Игорь подметил все реакции вокруг и слегка улыбнулся.
Меж тем про себя юноша продолжал суждение.
Скорее всего, даже при сильнейшем народном волнении враг не сможет выбить их с Хоккайдо. Рядом были Владивосток, Порт-Артур, — их якорь засел слишком крепко.
Но это если речь шла об одних только повстанцах…
Больно подозрительно правительственные войска снова и снова давали Красным рубашкам сбежать. Больно подозрительно их гнали всё дальше и дальше на север. Всё это напоминало некий план…
Чтобы повстанцы закрепились в российских землях, подняли смуту, устроили бойню… Они не могли выгнать русскую армию из Хоккайдо, но это могли сделать сами русские, если остров станет слишком неудобным для удержания.
Если Верховное командование решит, что этот клочок земли того не стоит, они с превеликим удовольствием согласятся на предложение вернуться его Японскому марионеточному правительству, — и содружеству, — за некую символическую плату…
— Хитро, — прошептал Игорь.
— Если всё так плохо с нашей тактикой, княжич, — вдруг заговорил Стрелков. — У вас найдётся лучше?
— А есть другие варианты, кроме как дать бой?
— Да? — Стрелков вытянулся вперёд.
— И как именно вы предлагаете дать бой, княжич? Потому что позвольте напомнить вам, если это Вы тоже забыли, ха, у врага есть Кладенец ранга Родовое сокровище… И опытный богатырь (1).
Офицеры замолчали. Кирсанов кивнул и улыбнулся.
Действительно, самой опасной силой были вовсе не рядовые врага, не эта крестьянская челядь, не пушки и не пули.
Наибольшую опасность для штурма представляла их предводительница, Алая Они.
Согласно докладам, которые больше походили на легенды, она была совсем юной девушкой едва ли шестнадцати лет. Наследницей ныне обнищавшего, но древнего дворянского рода.
Однажды она обнаружила припрятанную в храме своих предков Магическую броню. Девушка увидела в этом надежду на свободу своего народа и подняла народное восстание.
За последние несколько месяцев Алая Они показала себя как чрезвычайно одарённый маг. Семнадцать прочих магистров пали от её руки. Великое множество девушка повредила. Среди её жертв был даже один другой опытный чародей с бронёй ранга Родовое Сокровище.
Звали юную волшебницу Мисураги Юй, и она была чрезвычайно опасна.
Меж тем в распоряжении армии Игоря было всего двенадцать Кладенцов, — примерно в два с половиной раза меньше, чем полагалось такому войску, опять же, чтобы лишний раз не провоцировать Британское содружество и потому что главной их задачей было удержание порядка на оккупированных землях, а не война.
Разумеется, у них тоже была своя броня ранга Родовое Сокровище, но вот её богатырь…
— Сколько раз вы воевали на поле боя, княжич? Не против болванчиков в тренировочной теплице, а по-настоящему? — агрессивно спросил Стрелков.
— …Пока ни разу.
— Ни разу! И думаете победить богатыря-ветерана? Может быть вы надеетесь, что у вас вдруг проснётся гений вашей сестры?
После слов генерал-майора все опустили головы. Как будто само упоминание младшей дочери Трубецких способно было вызвать поклон. И сложно было сказать, уважение демонстрировал этот произвольный жест, или страх…
Один Стрелков держал спину ровно и пристально смотрел на Игоря. Но вопреки ожиданиям, юноша не побледнел, не смутился. Игорь спокойно подождал спокойствия, а потом сказал:
— Шансов у меня немного, это правда… Именно поэтому мой план не подразумевает мою победу в случае дуэли…
— А?
— Что?
— Ох?! Как чрезвычайно занятно. Не поделитесь своей задумкой, Ваше превосходительство? — С подлинным интересом заговорил Кирсанов.
— Могу. Для начала мне нужны крестьяне.
— Крестьяне, Ваше превосходительство?
— Со всех окрестных деревень, — старики, женщины, дети… Мне нужно чтобы их собрали сюда, и скорее.
Офицеры растерянно переглянулись.
— Если позволите, — заговорил Стрелков.
