообразного черепа – всего в футе у опустошителя средних размеров. Три костные пластины сходятся, образуя «заветный треугольник», самое уязвимое место чудовища.
Отрывок из «Свода наблюдений над опустошителями» мастера очага Дангильса.
Дорога через предгорья привела отряд Габорна к спуску на плато. В горах Брейс всю ночь шел снег, но к утру небо расчистилось, и в этих местах снега на земле почти не было.
Габорн остановился под тремя тополями. Рядом натянул поводья его Хроно. Над головами их трепетала на ветру золотая листва, а они смотрели на раскинувшуюся внизу равнину. По ней двигалась орда опустошителей. Чудовища, общим числом около шести тысяч, шли нестройными рядами по восемь-десять носителей клинков, растянувшись почти на десять миль. Петляя среди холмов, колонна их переправлялась через серебрившийся среди лесов ручей. Габорн прищурился, и колонна эта показалась ему серой змеей, ползущей по лугу. Змея двигалась в сторону маячившей впереди старинной разрушенной крепости на Манганской скале, перед которой высилась огромная статуя самого Манга-на, с гордым видом смотревшего куда-то вдаль поверх войска чудовищ.
Иом тихо сказала:
– Я даже не представляла, что их так много.
Она вместе с Габорном видела орду опустошителей в Камнях Видения Биннесмана, но зрелище это не было столь отталкивающим, как то, что открылось сейчас их глазам.
Даже на таком расстоянии земля под ногами содрогалась под тяжестью их шагов и слышно было дребезжание их набрюшных щитков.
Габорн оцепенело смотрел на колонну чудовищ. Где-то там был опустошитель, которого он искал.
Воины Скалбейна за ночь убили много этих тварей, но поиск среди павших Пролагателя Путей успехом не увенчался. Два чудовища как будто подходили под описание Аверан, но девочка, взглянув на них, сказала, что они слишком маленькие.
Стало быть, Пролагатель был еще жив.
Здесь, ближе к югу, земля была сухой и почти бесплодной. Ночная гроза этих мест не затронула. Над колонной опустошителей клубами вздымалась пыль, в которой стаями носились гри.
Западнее колонны скакали двумя отдельными отрядами рыцари Скалбейна. Один отряд, в тысячу воинов, шел с той же скоростью, что и чудовища, милях в шести впереди. На их щитах, копьях и шлемах играло полуденное солнце. Люди казались маленькими и ничтожными. Второй отряд, сотен пять рыцарей с оруженосцами и обозом, держался чуть ли не у самого хвоста колонны, чтобы остановить опустошителей, если тем вздумается повернуть назад, в Каррис. Копья белыми иглами торчали над рядами воинов.
В рту у Габорна пересохло. Опасность была близка и все увеличивалась. Опустошители недолго позволят себе надоедать подобным образом.
Герольды Габорна затрубили в золотые трубы.
Рыцари Скалбейна на равнине повернулись, посмотрели вверх и разразились приветственными криками.
Замахали копьями и щитами, и несколько всадников, отделившись от строя, помчались галопом к Габорну. Тот решил дождаться их и узнать последние новости.
– Стоять! – скомандовал он своим рыцарям. Отставшие на полмили великаны еще бежали вдогонку, и один взревел радостно в предвкушении передышки.
Вильде Биннесмана при виде колонны чудовищ воскликнула с восторгом:
– Кровь опустошителей!
– Да, – возбужденно шепнула ей Аверан, как могла бы шепнуть закадычной подружке, такой же маленькой девочке. – Сегодня уж точно наедимся.
Габорн взглянул на нее, удобно устроившуюся в седле перед чародеем. Она не сводила горящих глаз с опустошителей.
– Послушай, – сказал Габорн. – Как ты думаешь, если мы поедем рядом с колонной, ты сможешь разглядеть в ней этого Пролагателя Путей?
Мысль об этом девочку как будто напугала.
– Ну, если поедем близко…
Однако Габорн и сам знал, что это практически невозможно. Ближе, чем на триста ярдов, к орде опустошителей никто не отважился бы подойти.
– А с какой стороны, по-твоему, нам лучше начинать искать? – спросил он, заколебавшись.
– Не знаю… Их так много. Он – один из главных, поэтому должен быть где-то в голове. А может, в конце.
– А может, в середине, – добавил кто-то из лордов.
– Какие-нибудь еще приметы можешь назвать? – спросил Габорн. – У нас есть дальновидны. Аверан покачала головой.
– Не думаю… трудно сказать. У опустошителей нет глаз. Они видят совсем не так, как мы. Я… я могла бы узнать его по запаху… нет, не смогу. Запахи люди чуют тоже совсем по-другому.
