— Советник! — охрипшим голосом позвал Бен громче, чем намеревался. — Кто это?
Колдун, ехавший впереди, обернулся и прижал палец к губам.
— Тихо, Ваше Величество. Наш проводник — леший, состоящий на службе у Владыки Озерного края. Вокруг нас есть и другие духи.
Бен поспешно огляделся, В тумане вокруг никого не было видно.
— Наш проводник? А куда он нас ведет? — Бен перешел на шепот.
— Он провожает нас в Вечную Зелень, вотчину Владыки рек и озер.
— А нам нужен провожатый? Советник пожал плечами:
— С ним безопаснее. Ваше Величество. Вечную Зелень окружают болота, в которых пропало немало народу.
Озерный край — ненадежное место. Проводника прислал сам Владыка Озерного края в знак своего благоволения — благоволения, которое он оказывает всем своим гостям. Бен снова вгляделся в размытую пелену тумана. — Надеюсь, это расположение он сохранит и во время нашего отъезда, — пробормотал он себе под нос.
Они продолжали углубляться в чащу леса. Неожиданно из тумана появились новые фигуры, такие же худые и жилистые, как их проводник. Кожа иных была такой же похожей на кору, как у лешего, тела других напоминали корявые длинные сучья, третьи были гладкими и нежными, с кожей, сияющей как серебро. Они безмолвно возникали по обе стороны маленькой колонны, тянули руки к поводьям лошадей, вели животных вперед. Тропа то и дело огибала лужи и болотные омуты, заросшие ряской, и трясину, в которой не шевелилось ничего, кроме поднимавшихся миазмов. Просека все сужалась, сходя временами на нет, и они оказывались в воде, которая доходила до пояса проводникам и до брюха лошадям. В воде копошились существа — одни с плавниками, другие с чешуйками, как у рептилий, а иные с почти человечьими лицами. Существа выскакивали из тумана и плясали на поверхности воды, словно невесомые водомерки. Туман кишел ими, они возникали и тотчас исчезали. Бен почувствовал, что наконец просыпается, ночные видения постепенно отступали, превращаясь в смутные воспоминания и бессвязные чувства. Разум Бена прояснялся, по мере того как он вглядывался в дымку и изучал создания, кишащие вокруг, со смешанным чувством восторга и недоверия. Речные духи, нимфы, сильфы, наяды, русалки — эти названия всплывали в его мозгу, когда он рассматривал появлявшихся и пропадающих болотных обитателей. Он вспоминал о тех томах фантастики и сказок, которые проглотил в ранней юности, тогда они считались чуть ли не запретными для него. Они словно оживали сейчас, когда Бен разглядывал эти странные существа. Бен всегда считал, что они могут существовать только в мозгу сочинителя и оживают лишь под его пером, но ему всегда хотелось, чтобы все было иначе. И вот эти существа были здесь, обитали в мире, в который он пришел и о котором знал еще меньше, чем о невероятных созданиях, порожденных фантазией писателей. Его вдруг охватило острое, томительное чувство безнадежности. Господи, как же ему убедить здешних обитателей признать его своим королем?
Безнадежность этой задачи была просто пугающей. Она страшила Бена так, что нерешительность почти парализовала его. Тонкие, призрачные фигуры народа озерного Владыки скользили в тумане вокруг Бена, они казались ему чужеродными тварями, для которых сам он был не более чем залетной диковинкой. С лордами Зеленого Дола было совсем иначе. По меньшей мере они были такими же людьми, как и он, с ними было чувство схожести. С народом же Владыки рек и озер у Бена не было ничего общего. Бен отбросил нерешительность и страх. Он загнал безнадежность обратно в ее черную нору. Он изгнал их с яростью, удивившей его самого. Эти чувства были просто поводом для того, чтобы все бросить, а он не мог отступить. Между существами любого вида могут быть наведены мосты. Ведь были же короли, которые служили этому народу; он тоже может послужить ему. Он будет делать то, что необходимо, и он никогда не сдастся. Никогда.
— Ваше Величество!
У его локтя возник Абернети, взгляд его влажных карих глаз был вопросительным. Бен посмотрел вниз. Он так крепко вцепился в луку седла, что его пальцы онемели. Бен чувствовал, что его спина и подмышки взмокли. Он знал, что на лице отражается вся напряженность его переживаний.
Глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Постарался расслабить намертво сжатые руки.
— Ничего, это просто от холода, — солгал Бен, отвел взгляд в сторону и пришпорил Вилочку. Абернети снова оказался позади. Впереди в тумане замаячила купа седых кипарисов. Бороды моха повисли на их ветвях, изогнутые корни цеплялись за землю, словно когти. Маленький отряд и его призрачные проводники вошли под их сень, и тени поглотили их, а запах плодородной земли ударил в ноздри. Тропинка змеей извивалась среди деревьев, огибая курящиеся топи и черные лужи, в которых все искажалось, словно в непрозрачных зеркалах. Кипарисовая роща оказалась огромной, и путники затерялись в ней. Ползли минуты, и свет наступавшего дня превратился в сумерки.
Потом заросли поредели, а земля начала твердеть. Всадники медленно взобрались по заросшему лесом склону туда, где туман растаял под яркими солнечными лучами. Болото сменилось сушей, кипарисы уступили место дубам и вязам. Сырой запах низины вытеснили сладкие ароматы сосны и кедра. Туманные лики становились отчетливыми, и призрачные фигуры, сновавшие вокруг, обрели плоть. В лесу, впереди, зазвучали голоса. Бен понял, что настал конец его путешествию, и его пульс участился.
Вдруг в зарослях замерцали, заиграли краски. С ветвей свисали гирлянды цветов, в воздухе разливалось нежное журчание бегущей воды. Деревья расступились, тропа стала шире, и вот перед путниками открылся огромный амфитеатр, залитый солнцем. Бен не верил своим глазам. Амфитеатр был образован живыми деревьями, ограждавшими арену в три четверти круга — покрытую цветами лужайку. Скамьи были сделаны из изогнутых и сплетенных ветвей и спиленных сучьев. Верхние ветви нависали над амфитеатром, словно естественный полог, и там, где в этой лесной крыше были просветы, легкую дымку пронизывали солнечные лучи.
— Ваше Величество, — тихо окликнул его Абернети. — Смотрите!
Он указал — но не на амфитеатр, а куда-то в сторону. У Бена перехватило дыхание. То, что он увидел, казалось почти нереальным. Деревья, вдвое выше тех, что образовывали амфитеатр, уходили ввысь, словно колонны таких гигантских размеров, что затмевали даже те огромные секвойи, которые Бен однажды видел, путешествуя с Энни по Калифорнии. Огромные узловатые ветви были связаны вместе, соединяя деревья друг с другом так, что получилась сложная, запутанная сеть собранных воедино сучьев.
И вот в этой-то сети, и выше, и ниже, разместился целый город.
