— Шутишь? — засмеялся Егор. — Тогда бы вся нежить уже здесь обитала. Нет, попасть сюда можно только вашим способом. Но вы орлы, конечно. Я думал, все, конец вам, столько нежити вокруг. Мы хотели ринуться на помощь, да мэр запретил, сказал, типа очень сожалеет, но город из–за вас терять не готов, — Гор говорил отрывисто, глаза горели, видно, битва его здорово зацепила. — И тут эти огромные обезьяны…
— Горные Великаны, — поправил я.
— Пусть так. Шикарная операция! Когда вы вошли в ворота, а их оставили, я решил, что эти волосатые переростки — так, расходный материал. И что нежить не даст им уйти. Но вы, оказывается, и это продумали. У меня чуть глаза не вылезли, когда из земли стали выкапываться змеи, и у каждой в пасти по свитку телепорта. Минута — и все, нет Великанов. Просто блеск!
Фрося слушала рассказ, глядя на меня с восхищением.
— Так ты герой? — с детской непосредственностью воскликнула она.
— Даже больше! — хмыкнул Егор.
Он еще что–то восторженно говорил, но я не слушал, погрузившись в мысли об этом безрассудном прорыве. Вспомнилось сосредоточенное лицо Маруси, целящейся в черного всадника, окровавленный Серега, прикрывающий меня, улыбающийся Гаррах… Как я мог поступить столь опрометчиво? Подставил под удар кучу народу, а Светку и вовсе угробил.
От мысли о ней защемило сердце. Как ни старались лекари ее откачать, ничего не получилось. Она погибла, приняв удар, предназначенный мне. Ее смерть на моей совести, от этого уже не отмотаться. Хорошо хоть Великаны остались живы. Спасибо, Вуивра, королева змей!
— Как надумаешь, свяжись со мной через Наруч Отражения, — прервал мои размышления Гор.
Ответить я не успел — в обеденном зале появился трактирщик со здоровенным подносом, заставленным дымящимися тарелками. На лице заискивающая улыбка, вместо засаленной рубахи — белоснежный фартук, голову украшает высокий накрахмаленный колпак. Но самое потрясающее — за ним вылетела стайка маленьких птичек. Пичужки рядком уселись на полке и разом затянули:
Отбросив меч и щит блестящий,
Где зверский голод утолить?
Где пива аромат пьянящий
Заставит горести забыть?
Трактирщик, тряся телесами, пританцовывал; казалось, даже посуда на подносе позвякивала в такт песне.
Лишь в ко–, лишь в ко–, лишь в «Корочке хрустящей»!
Там го–, там го–, там голод утолить!
Лишь в ко–, лишь в ко–, лишь в «Корочке хрустящей»!
Несча–, несча–, несчастье утопить.
Дурдом на выезде!
— Вот это преображение! — восхитился Егор. — Прямо элитный сказочный ресторан, а не забегаловка в нищем переулке.
Фрося взлетела со скамейки и подплыла к птичкам, с интересом рассматривая их.
— Это ведь моранская пудра, да? — спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: — Фи! Так себе трюк. Я видела, как после этого порошка бобры кадриль танцуют, вот это настоящий фокус. Куда забавней.
Не обращая внимания на ее слова, толстяк поставил на стол угощения.
— Кушайте, гости дорогие. Это мое фирменное блюдо, пальчики оближете, — причмокнул он и покосился на кошель.
Егор высыпал на поднос горсть монет, трактирщик тут же их сгреб и с поклонами попятился прочь. Следом, закончив песню, ретировался весь его импровизированный хор.
— За знакомство, — поднял кружку Гор.
— За знакомство, — я чокнулся с ним и сделал глоток.
Пиво было просто восхитительно: холодное, плотное, с густой пеной. Живем!
— Надеюсь, теперь наши встречи станут частыми.
— Все возможно, — я неопределенно кивнул и принялся за еду.
Не знаю, то ли голод был тому виной, то ли блюда и в самом деле оказалось невероятно вкусными, но после первой же пробы я отложил в сторону нож и вилку, схватил свиную ножку и впился в нее зубами. Пропитанная ароматными травами и специями кожица действительно хрустела, а поджаренные, с дымком, куски мяса сочились кровью и жиром.
Пискнул бипер, и я невольно покосился на запястье. Но оказалось, что проснулся не мой браслет, а Егора. Тот взглянул на него и тут же поднялся.
— Извини, я на минуту, — пробормотал он и двинул к выходу.
— Правильно, что не соглашаешься, — тут же послышался шепот. — Этот Гор плохой человек, очень плохой. Держись от него подальше.
