В форте громыхнуло так, что Коста вжал голову в плечи.
– Быстрее, быстрее, быстрее, – шипел мастер. – Вывеску! Тубус! Второй!
Баулы на сани старик забросил сам, лошадь всхрапнула, Косту за широворот кинули на мерзлое сено.
– Хэй! Давай! Давай!
Свист хлыста, и из распахнутой двери постоялого двора во двор выкатился мужик с распахнутом стеганом халате.
– Стойте ворье!!! Что же делается! Воры! Стоять!!! Во-о-о-оры!!!
– Хэй, хэй, хэй!!!
Коста вцепился в борт саней, прикрывая голову руками, и беззвучно молился, как делал постоянно за эти зимы – «Великий, спаси и сохрани».
* * *
Сани они бросили у переправы, старику Хо удалось договориться с караванщиком – и он с сияющим видом заявил, что они не просто едут, а обеспечены работой на весь путь – несколько декад, и ещё смогут заработать.
Крытые обозные сани мерно бежали по снегу, Коста довольно сопел, подложив вывеску под голову. Укрытый сердобольной старушкой, сытый – ему сунули в руки черствую лепешку и миску горячего чая, благоухающего горным медом.
Басовитый хриплый голос Наставника Хо под боком успокаивал – тот переговаривался с теми, с кем придется делить весь путь. Мелкий торговец “специями, тканями и вообще всем-что-можно-продать” и его семья согласись взять их в свои сани, и делить палатку по пути за услуги художника.
– Везем морскую соль, немного сушеной рыбы, и пряные водоросли. Говорят по ту сторону Хребта этой зимой расписные ткани пользуются спросом, мы не смогли сторговать здесь – это остатки, слишком холодно, но если разрисовать…
– Чем хотите расписывать ткани? Птицы? Цветы? Аисты?
– Цветочные орнаменты, – деловито и уверенно отвечал торговец, делая перерыв, чтобы глотнуть. Даже сквозь сон Коста чувствовал запах самогона – бутылка ходила по кругу.
– Хо, хо, хо, – басовито соглашался повеселевший наставник. – работы на побережье мало, в самом пределе больше… вот обустроимся, откроем с учеником лавку… заказы… первый уже есть… клан Блау…
– … породнившиеся? – взвизгивает где-то рядом девчачий голос дочери торговца.
– Хо, хо, хо… – довольно хэкает захмелевший мастер Хо.
Сани тряслись, Коста спал, и сквозь сон видел золотые буквы, нарисованные на борту самого красивого корабля в Империи.
Косте снилась – «Мирия» и «неизвестные земли», юнцы в плащах с нашивками клана Хэсау, которые яростно теснили молодых Вонгов. Снилась новая тушница, почему-то непременно с цветочным орнаментом, початая бутыль масла для чистки кистей, и коренастая черная фигура в проеме на свету – выше и крепче мастера Хо.
Коста спал умиротворенный, зарывшись носом в пропахшую дымом скатерть, теперь уже совершенно точно уверенный, что там за хребтом всё будет хорошо.
…первый заказ уже есть…заказ клана Блау…
Они постучат и им обязательно откроют.
Глава 2. Вэйлиент Блау
– Нет, Хо! – косматый бородач грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули пиалы. Уже третий раз за пять мгновений. – Я не возьму тебя в отряд!
– Но…
– Нет, я сказал!
В таверне гостиного двора было шумно. Дым чадил низко от жаровен, пол, устланный свежей, с утра, соломой, стал грязным с серыми разводами. Входная дверь то и дело открывалась – наемники, маги, ремесленники – заходили, с облегчением стряхивая пушистый снег прямо на пол, топали сапогами и тут же заказывали горячительное.
Коста робел, и сидел в углу стола – поближе к жаркому пламени главного камина, потому что так сказал бородатый и громогласный мужчина, которого наставник Хо называл просто по имени – Вэйлиент, как будто входил в ближний круг.
Хотя…Коста покосился на сидящих за столом – слишком агрессивные для клановой охраны, и поближе подтянул к себе пиалу с горячим морсом – сразу было ясно, что птицы не одного полета. Сир Вэйлиент в богато отделанных, но практичных одеждах, хорошо выделанных сапогах, столстой витой цепью от печати, которая была заправлена за ворот стеганного ханьфу – Коста никак не мог рассмотреть герб как не вытягивал шею – и даже то, что платил за всех – а стол был весь уставлен едой – тоже сир Вэйлиент. Столько еды в одном месте Коста не видел с праздника зимы у Вонгов.