— Вы всё узнаете, когда они будут здесь, — ответил Игорь. — Моё отравление уже показало, что в наши ряды проник вражеский шпион. Не хотелось бы, чтобы он прознал о нашей задумке раньше срока… Не так ли, дядюшка?
— Д-да, очень верное замечание, Гриша! — с волнением ответил Василий.
— Что же, — произнёс Кирсанов. — Если на то ваша воля, генерал… — он махнул телеграфисткам, и те стали что-то быстро настукивать.
— Всем нам будет очень интересно узнать, в чём же заключается ваш… План.
…
Игорь вернулся в свой шатёр.
Богатырём называют в России мага, орудующего магической бронёй.
1. III
III.
Игорь вернулся в свой шатёр. Он был, к удивлению, совсем не тесным и лишь немного уступал штабному. Разве что заставлен всевозможной мебелью был не в пример теснее. Здесь нашлась и кровать, двойная, накрытая толстым зелёным одеялом, и тумбочка рядом, и шкафы, — один, два, три шкафа. С одеждой, всяческими безделушками и книгами.
Ещё в уголке стояли зеркало в полный рост и сундук.
На него Игорь и присел.
И задумался.
Вот уже час прошёл с тех пор, как он оказался в новом теле, в другом мире. Чрезвычайно небольшой промежуток времени за который, тем не менее, юноша смог неплохо так освоиться. Даже сам Игорь удивлялся своей… адаптивности? Можно, наверное, найти и покороче слово, но пусть пока будет адаптивность.
Впрочем, не было в этом ничего такого уж поразительного. Что вообще у Игоря оставалось в прошлой жизни, за мгновение перед смертью?
Родные и близкие?
Нет, никогда не было.
Интересы и увлечения?
Да, может быть, но ими можно было предаваться в любом времени и пространстве. Женщины не были каким-то новым изобретением, как и ночные прогулки под тёмными облаками на свежем воздухе.
Всё это было универсально — так что если так подумать, ничего не изменилось. Хотя нет. Всё-таки одну, небольшую, но очень важную вещь Игорь всё же потерял вместе со своей прошлой жизнью.
Мечту.
Да, Игорь мечтал. С самого раннего детства и до 30-ти летнего возраста его съедало одно неумолимое желание: страсть к свободе.
И тут важно уточнить.
В современном мире свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого.
Игорь был с этим совершенно согласен: именно так и работает современный мир.
Именно поэтому ему нужно было большее. Игорь не хотел, чтобы его свобода где-то заканчивалась. Ему хотелось иметь власть даже над самым запретным, над людьми, причём незыблемую и безграничную.
Поэтому Игорь, несмотря на многочисленные мысли и причины оставить преступную жизнь, всё же не превращался в законопослушного гражданина.
Даже самый властный политик не имел безграничного влияния на других людей, за редкими исключениями, — например того коротышки из Северной Кореи, Игорь завидовал ему безмерно, как соседскому ребёнку, у которого были все игрушки мира… Но это именно что исключение.
А вот среди преступников, которые живут за гранью закона, такое было повсеместно.
Более того, люди, впервые попавшие за эту грань, упивались новообретённой свободой. Возможно они так долго находились в оковах, что, когда те наконец спадали, бежали резвиться как дети после уроков, — бегая и прыгая по коридорам.
Как-то раз Игорь интереса ради посетил съёмки снафф-фильма. Обыкновенная работа, но как режиссёр ей наслаждался! Как нравилось ему измываться над человеческим телом! И даже не потому что это было в сфере его сексуальных девиаций. Ведь под конец мужчину вырвало. И всё равно он улыбался. Так ему нравилось быть наконец свободным.
Игорь не имел подобных слабостей.
Ему тоже хотелось свободы, разумеется, но при этом человеком он был достаточно сдержанным, чтобы не нажираться ею до рвоты.
В своей душе он был даже очень милым.
И так — главный вопрос.
Что же ему делать теперь?
С одной стороны, Игорь потерял свою прошлую жизнь, а вместе с ней плоды многолетних трудов, а с другой…