Я скосил глаза — рядом парила Фрося, наклонившись к моему уху. На щеках призрачный румянец, полупрозрачные глазенки блестят. Неслабо ее плющит.
— С чего ты взяла? — поспешно проглотив очередной кусок, тихо спросил я.
— Все его деньги фальшивые. Видишь, на башне молот? Так–то незаметно, но если наложить Ясный взор, то сразу поймешь.
Я внимательно посмотрел на монеты, все еще лежавшие на столе, но так и смог взять в толк, о чем она говорит. Небольшие кругляшки с отчеканенными на них тремя главными башнями города. Что там на них сверху — не разобрать.
— Если честно, нет.
— Ох, у вас, у людей, такое слабое зрение, — недовольно прошептала она. — Вот здесь, на здании Гильдии ремесленников, должна быть пика, понимаешь? А тут молот. То есть следы от него. Деньги поддельные. Давно, когда я еще была обычной девочкой, с моим дядей Силантием рассчитались такими же монетами, и его за это в Сырые подвалы бросили. Этих мошенников потом поймали, даже калоши у них нашли.
Я почти услышал, как скрипнула моя съезжающая крыша. Какие нафиг калоши?!
— Ну, это формочки специальные, с магической меткой мэрии, — заметив мой недоумевающий взгляд, пояснила Фрося. — Папа говорил, что без такой метки любой специалист сразу заметит фальшивку.
А, ясно, речь о клише. Интересно они защищают свою валюту.
— Когда все выяснилось, дядю Силантия хотели выпустить, но он умер.
— Почему?
— Ну, он еще до ареста ходил на болота за лунными лотосами. А там его красавка ужалила. И яйца ему под кожу отложила. Дядя об этом не говорил, не хотел никого огорчать, характер у него такой. Так мама сказала. Хоть он и был отличным травником, но как в тюрьме собрать травы для противоядия? Жалко его. Хороший он был, рассказывал мне на ночь сказки и угощал сладкими леденцами.
Фрося всхлипнула, опустилась на скамейку и прижала к себе куклу.
Между тем вернулся Гор и с удивлением покосился на девочку.
— Чего она ревет?
— Дядю покойного вспомнила.
— А-а, — неопределенно протянул он и принялся за мясо.
Решив разузнать про фальшивые монеты подробнее, я начал с наивного вопроса:
— Почему у города такое странное название?
Гор с удивлением посмотрел на меня.
— Из–за трех башен, конечно.
— А нафига их выстроили такими высокими?
— Тут сыграло соперничество, а правильнее сказать, дурость, — ответил он, приступая к десерту — политой сиропом малине размером с абрикос. — Это все здания гильдий. Башня, что со сферой — Гильдия магов. Сфера символизирует хрустальный шар. Вторая, та, которая напоминает воткнутый в землю клинок с гардой наверху — Гильдия воинов. Ну, а башня с пикой принадлежит торговцам и ремесленникам.
— Не понял. Как связаны крафтеры и пика?
— Так и думал, что спросишь, — ухмыльнулся Гор. — Сейчас расскажу. Это старая история, очень старая. Раньше все эти башни были вполне обычными постройками, пока одному из чародеев вдруг не втемяшилось в голову, что ритуалы и заклинания более эффективны на высоте. Ну и надстроили. А другие гильдии восприняли это как вызов, решили, что маги возгордились и мнят себя выше других. И понеслось — одни строят, другие наверстывают, потом наоборот. Не знаю, до каких пор длилась бы эта гонка, если бы не ремесленники. Они захотели на самой верхотуре башни установить молот, символ своего сообщества, но что–то не рассчитали. Простояла эта конструкция где–то с месяц и однажды ночью грохнулась прямо на жилой квартал.
— Охренеть! — покачал я головой. — Много жертв?
— Угу. С десяток домов, мастерских и лавок раздавило всмятку, несколько человек погибло. Тогдашний мэр заставил виновных выплатить компенсацию пострадавшим и выпустил указ, запрещающий продолжать высотное строительство. Пока утрясали все формальности, проштрафившаяся гильдия в спешке успела сваять только эту пику. Вот так и закончилась эта безумная гонка за высоту. Зато теперь в городе есть отличные ориентиры и структура. Все члены гильдий стремятся поселиться поближе к своим башням. Около пики сейчас огромный рынок и мастерские, у гарды — тренировочные арены и конюшни, у шара — куча магических лавок, ну а в самом центре, точно посередине, выстроили главную площадь с ратушей.
