Голову повело, и хоть я изо всех сил старался задержать дыхание, так и не смог избежать печальных последствий собственного недосмотра: спящие любители запретного зелья начали открывать глаза, и, к моему ужасу, их колеблющиеся в призрачных волнах дурмана лица стремительно менялись. Вместо незнакомцев на меня укоризненно смотрели давно почившие солдаты нашего полка, те, которых много лет назад самому пришлось хоронить в братской могиле. Я тогда долго, воя, словно пьяный, сидел среди опалённой пожаром травы, размазывая слёзы стёртыми до кровавых мозолей ладонями…
Юнцы и опытные ветераны протягивали ко мне руки, спрашивая:
― Когда же ты, наконец, найдёшь предателя и отомстишь за нас, Капитан? Мы столько лет ждём от тебя хороших новостей…
Их нестройные голоса сливались в тихий гул, а я, опустившись на колени, даже не пытался оправдаться. Но по-настоящему страшно мне стало, когда хмурая рожа проклятого колдуна вдруг превратилась в изрубленное чужим мечом лицо нашего когда-то весёлого Командира. На этот раз оно кривилось печальной ухмылкой разбитых губ, висевшая плетью рука сунула мне в ладонь обожжённый клочок полкового знамени, и я спрятал его в рукав, проваливаясь в бездну, на краю которой меня догнал отчаянный шёпот:
― Сохрани его, Робин, пока оно цело, полк жив…
Меня кто-то тормошил, а потом под руки неласково тащил по полу, одновременно ругаясь и канюча знакомым голосом:
― Держитесь, Капитан, сейчас, сейчас… Мы с Газом вытащим Вас на воздух, там станет легче… Только потерпите, это всё проклятая отрава…
Я сидел под деревом во внутреннем дворе притона и жадно ловил воздух пересохшими губами, вода ручьями стекала с волос на лицо, заставляя отфыркиваться не хуже любимого скакуна приставучего Коменданта крепости. После того как мои не слишком расторопные помощники, недолго думая, окатили своего Капитана ведром воды, страшные видения отступили, голова начала соображать лучше, а вот губы пока слушались плохо. Еле выдавил из себя:
― Вызвать патруль… Передать горбуна в Канцелярию, там с ним разберутся… Где обоих носило? Я чуть не сдох, бестолочи, пошли вон, чтоб вас…
И, прислушиваясь к повеселевшим, быстро удалявшимся голосам новичков, пусть и не с первой попытки, поднялся на ноги, медленно поковыляв к стоявшей в двух шагах от меня бочке. Вдоволь напившись тёплой дождевой воды, подумал, что ещё сегодня утром моим главным желанием было утолить жажду, и вот оно исполнилось… А что теперь? Спеши домой, Капитан, ты сегодня набегался до тьмы в глазах и заслужил отдых…
Да чтоб меня… Из головы не выходили лица погибших ребят, обречённых умереть в ловушке тварей, недостойных даже называться людьми. И насмешливые глаза уверенных в своей силе, стоявших тогда напротив нас адептов проклятого Ордена, называвших себя Тенями Бога, или просто Тенями. Именно их после того страшного дня самонадеянный мальчишка поклялся уничтожить… Один против всех? Наивный дурак…
Взбешённый, я окунул голову в бочку, чтобы разом смыть с себя эти недостойные мысли. Безжалостно отжал с волос воду и, вытирая пылающее лицо, почувствовал, как что-то мешается за обшлагом рукава. Сердце простучало:
― Не может быть!
Губы прошептали:
― Это был всего лишь коварный, обманчивый дурман…
А дрожащие руки уже доставали, бережно расправляя, намокший клочок вышитого шёлком знамени полка. И в этот момент было неважно, как он оказался в моей руке. Главное, я знал ― почему… Потому что обязан сдержать данную клятву, и, значит, Капитану придётся, кровь из носу, выяснить всё о Тени Посла и явно неслучайной загадочной смерти чужеземца как раз в день прибытия Императора в город у моря…
Убрав знамя за пазуху, задумавшись, я вышел на улицу. Навстречу со всех ног спешило молодое пополнение нашей славной Стражи ― мои бестолковые, хотя и старательные помощники. По их озабоченным, но довольным лицам стало ясно ― с заданием они, похоже, успешно справились, за что для разнообразия, заслужили немного похвалы. Правда, я сразу же забыл об этом благородном намерении, ведь прямо за их спинами показалась сосредоточенная физиономия нарочного, держащего в руке свиток с очередным приказом беспокойного и крайне сволочного начальства.
