— Иди теперь на рыночную площадь и оглядись там хорошенько.
Валентайн вышел во двор. Внимание его привлекла странная группа у дальней стены. Шестеро скандаров, крупных косматых четвероруких существ и двое людей перебрасывались, наверняка играя, кинжалами. Валентайн видел их всех за завтраком, особенно запомнив темноволосую женщину и худощавого мужчину, бывшего с ней. Этот, наоборот, был беловолос и белокож. Кинжалы летали с ошеломляющей быстротой, посверкивая в утреннем солнце, все лица были как-то зловеще сосредоточены. Никто ни разу не уронил кинжала, никто не схватил за острие; Валентайн не мог даже сосчитать, сколько ножей участвовало в игре. Представлялось, их все больше, хватаемых и швыряемых множеством рук. Он подумал, что это тренируются жонглеры, готовясь выступить на фестивале.
Скандары, четверорукие и тяжеловесные, проявили чудеса ловкости, но мужчина и женщина не уступали им — жонглировали столь же искусно. Валентайн зачарованно следил за всеми.
И вот один скандар хрюкнул:
— Хоп!
Рисунок игры сменился: шестеро чужаков стали бросать кинжалы только друг дружке, удваивая и еще удваивая быстроту движений, а двое людей отошли в сторону. Женщина улыбнулась Валентайну:
— Эй, хочешь с нами?
— Что?
— Играть, а что же еще!
Глаза ее лукаво блеснули.
— Опасная, я бы сказал, игра…
— Все настоящие игры опасны. Лови!
Она без предупреждения бросила ему кинжал, одновременно крича:
— Как тебя зовут, парень?
— Валентайн, — еле успел он назваться и схватить за рукоятку летевший рядом с его головой кинжал.
— Ладно схватил, — сказал беловолосый. — А ну-ка этот?
Он тоже метнул кинжал. Валентайн перехватил на лету и этот, хоть и не так ловко, заставил себя улыбнуться и выпрямился, держа по кинжалу в каждой руке.
Скандары, не обращая на людей внимания, в том же темпе продолжали игру.
— Верни бросок, — предложила девушка.
Осторожничая сверх меры, чтобы, не дай бог, не задеть девушку, Валентайн бросил. Кинжал описал дугу и упал к ее ногам.
— Мог бы сделать это получше, — услышал он.
Другой кинжал он швырнул посильнее. Девушка уверенно поймала его, выхватила из рук беловолосого очередную «игрушку» и послала их, одна за одной незнакомцу. Он перехватил на лету обе.
На лбу его выступил пот, но он уже вошел в заданный девушкой ритм игры.
— Давай, давай! — подбадривала она.
Он бросал, ловил, снова бросал, беловолосый метнул ему и третий кинжал, он поймал и этот, успевая следить за движениями девушки.
Добро бы это были игровые, тупые кинжалы, но воздух рассекало настоящее оружие. Игра родила в нем автоматичность движений, руки опережали мысль, схватывая один кинжал и почти одновременно посылая напарнику другой.
И все же подумал, что промаха ему не избежать, кинжал неминуемо вопьется в его тело. А оба напарника смеялись и все убыстряли темп. Он тоже растянул губы в улыбке и работал еще минуты три, пока не почувствовал, что новый рефлекс изменяет ему. Пора было остановиться.
Три последних кинжала он намеренно бросил неточно, а потом выпрямился и поднял руки, тяжело дыша.
Жонглеры, стоящие напротив, зааплодировали.
Скандары же не прекращали свое чудовищное кружение кинжалов. Но один из них крикнул:
— Хоп!
Все шестеро, как по команде, повернулись и двинулись в направлении спальных помещений.
Девушка подошла к Валентайну.
— Я — Карабелла, — сказала она.
Жонглерша была не выше Шанамира и совсем молоденькая. Небольшое мускулистое тело дышало энергией. На ней был ладно сидящий светло-зеленый камзол и брюки, а на шее тройная нитка полированных раковин. Темные, как и волосы, глаза, приветливая улыбка.
— Ты раньше жонглировал, друг? — спросила, задирая голову к Валентайну.
— Никогда.
Он вытер лоб.
— Чертовски трудная штука. Удивляюсь, что руки у меня целы.
— Ты никогда не жонглировал? — крикнул издали беловолосый. — Только природная ловкость и ничего больше?
— Должно быть, так, — ответил Валентайн, пожимая плечами.
— Что-то не верится, — бросил мужчина.
— А я верю, — возразила Карабелла, — он хорош, Слит, но, конечно, не в форме. Ты не видел, как он нервничал, как дергался раньше времени. А его броски? То переброс, то недоброс. И как он был естественно неуклюж! — девушка засмеялась. — Просто у Валентайна хороший глаз, Слит, и он говорит правду. Он никогда раньше не жонглировал.