И наставник Хо – в сером стиранном и залатанном понизу, лично им, ханьфу, которое совсем поистрепалось за три декады пути через Хребет.
– Вэй!
Коста зажмурился, и прижался пониже к столу, желая провалится сквозь пол, как и каждый раз, когда Мастер позволял себе использовать домашнее имя для «ближнего круга» в отношении этого богато одетого господина.
– Не дерзи, Хо!
– Чего тебе стоит, Вэй, небольшая услуга… – расстилался Наставник, и Коста знал этот голос – сладкий, но твёрдый, журчащий, но стремительный, такой, чтобы уговорить самого крепкого заказчика. – Ну же, Вэй, просто испытай и узнаешь…
– Узнаю что? – бородач прищурился и грохнул ладонью о стол. – Что я оказывается нанял старину Хо, и проныра Хо теперь работает на меня? И откуда я узнаю, что ты вообще в городе? Из вестников Хэсау…
Наставник Хо развел руками.
– Это ведь вопрос одного мига, Вэй. Испытай, и все станет правдой.
– Что ты натворил, Хо? Что они ищут тебя и за хребтом? И Хэсау и Вонги?
Коста аккуратно подцепил тарелку с лепешками и подтащил по столу к себе – дальше можно было не слушать. Историю, которую наставник наплетет щедрому сиру он выучил наизусть – за три из четырех декад, пока караван преодолевал перевалы и ледяной хребет пиков Лирнейских. Точнее три декады и четыре дня – ровно столько занял путь от побережья до Керна – первого настоящего города с этой стороны гор, который увидел Коста.
…
…
– По рукам! Вот малец! – Завтра на рассвете в поместье.
Коста очнулся от увесистого хлопка по плечам, и заморгал – пока он жевал, из – за стола встали все сиры – включая тройку тех, кто считался охраной, но выглядели хуже последних головорезов форта.
И они окружили его кругом – зажав в углу – отступать некуда, за спиной стена, справа очаг, слева – стол и лавки.
Коста поперхнулся – последний кусок чужой лепешки встал поперек горла, недаром наставник всегда говорил, что он кончит плохо – слишком сильно отвлекается.
– Не пойдет, – возразил бородатый Вейлиент. – Испытаем сейчас!
– Великий с тобой, Вэл! Мы день как с каравана, не ел, не пил нормально, и кистей с собой нет, – возражал наставник Хо.
Коста крутил головой туда-сюда.
– А внизу он что, на столе из мореного дерева выводить будет? Беличьими кисточками? – рявкнул бородач и ударил кулаком столу. – Тащите мальца сюда.
Коста замер, дернувшись несколько раз – и перестал сопротивляться, когда его подняли за шиворот и просто перебросили через стол на другую сторону стола.
Под взглядом Наставника Хо, обещающим ему все кары разом он оробело встал перед громогласным господином.
– Чей будешь? – задал вопрос сир.
Коста открыл рот и закрыл. Как, чей? Свой.
– Мальчишка ещё и немой? – обернулся бородач к мастеру Хо.
– Нет, просто когда нервничает заикается…
– Так твой сын будет?
– Побойся Великого, Вэл, это мой лучший ученик!
..и единственный – за все десять зим, прикусил язык Коста.
– Лучший! Рука тверда, линии быстры, ум гибок, а память, – Наставник Хо прищелкнул языком, – лучше чем у меня в его зимы.
– И сколько мальчишке? – они обсуждали его так, как будто его здесь не было. – Десять?
– Двенадцать? – протянул Наставник Хо с сомнением. И Коста покраснел от возмущения.
Тринадцать, ему уже тринадцать зим! Неужели нельзя запомнить, но возражать не осмелился.
– Память лучше, чем у тебя? – с сомнением протянул сир Вэйлиент.
– Лучше, – голос наставника Хо звучал непривычно – таких интонаций в свою сторону Коста не припомнил. – Учил сам. Лично. Испытай его, Вэй, я слово даю, лучшего писаря-каллиграфа тебе и во всем Северном не найти.
– Ой ли, пройдоха…
– Вэл!
