Тем временем у меня в голове всё вмиг стало с ног на голову. Голос разума постепенно умолкал, и я всё больше и больше убеждалась в том, что передо мной моя мама. Разумеется, этого быть не могло, разумеется, шанс встретиться с родными из прошлой жизни здесь равняется один к миллиону, однако… он ведь не нулевой! Вдруг это и вправду моя мама?! Не сказать, чтобы с матерью у нас всегда были чудесные отношения, однако встретить кого-то из прошлой жизни — будто настоящий подарок! Да и за время, проведённое в этом мире, я уже давно отпустила свои детские обиды. И вот сейчас мама сидела прямо передо мной и с грустной улыбкой рассказывала о своей дочери… Что это, если не сон?
— Мама? — Одними губами всё-таки сказала я девушке, сидящей прямо передо мной.
— Что, простите? — Уставилась она на меня с широко распахнутыми от удивления глазами.
— Вы ведь… Ты ведь Светлана Чернова, не так ли? Моя мама… — Вдруг я поняла, что непроизвольно на мои глаза стали накатывать слёзы. Конечно же, она меня не узнала, ведь сейчас я выглядела совсем по-другому.
— Не может быть… — Прошептала девушка, глядя на меня не моргая. — Вета? — Спросила она робко и неуверенно.
После этих слов в ход пошли теплые объятия и поцелуи. Из глаз моей матери текли крупные слёзы, да и я сама была не в силах сдерживать свои эмоции. Радость, неимоверное счастье, воспоминания и невероятное напряжение последних дней — всё это вмиг перемешалось внутри меня. Опасности подземелья и всего виртуального мира вмиг отодвинулись далеко-далеко. Я вновь была дома, вместе с мамой. Наобнимавшись, мы ещё долго говорили о всяком. Будучи на грани того, чтобы разрыдаться, мама вспоминала о том, какой шебутной и непослушной я была в детстве, и сколько проблем мы с братом ей порой доставляли. Я же в ответ только смеялась, ведь именно так всё и было. Когда же я сообщила матери о том, что и Игорь с Мариной находятся в этом мире — та начала рыдать с новой силой от неимоверной радости и счастья. Беспокойство о Ли вдруг встало второстепенным, если не исчезло вовсе, ведь ещё в самом начале разговора мама сказала, что переживать не о чем. Этот дом — единственный на всё снежное пространство (то есть этаж данжа), и рано или поздно, но она меня точно найдёт.
В какой-то момент мама предложила приготовить мне пенную ванну и я, не задумываясь, согласилась, так как была совсем не против слегка снять усталость и забыть о трудностях, которые пришлось пережить в последние пару дней. Тем временем, пока её не было, я встала с дивана и прошлась по комнате. Мама сказала, что этот дом она обставляла сама, просто представляя нужные вещи из прошлой жизни (не знаю, как это возможно, ну да ладно, в этом данже и так полным-полно странностей). Как бы там ни было, обнаружив семейный альбом, я не посчитала подобное чем-то странным и с улыбкой в тридцать два зуба стала просматривать его в мягком кресле у окна. Столько воспоминаний сразу нахлынуло! В какие-то моменты хотелось смеяться, а в какие-то плакать. Вдруг я подумала, что было бы неплохо узнать, женился ли Игорь и перевернула альбом сразу на последние страницы. Однако странно. Альбом заканчивался тем конкурсом, в котором я брала участие незадолго до своей смерти.
— Вспоминаешь прошлое? — Спросила мама, подходя и садясь в соседнее кресло. — Ванна готова, если что.
— Да, спасибо. — Кивнула я головой. — Я вот заметила, что в альбоме нет фотографий после моей смерти. Неужели вы ничего не снимали?
— После твоей смерти в нашей жизни очень многое изменилось, — кратко ответила мама с грустной улыбкой. — Я очень долго и очень о многом тогда сожалела. В первую очередь о том, что давила на тебя всё это время и не дала прожить свой недолгий срок так, как тебе бы самой этого хотелось. Я знала о том, что ты ненавидишь скрипку, но всё равно продолжала заставлять тебя посвящать ей всю свою жизнь. Я видела в тебе шанс для всей нашей семьи выбраться из низов общества на самую вершину. Вета, — мама сжала мою руку своей, — прошу, прости меня, если сможешь.
— Всё в порядке. — Улыбнулась я ей подбадривающе. — Давай оставим всё это в прошлом и будем жить настоящим. Ко всему прочему, кое в чём ты сильно ошибаешься — я очень даже любила скрипку. Здесь я вновь начала играть. Если захочешь — обязательно потом тебе сыграю.