— Хороший глаз… — буркнул Слит. — Его проворству можно позавидовать. Если это так, то у него прямо-таки дар божий.
— Откуда ты, парень? — спросила Карабелла.
— С востока, — уклончиво ответил Валентайн.
— Я так и думала. Ты как-то странно говоришь. Из Вилатиса или Кинтора?
— Из тех краев.
Это нежелание сообщить точный адрес не ускользнуло от внимания собеседников. Те переглянулись.
Вначале Валентайн думал, что жонглеры — отец и дочь. Но, скорее, нет. Слит только казался пожилым; его старили белизна лица и волос, замечаемые издалека. В самом же деле это крепкий, сухощавый мужчина. Остроконечная небольшая бородка и бледно-розовый шрам, идущий от уха до подбородка.
— А мы с юга, — сказала Карабелла. — Я из Фил-Онона, а Слит из Нарабала.
— Вы собираетесь выступать на фестивале?
— Точно. Нас взяли в труппу Залзана Кавола, скандара, он таким образом выполнил указ Коронованного насчет найма людей. А ты? Что тебя привело в Пидруд?
— Фестиваль, — коротко назвал причину Валентайн.
— Может, тоже хочешь подработать?
— Нет, я просто хочу посмотреть на все.
Слит понимающе рассмеялся.
— Можешь нас не стесняться, друг. Разве стыдно торговать животными на рынке? Мы же видели, что ты приехал на них с каким-то мальчиком.
— Я с ним встретился только вчера, у самого города. Это его твари. А в гостинице мы вместе, потому что я здесь новичок. И торговать мне нечем.
В дверях показался один из скандаров — огромный, раза в полтора выше Валентайна, нескладный, с тяжелой, придававшей свирепость лицу челюстью. Четыре его руки свисали до колен, кисти напоминали корзины.
— Идите в дом! — гаркнул он. Слит кивнул Валентайну и поспешно ушел. Карабелла помедлила. Улыбнулась собеседнику.
— Что ты за человек? — сказала она, вглядываясь в его лицо.
— Не врешь, но и не говоришь правды. Может, ты и сам мало что знаешь о своей душе? Но ты мне нравишься. От тебя исходит какой-то свет, тебе это известно, Валентайн? Какой? Пожалуй, чистоты, тепла, еще чего-то — не знаю, чего…
Она мягко коснулась его руки. Повторила:
— Ты мне нравишься. Наверно, мы опять будем с тобой жонглировать. Хочешь?
И, не дожидаясь ответа, побежала к дверям.
Валентайн остался один; Шанамир не показывался. Ему хотелось бы провести день с жонглерами, но едва ли это получится. Утро переходило в день, а у него все еще не было никакого плана и это породило в нем беспокойство. Впрочем, вон там, в трех шагах от него, начинается незнакомый Пидруд!
И через минуту он уже шел по извилистым улицам, полным зелени. Пышные лианы, деревья с толстыми поникшими ветвями радовались влажному воздуху и солнечному теплу, издалека доносились звуки музыки — мелодия, ведомая душераздирающим скрипом и буханьем барабанов, репетирующих парадное выступление.
В канаве вдоль дороги пенилась, спеша, вода. В ней тут и там резвилась уличная живность Пидруда — минтоны, часоточные собаки и совсем крохотные шипоносные дроли. И всюду, куда бы он ни глянул, кипела какая-то работа, даже бездомных животных захватила всеобщая суета, и они, купаясь, к чему-то готовились…
Все были заняты, кроме Валентайна, который шел, не выбирая дороги. Он останавливался, чтобы заглянуть в темную лавчонку с вывешенными образцами тканей или в склад пряностей, застывал перед ухоженным садом с цветами, каких он никогда не видел…
Прохожие глазели на него, как на чудо, — а он не мог заставить себя идти деловым шагом.
На одной улице он остановился посмотреть на детей, разыгрывавших какую-то сценку. Мальчик с золотой повязкой на лбу стоял в центре круга и угрожающе потрясал руками, а дети, танцуя вокруг него, изо всех сил разыгрывали страх. Они пели:
Старый король Снов
Никогда не спит,
Никогда не спит —
Во все глаза глядит!
Только ночь наступит —
Он на землю ступит
И идет к тому,
Кто чувствует вину.
Страшный сон приснится,
Тому, кто провинился,
А кто не провинился,
Тот спокойно спит!
Дети заметили, что прохожий наблюдает за ними, прекратили на минуту игру и, гримасничая, стали показывать на него пальцами. Валентайн засмеялся и пошел дальше.
