он обманул гостеприимных скоморохов и вылил преподнесенное ему питье? Обижать добрых человеков не хотелось. Коль не признали в нем владыку, так ничего зазорного не будет и в том, ежели посмеются над конфузом, посчитав за убогого скитальца.
–Тьфу! – в сердцах плюнул в угли мужик в тюбетейке, бросив туда же палочку с недоеденной колбаской. Свернув шуршащую скатерку с плотвицами и сунув ее в суму, он решительно поднялся. – Поехали, мужики, в общагу.
– Поехали, – согласился скоморох в красном кафтане. – Мало того, что лес весь засран, еще и клиенты дурдома пристают.
Лысый молча направился за товарищами.
Развеяв морок, Леший подхватил настоящую баклажку, благо пойло из нее почти все вытекло, собрал забытые скоморохами пробки и поспешил за ними, чтобы отдать. Однако, когда лысый, допив напиток, отбросил свою баклажку, словно ненужный мусор, до владыки наконец-то дошло, что для этих людей сии чудные сосуды никакой ценности не представляют. Подняв бутыль – будет чем удивить собратьев, когда в свой лес вернется – снова догнал скоморохов, пытаясь разглядеть средь деревьев лошадей, на которых те собрались куда-то ехать.
– Слышь, Леха, – обернулся лысый, – ты чего за нами прешься? Дурдом в обратной стороне.
– Дурдом? – Леший посмотрел в обратную сторону, где находился тот мрачный дворец с огромными окнами и убогими привратниками, и постарался запомнить его название. Понимая, что скоморохам чем-то неприятно его присутствие, решил задать напоследок вопрос: – Поведайте, люди добрые, в какой стороне ближайшая весь али город?
– Ну точно, дурик, – хохотнул скоморох в красном кафтане.
А еще через пару десятков шагов они вышли на широкую просеку, тянувшуюся в обе стороны на сколько хватало зрения. Тут пришелец увидел новое чудо-чудное. Вдоль всей просеки тянулась насыпь из гранитного щебня. На насыпи в два ряда лежали столбы из серого камня. Леший даже поскреб ногтем – столбы точно каменные. А на эти столбы уложены четыре толстые стальные полосы – по две на каждый ряд. И полосы эти тянулись так же от края до края видимости. Отковать такие не под силу даже волотам. Не иначе не рукодельные они, а созданы кем-то из сородичей лешего, обладающих особым даром, кем-то из тех перволюдей, коих он не встречал ранее. Да не только не встречал, а и не слыхивал о таковых. Но то не все чудо. Меж рядов каменных столбов, на коих лежат металлические полосы, стояли шагов на полсотни друг от друга огромные металлические кресты. От креста к кресту по перекрестьям тянулись отблескивающие медью нити в большой палец толщиной.
Разглядывая чудо, Леший вдруг ощутил, как сперва металлические полосы, а потом и земля под ногами затряслись. Повернув голову, он увидел, что по насыпи на него несется нечто исполинское, ядовито-оранжевое, с огромными на всю морду глазами.
Шустро отскочив в лес, пришелец накрыл себя мороком невидимости. Нет, он, естественно, не испугался. Чего ему, бессмертному, боятся-то. Но боязно все же стало. Вона с Кощеем какие непонятности творились. Некоторые первочеловеки уже и в бессмертности своей усомнились, когда слух прошел, будто науськаный Ягой Иван-царевич извел Кощея.
Скоморохи тем временем поднялись на каменную площадку и без страха взирали на приближающегося грохочущего монстра. Тот начал замедлять бег и, поравнявшись со скоморохами, вовсе остановился.
Отвесив челюсть и выпучив глаза, Леший взирал на самобеглую карету длинной с хорошую ладью, внутри которой запросто могли поместиться все жители иной большой веси, а то и городища. Двигалась та карета на четырех парах металлических колес по металлическим лентам. Почти вся верхняя половина забрана большими и кристально чистыми стеклами, отчего внутри было светло, аки снаружи, и Леший рассмотрел людишек, там находившихся. Те сидели на установленных вдоль бортов мягких креслах. Кто-то равнодушно смотрел в окно, кто-то беседовал с соседом. На вошедших скоморохов никто не обратил внимания. Впрочем, владыка усомнился, были ли его знакомцы скоморохами? Усомнился от того, что все людишки, а находилось их внутри чудо-кареты не менее двух дюжин, были разодеты так же пестро. Это ж где такой большой ватаге прокормиться. Да и станут ли скоморошить те, кто владеет этакой каретой, бегающей по стальным полосам. А вона у некоторых на головах тюбетейки с ухом. А бабы-то все простоволосые, да стриженые, будто мужики. Эко дивное племя…
Для чего нужны уложенные на каменных столбах полосы, Леший смекнул сразу – с такой дорогой не страшна никакая распутица. А вот для чего нужны кресты с медными нитями, за которые карета цеплялась непонятными штуковинами? Небось, то привязь такая, дабы карета с полос не соскочила.
Карета застонала, заурчала и покатилась, погоняемая неведомой волшбой, все быстрее набирая ход. Пришелец долго смотрел вслед, пока та вновь не показалась, катясь в обратном направлении. Ан нет. То не прежняя карета возвращалась. Не останавливаясь, мимо промчалась сцепка из двух таких же карет, внутри которых тоже сидели и стояли разодетые в странные пестрые одежды люди.
Нет, Леший был не в силах переваривать такие чудеса в одиночку и, подойдя к грязной луже, сотворил малый призыв к брату Лихоне. Однако тот оказался закрыт от призыва.
– Нешто опять в спячку свалился? – почесал он затылок и попытался призвать Вия. И тот не отозвался. Затем призывал Кощея, Ягу, Мизгиря и даже лесовика, который наверняка уже поджарил пойманных с утра карасиков. Результат один – никто не отзывался, будто бы все сговорились закрыться от него.
В душе у Лешего начала зарождаться смутная тревога. Он открыл проход в свои владения, шагнул и… И осознал, что проход не открылся, а он по прежнему стоит в чахлом лесу с вытоптанной травой, а мимо с грохотом проносится очередная самобеглая карета.
Найдя более-менее приглядную полянку, сев на травку и привалившись спиной к стволу раскидистого клена, Леший попытался осмыслить произошедшее.
Кто тот младенец, который заманил его в эти края? Зачем его сюда заманили, закрыв обратную дорогу? Кто в силах совершать подобные деяния? Не иначе сам Создатель или его архангелы, неусыпно взирающие с небес на землю?
Честно говоря, рассуждая понятным читателю языком, Леший был материалистом и в существование сверх естественной небесной канцелярии особо не верил. Нет, он конечно допускал существование некоего сверх разума, имя коему Создатель, некогда породившего и саму землю, и населяющих ее существ. Но чтобы тот многие века неусыпно наблюдал за своим творением… А тем более, вникал в дела и чаяния каждого существа… Да ну, как говорит Кощей, на фиг! Оставим подобные сказки темным весянам и прочим смертным людишкам.
Раскинув мыслью и так, и эдак,
