Урбасу хранитель не показывался, но, зато помучил того звуковыми эффектами, изображая стоны и крики истязаемых людей. Детина сначала пытался избавиться от слуховых галлюцинаций при помощи молитв, но, в конце – концов, не выдержал и побежал под крыло к настоятелю. Святой отец Фабиано как раз в этот момент закончил ночную трапезу. Недоеденный окорок благоухал на тарелке, красное вино искрилось в большом серебряном кубке. Толстяк как раз собирался испить глоток вожделенного алкоголя, когда, закрытая на задвижку дверь, была выбита невменяемым Урбасом, и обрушилась прямо на грузную фигуру настоятеля. Этот грохот разбудил оставшуюся половину спящих монахов, которые бросились на вопли обезумевшего брата.
Их взорам предстала ужасающая картина. На полу лежал распростёртый, придавленный дверью отец Фабиано, а из-под его тела растекалась кровавая лужа. Рядом с дверью бился в истерике Урбас, каясь в грехе смертоубийства.
Самый пожилой монах, сухой и тощий, как зимний тростник, взял, что называется, командование на себя. Он велел братьям увести плачущего Урбаса, и стащить дверь с тела настоятеля. Потом убедился, что Фабиано жив, приложив к его рту маленькое зеркальце, обмакнул палец в кровавую лужу, понюхал… и выгнал всех братье вон. С удручённым видом, старик стал дожидаться, когда настоятель придёт в себя, читая молитвы.
Пока пожилой монах бдел над бессознательным телом, его взору предстала светящаяся эфемерная фигура мужчины, который громовым голосом возвестил, тыча перстом в Фабиано: 'Грешен! Трижды грешен сегодня!!!'. Та же светящаяся фигура явилась юному Кристиано. 'Святой отрок!' – молвил посланец высших сил и покинул переполошённый монастырь.
– Откуда ты про венерические заболевания знаешь? – хихикала я в подушку.
– Я за двести лет все курсы в нашем университете прослушал. У меня такая теоретическая база!!! – похвалился Гораций. – Жаль, применить не могу… Ты давай, поспи, а то зеваешь, как бегемот!
– А я всегда зеваю, когда мне интересно-о-о…
– Я заметил.
Результат нашей ночной вылазки не заставил себя долго ждать.
Ранним утром в замок маркиза Фармазотти пожаловал живой, но покалеченный, настоятель монастыря. Я в это время мирно спала, так как уснуть сподобилась только на рассвете. Так что требовательный стук в дверь вырвал меня из сладких сновидений, делая пробуждение неприятным, а настроение вредным.
– Алфея, откройте! – требовал из-за двери Вольф.
В полусне доползла до двери, открыла замок, грохнув стул на пол, и недовольно воззрилась на мужа.
– Это хорошо, что ты одета, – тихо прошептал супруг. – Идём.
– Куда? – заартачилась я, не понимая, чего он от меня хочет.
– Там монах явился…
– ЧТО?! – мгновенно проснулась и ошарашено уставилась на него. – Какого хло…
Вольф зажал мне ладонью рот и втолкнул обратно в комнату.
– Он просит маркиза отпустить тебя и признать невиновной! – Я выразила удивление глазами, так как говорить он мне пока не позволил. – Маркиз сказал, что ты сидишь в подвале, и велел тебя привести.
– М-м-м, – высказалась, как могла. Вольф, наконец, убрал руку. – В подвале, говоришь?… Вот пусть этот мерзопакостный толстяк сам ко мне в подвал и спустится! Где у маркиза находятся казематы?
Муж сокрушённо покачал головой, тяжко вздохнул, взял за руку и повёл вон из комнаты.
– Обуться-то хоть дай! – дёрнула его назад. – Или я босая должна из темницы явиться? Может ещё раны страшные на ступнях нарисовать? Как думаешь?
– Обувайся, – разрешил муж. – Это ваших рук дело?
– Ты о чём? – подняла на него невинные глаза.
– О безобразиях, которые произошли ночью в монастыре! Фабиано голову разбили!
– Правда?! – получилось очень злорадно.
– Как Гораций в монастырь попал? – Сверлил меня глазами муж, явно не одобряя нашей мести. – Он же хранитель, далеко от амулета уйти не может.
– Значит, может! – обиделась на его подозрительный тон. – А этот склад жировых отложений не только разбитой головы заслуживает!
– Я за тебя волновался… – опустил голову Вольф и направился из комнаты.
– Ты спал, – прошептала ему в спину. Он передёрнул плечами. – Ууу, – попыталась убрать улыбку с лица, так как удаляющийся Вольф отставил в сторону правую руку с оттопыренным вверх большим пальцем, – конспиратор.
Монах, увидев меня, вздрогнул и побледнел. Моя суровая высокомерная физиономия с плотно сжатыми губами, похоже, вселила в него ужас. Я гордо прошествовала на середину зала и вперила взгляд в отца Фабиано. Точнее, на его перевязанную голову. Дурацкая шапочка из бинтов и тонкие тесёмки, врезающиеся в многослойный подбородок Святого отца, делали его похожим на умственно отсталого младенца – переростка. Соски – пустышки только во рту не доставало.
Толстяк окончательно стушевался и взглядом попросил помощи у маркиза. Я ждала. Монах молчал, трясясь от страха. Маркиз молчал, получая наслаждение от происходящего. Вольф молчал, не иначе, по политическим соображениям. Тишина звенела.
– Кхм… – подал признаки жизни хозяин замка.
– Э-э-э, – вторил ему монах.
И снова молчание.
– Пожалуй, я пойду, – внесла предложение. Мужчины не ответили. – Досплю… А то разбудили не понятно зачем?
Хм… Странно…
Я спокойно вышла из зала, и никто меня не остановил. Спустилась во двор, выяснила у слуг, где в замке располагается тюрьма, и прямиком направилась туда.
Стандартное, если можно так выразиться, подземелье. Стражник у двери. Даже пленник за решёткой имеется… очень знакомой, но избитой наружности.
С-с-сволочь! Гнида феодальная! Аристократ вонючий… Ненавижу!
– Это не просто сумасшедший дом, а сумасшедший дом со сквозняками!
'Соломенная шляпка'
На полу камеры, скрючившись, лежал мой давешний стражник. При моём приближении, он застонал и попытался отползти к дальней стене.
– За что его? – обратилась к охраннику.
– За неисполнение приказа, – сухо ответил мужчина, стараясь не смотреть на меня.
– А-а-а… И долго ему тут сидеть? – продолжила я приставать к нему.
– Месяц, если раньше не сдохнет, – равнодушность, с которой прозвучал его ответ, меня уже не удивляла.
– Хм… А ну, открывай дверь!
– Не велено! – наконец проявил эмоции охранник.
– Не велено, не велено, всё вам не велено, – зло бубнила, снимая ключи от решётки с пояса обездвиженного мужика, – пусть сдохнут все, лишь бы меня это не касалось… бездушные выродки… трусы сероводородные… слизняки купоросные…