Сердце неприятно кольнуло, спина заныла, голова ― поплыла… И несчастный, уставший Капитан Городской Стражи, с тоской взглянув на нахально усмехающееся бессовестное светило, и не думавшее покидать безоблачный небосвод, простонал:
― О, нет… Да сколько же можно? Когда, наконец, закончится этот безумный, безумный день? Чтоб вас всех…
Глава 3. Посылка
Мне стоило больших усилий взять себя в руки, чтобы не наброситься с кулаками на посыльного, с невозмутимой миной протянувшего очередной приказ Коменданта крепости и, по недосмотру судьбы, моего начальника. Я опускаю эпитеты, которыми мысленно награждал его в тот момент, безуспешно пытаясь воспламенить взглядом явно гордящегося своей миссией незнакомого сопливого мальчишку. Но несгораемый, вытянувшись в струнку, ждал ответа, сосредоточенно устремив взгляд куда-то вдаль.
На всякий случай оглянулся ― а не проплывает ли за моей спиной воздушное создание женского пола лет этак семнадцати? Но никого не обнаружил, кроме пыльной улицы и спешащих на ярмарку торопыг. Вздохнув, сделал вид, что не вижу, как ожесточённо чешет нос конопатый Бин и крутится на месте, размахивая длинными руками в попытке отогнать привязавшуюся к нему осу, Газ. Да, расслабились ребятки, чтоб их… Вот вернёмся в казармы, придётся серьёзно заняться дисциплиной, хромающей у новичков на обе ноги, а пока ― пусть живут.
Развернул свиток и, не выдержав, едва не сплюнул под ноги. Гаркнув на посыльного:
― Принято! ― с удовольствием наблюдал, как встрепенулся слишком серьёзный малец и, испуганно вытаращив на меня глаза, попятился назад, спеша затеряться в толпе.
Суровым взглядом остановил хохочущих помощников:
― Разворачивайтесь в сторону Таможни, весельчаки, пришло время навестить наших славных любителей морской качки, поддельного пойла и чужого добра…
И пока почему-то обрадованные этой новостью Газ и Бин, смеясь, побежали вперёд, ещё раз развернул приказ Коменданта, где его размашистым почерком было накарябано одно слово ― Таможня… И что бы это значило?
Не спеша следуя за оживившейся парочкой молодых болтунов, я пытался понять, как и о чём мне на этот раз предстоит договариваться с извечным соперником Городской Стражи. О том, что отношения у наших служб, мягко говоря, не слишком хорошие, знал весь город, и люди, посмеиваясь, сравнивали их с грызнёй цепных псов Губернатора, готовых драться за любую его подачку…
Я нахмурился: что бы там между собой не делило высокое начальство, у нас с Капитаном Таможни всегда были прекрасные отношения. Шон, хитроумный толстяк, жулик, не упускавший возможности прикарманить всё, что прибывало в Гавань по морю и имело несчастье ему понравиться, был моим однополчанином. Одним из шести «счастливчиков», десять лет назад уцелевших в бойне при Тихой роще… Возможно, благодаря этому обстоятельству два абсолютно разных человека даже спустя столько лет умудрялись сохранять дружбу.
Задумавшись, я чуть не налетел на новичков, терпеливо поджидавших отставшего Командира: переминаясь с ноги на ногу, они любопытно рассматривали неприступное с виду, овеянное слухами здание Таможни. Поговаривали, что в подвалах этого легендарного дома спрятаны добытые во время рейдов сокровища контрабандистов и пиратов. Только простаки вроде Бина и Газа могли поверить в подобную чушь ― все конфискованные товары немедленно отправлялись в бездонную губернаторскую казну, правда, «все», в понимании Капитана таможенников, являлось весьма расплывчатым понятием, включавшим в себя множество исключений…
В крайнем окне второго этажа мелькнула тёмная фигура ― значит, Шон уже ждал меня, и, буркнув помощникам:
― Не отставать и не пялиться по сторонам! ― прошёл мимо вытянувшегося в струнку караула, поднявшись по крутой лестнице к кабинету Капитана Таможни.
