оказалось удивительно плоским, за исключением длинного узкого носа, который возвышался надо ртом, словно сторожевая башня. Длинная и пышная грива волос, окрашенных в тот же бледно-голубой оттенок, что и мраморные стены зала, не могла полностью скрыть два золотых изогнутых рога, растущих из висков.
Потерявший Память Герой невольно распахнул рот и, тут же захлопнув его, отвел взгляд в сторону. Для женщин-бариауров наличие рогов считалось уродством; было бы невежливо продолжать на них пялиться.
Новоприбывшая обвела толпу сердитым взглядом, а затем посмотрела на клерка.
- Ты прозвонил в чрезвычайный колокол, Эарлик?
Хоть она и произнесла «Эарлик», трассонец заподозрил, что она нарочно исковеркала достаточно популярное имя «Эрлик», чтобы оскорбить своего служащего.
Не глядя ей в глаза, Эрлик кивнул.
- Да, мадам Мок, - прищурившись, клерк ткнул пальцем в соответствующую строку. – Человек, известный под именем Потерявшего Память Героя из Трассоса, что на Арборее, Первый Уровень, объявил статус Экстренного Приоритета и заплатил требуемую сумму.
Мадам Мок устремила взгляд на Потерявшего Память Героя. Её мрачное лицо приобрело ещё более хмурое выражение.
- У этого Потерявшего Память Героя, у него есть настоящее имя?
- Если и есть, я его не знаю, - трассонцу надоело, что о нем говорят так, словно его тут нет. – Я не помню ничего, что было перед тем, как я очнулся на берегу возле Трассоса, чьи добрые горожане заботились обо мне, пока я не набрался сил, чтобы отплатить им, прикончив гидру, которая…
- Молчать, болван! – рявкнула мадам Мок. – У нас в этом зале свои порядки!
От такой резкой отповеди Потерявшего Память Героя охватил гнев, но он вежливо склонил голову и позволил Эрлику говорить за него.
Сглотнув, тот облизнул губы.
- Потерявший Память Герой не может вспомнить своего имени.
- Ясно. А Убийцы Милосердия подтвердили его слова? Или это очередная попытка Зала Записей поставить нас в неловкое положение?
Кровь отхлынула от лица Эрлика.
- У-у м-меня н-нет п-полномочий об-бращаться..
- Конечно, нет, - повернувшись к Потерявшему Память Герою, мадам Мок указала на одного из стоявших позади него охранников. – Ты взглянешь в глаза Убийце Милосердия и повторишь свое имя.
Возмущение Потерявшего Память Героя с каждым мигом становилось все сильней, но он послушно повернулся к охраннику.
В Арборее Убийцы Милосердия встречались редко, но трассонцу доводилось слышать это название. Они являлись группой фанатиков, которые несли «правосудие» «виновным» - хотя никто в Арборее, судя по всему, понятия не имел, кто были эти виновные и в чем именно заключалось правосудие.
Потерявший Память Герой встретил взгляд Убийцы Милосердия. Зрачки стражника напоминали мерцающие и темные пещерные водоемы. Ощутив легкое покалывание внутри головы, он осознал, что тот смотрит на что-то, находящееся за пределами его глаз. Впрочем, Потерявшему Память Герою было все равно. Если охранник обнаружит, что его имя все-таки хранится в его памяти – будет только лучше.
- Я не могу вспомнить своего имени, - произнес трассонец. – Я не помню ничего, прежде чем очнулся на…
- Достаточно. Мне нет нужды выслушивать историю всей твоей жизни, - Убийца Милосердия повернулся к мадам Мок и кивнул. – Он говорит правду.
На её лице возникла весьма неприятная улыбка.
- Теперь, когда мы выяснили, кем ты являешься – или, точнее, не являешься – что тебе нужно в Зале Информации? Кажется, я слышала что-то насчет дара?
- Для Госпожи Боли, да, - Потерявший Память Герой положил руку на амфору. – Итак, вопрос мой таков: где я могу найти её дворец?
И снова из толпы послышался нервный смешок. Даже на лице мадам Мок возникла ехидная улыбка.
- А это дар – он от тебя?
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Разве не я плачу за то, чтобы задавать вопросы?
- Ты заплатил за то, чтобы тебя приняли без промедления – что, собственно, и произошло, - рявкнула мадам Мок. – Но главная тут я. Если хочешь узнать ответ, тебе придется следовать правилам.
Трассонец стиснул зубы, но промолчал.
- Этот дар - от тебя? – повторила мадам Мок.
- Нет, я всего лишь посланник. Этот дар – от Посейдона, Владыки Морей и Уничтожителя Земель.
Лицо мадам Мок стало белым, словно алебастр. По холлу пронесся удивленный рокот, и многие из тех, кто потратил на ожидание в очереди целый день, поспешно устремились к выходу. Позабыв о толпе, стражники окружили Потерявшего Память Героя со всех сторон. Хоть такая реакция его и удивила, он был рад, что к нему наконец отнеслись с должным уважением.
- Посейдон? – спросила мадам Мок. – Бог Посейдон?
- Разумеется. Какой смертный осмелится послать дар самой властительнице Сигила?
Мадам Мок смерила Потерявшего Память Героя своим самым суровым взглядом. Трассонец горделиво ждал, пока она изучала его благородные черты, его богатую, окрашенную в алый цвет броню, серебряную рукоять его меча из звездного металла и отполированные ремни его кожаных сандалий. Когда её взор вновь устремился на его лицо, в нем читалась лишь подозрительность. Она отступила от стойки.
- Значит, ты – гонец.
- Едва ли. Гонец – это слуга. Я же – прославленный герой, любимец людей и избранник богов, как и подобает тому, кому Владыка Морей доверил нести свой дар.
Цвет начал возвращаться на лицо мадам Мок.
- Значит, силы Посейдона в тебе нет?
- Своих собственных мне более чем достаточно, - Потерявший Память Герой с презрением окинул взглядом кольцо копий, направленных ему в грудь. – Итак, если вы объясните мне, где находится дворец Госпожи, я отдам ей дар и наконец смогу убраться из этого переполненного народом города.
- А твой дар – что это? – перегнувшись через столешницу, мадам Мок взглянула на амфору. – Немного того прогорклого ананасового сока, что вы на Трассосе зовете вином?
- Подозреваю, что нет, - Посейдон поведал Потерявшему Память Герою лишь то, что в амфоре находится сокровище, которого Госпожа Боли лишилась перед тем, как основать Сигил. – Однако Уничтожитель Земель заставил меня поклясться, что я не буду пытаться вытащить пробку, и я понятия не имею, что там внутри. Впрочем, я в любом случае не стал бы проявлять излишнее любопытство. То, что происходит между Посейдоном и Госпожой Боли – не мое дело, да и не ваше тоже.
Мадам Мок нахмурилась, и её лицо побагровело.
- В этом зале я решаю, что является моим делом, а что – нет!
- Тогда сами и