— Обязательно. — Довольно кивнула мне мама. — Однако сейчас иди в ванную. А то такими темпами та скоро остынет.
Улыбнувшись, я последовала её совету и пошла в ванную. К этому времени на моём разуме уже словно пелена нависла. Потихоньку мне всё больше и больше начинало казаться, что реальный мир прямо здесь, пока всякие там монстры, эльфы и гномы — лишь плод моего бурного воображения. Один только Финник постоянно напоминал мне о том, что это не так. Он не переставая скалился на мою мать, которая, похоже, ему ни капли не нравилась. Более того, он ни на секунду меня не оставлял. Вот и когда я пошла в ванную, рванул за мной на всей скорости. Я попыталась оставить его в коридоре, однако Финник настоял и прорвался внутрь. Тяжело вздохнув, я закрыла дверь за нами обоими.
— И что же это с тобой такое? — Спросила я у лисёнка, когда тот вдруг ни с того ни с сего стал ходить по бортику ванны и нюхать пенную воду.
Сначала Финник двигал лапками резво, однако в какой-то момент его движения замедлились, и малыш как будто потерял ориентацию. Испугавшись, я тотчас схватила лисёнка на руки и отнесла подальше от ванны. Наконец-то мой разум прояснился, и я поняла, что творю какую-то дурость. Как я могу сидеть здесь, мирно принимая ванну, когда с Ли и ребятами непонятно что случилось?! Даже если это и моя мама, то… Посмотрев на Финника, глаза которого уже слипались, я мигом побежала в магазин, чтобы купить противоядие к ядам. Об этом страшно было даже думать, но другого объяснения я просто не могла найти… Неужели мама подмешала мне что-то в ванну?! А может и в чае, который я пить не захотела, тоже уже что-то было? Вот же ж. Когда противоядие сработало и мне пришло уведомление о том, что снотворное слабой концентрации обезврежено (хорошо ещё, что «слабой», а то с противоядиями в магазине большие проблемы), я вздохнула с облегчением и ужасом одновременно. Зачем-то моя мать хотела меня усыпить… Хотя нет. Нет никаких гарантий того, что это существо было моей матерью.
Вдруг я подумала ещё о парочке важных деталей, которые выкинула из головы во время разговора. «Мама» не смогла рассказать мне ни о чём из того, что происходило в нашей семье после моей смерти. Она просто отмалчивалась и уходила от ответа. Более того, раньше я оправдывала это тем, что мама вполне себе могла поумнеть на старости лет, однако не стоило забывать ещё об одной немаловажной детали — она никогда так со мной не общалась, пока я всегда этого хотела. Мама как будто… Как будто была списана из моих собственных воспоминаний! Наверняка под её личиной скрывается высокоуровневый моб, способный читать мысли так же, как Ведьма или вроде той. Однако если нет? Ведь до сих пор есть крошечный шанс на то, что это действительно моя мать. Остаётся только один вариант — нужно окончательно убедиться в том или в этом. Решившись, я резко открыла дверь ванной и пошла к матери, которая крошила салатик на кухне, как только Финник окончательно пришёл в себя.
— Вета? — Удивилась мама моему возвращению. — Ты так быстро?
— Ещё не купалась, — улыбнулась я ей в ответ. — Просто вдруг вспомнила один интересный момент из детства и решила с тобой тоже им поделиться.
— Хм. — Повернулась ко мне «мама». — И что же это за момент такой интересный, связанный с купанием?
— Да так. Помнишь, как мы купали Тишку? Он тогда так вырывался, что все руки были исцарапаны и приходилось кофту с длинными рукавами надевать! — Вспомнив об этом, я засмеялась лишь наполовину искренне.
— Тишку? — Переспросила мама, после чего вдруг тоже рассмеялась. — Конечно, помню! И не только его! Много котов тогда прошло через нашу чугунную ванночку!
Ясно. Больше можно не сомневаться. Девушка передо мной владела моими воспоминаниями, а вовсе не моей матери. Мама просто не могла знать о Тишке. Она не любила котов, да и любых домашних животных (даже Симбу, которого папа разрешил нам оставить, постоянно пинала). В отличие от нас с братом. Мы часто таскали в дом дворовых котов, когда родители были на работе, отмывали их и кормили. Разумеется, матери мы ничего не говорили, так как узнай она об этом, и одним скандалом дело бы не закончилось. Вот и ответ. Если даже предположить, что брат рассказал ей уже после моей смерти, её реакция вряд ли была бы такой радужной. Мама любила, чтобы ей подчинялись, и готова была наказывать за любую, даже малую, ложь.
