— Можешь не отвечать, — улыбаясь, махнул он рукой. — Я всё равно не услышу. Считай меня отголоском сознания личностной матрицы, выполняющей заложенную в него функцию — этакий вариант проекции посмертной воли.
Парень смутился. Не все слова миссионера для него были понятны, но посыл он уловил верно и, будто прилежный ученик, начал терпеливо ждать развёрнутого ответа своего «учителя».
— Память… — это одна из высших психических функций, осуществляющая познавательный процесс. Базис отвечающий за накопление, сохранение, воспроизведение приобретённых знаний и навыков. Без памяти личность не развивается, её априори не может существовать. Нужно понимать, что память не есть простой фотографический процесс на основе образов. Она структурирована и влияет на личностную матрицу ситуативно, в зависимости от мыслительных процессов связанных с пережитым прошлым. Тем самым, память формирует индивидуальность, то есть личность носителя.
— Неужели?! — испуганно предположил юноша, недоверчиво всматриваясь в усталые глаза незнакомца.
— Верно! — предугадав поток мыслей, седовласый мужчина развеял его сомнения. — Присвоив себе чужие воспоминания, ты непременно поменяешься. Постепенно изменится твой мироуклад, характер, твоя личность. Но! — возразил миссионер. — По-другому никак. Ты слишком слаб для этого мира. Я поверхностно пробежался по твоим воспоминания, чтобы сориентироваться куда и в кого я попал.
— Мои воспоминания? — прикоснувшись ладонью к своей груди, прошептал парень с сожалением в голосе.
— Этот мир мне не понравился, — недовольно поморщился хозяин памяти. — С демонами я не раз пересекался. Было такое, что даже оказывался в шкуре рогатого. Конечно, не именно на их планете, — неопределённо помахал он рукой. — Не с этим видом. Да будет тебе известно, демонов, как вида, в мироздании великое множество и все они разные, со своими особенностями, укладом и принципами. Порой, от которых меня самого выворачивало, — миссионер брезгливо сплюнул наземь.
— Но это всё неважно, — опомнившись, всплеснул он руками. — По окончании нашего разговора, моя память, представляющая для тебя хаотический калейдоскоп, будет заблокирована. Не переживай, это всё я делаю для твоего же блага — чтобы ты окончательно не свихнулся. Взамен, ты сперва получишь знание языков и диалектов, используемых на этой планете, а также узришь историю моей первой жизни. Итак, — словно дирижёр он поднял руки и замер, — присаживайся поудобнее, — миссионер покосился на одинокий пенёк, — поехали!
С последним словом хозяина памяти парня засосала чёрная воронка, что через некоторое время выбросила его в новом мире, посреди одиноко стоя́щей избушки у леса.
Юнец оказался сторонним наблюдателем.
Смотря на мир чужими глазами, все чувства, все эмоции он ощущал, как свои собственные. Они казались ему родными, они были его… такими настоящими.
* * *
Королевство Минатрия, округ Филдон, деревня Сура. 623 год по календарю Святого Маркуса.
Мерно потрескивал огонь в печи. Языки пламени, поедая мокрые поленья, пытались объять всю древесину целиком. На деревянном кресле-качалке, с ребёнком на руках, сидела взрослая, красивая женщина. На её лице, несмотря на возраст, не было морщин, как и следов привычной для многих оспы. Под однотонным зелёным платком виднелся белоснежный волос, бесстыже выпавший из-под плотной ткани покрывающей голову женщины.
Медленно покачивая своё чадо, Мария — так звали эту женщину, раздумывала над тем, что ей дальше делать.
Мужа уже как несколько месяцев, безвозвратно забрала война, а она сама, худо-бедно сводила концы с концами. Единственным заработком было приготовление простеньких отваров от разной хвори и недугов.
Но вот уже несколько лет, в королевстве Минатрия шла безжалостная охота на ведьм. Никто не понимал, почему именно в момент нападения на родные земли захватчиков из соседнего королевства, началась эта охота, но все знали и видели, что святая инквизиция делает с подозреваемыми в ведьмовстве.
Страх за свою жизнь и жизнь ребёнка, заставил Марию прекратить свою прикладную подработку и пытаться выжить за счёт работы в трактире. Оставляя ребёнка в семье кузнеца она, сбиваясь с ног, работала подавальщицей, посудомойкой, уборщицей, но за свой труд получала копейки, коих с натяжкой хватало на свежие продукты и хлеб. Мария делала всё, чтобы прокормить себя и своего сына Вардана. Этим именем, тогда ещё живой муж, нарёк своего первенца. Порождение войны или рождённый на войне — так дословно переводится имя, что дал малышу отец.
Маленький Вар рос неспокойным ребёнком, часто плакал и болел, отчего ведьме светлого культа «Ингрис», приходилось всё чаще доставать подаренный ей когда-то старшей ведьмой-наставницей, пятый гримуар, именуемый среди ведьм светлым.
С помощью магии, применяя на своём сыне простенькие заклинания исцеления, Мария уже несколько раз сохраняла жизнь своему маленькому чаду.
Кивнув собственным мыслям, смотря в полуприкрытые глаза детёныша, женщина решилась возобновить свои травнические практики — всё ради сына, всё ради памяти о любимом.
Миновало два года, когда в похожий тёмный вечер, под свет от пожирающего дрова пламени, дверь ветхой избушки была выбита ударом тяжёлого ботинка с металлическими вставками. Раздался испуганный женский крик. Мария крепко прижимала к своей груди ребёнка, которому уже было несколько лет от роду.
Тяжёлый удар металлической перчатки заставил женщину замолчать. Сплюнув кровь на деревянный неровный пол, продолжая прижимать к себе Вара, она наблюдала за тем, как несколько инквизиторов, укутанных в серые балахоны с изображениями объятого пламенем жертвенного креста, выворачивают её скудные пожитки.
Вардан, не осознавая происходящего, чувствовал своим маленьким тельцем бешеный ритм сердца матери, отчего подсознательно понимал, что ничего хорошего сейчас не происходит. Мальчик заплакал.
— Заткни его, — прозвучал грубый, требовательный голос, одного из пришедших.
Больше не обращая внимания на ребёнка, инквизитор, на глазах женщины, с помощью меча вскрывал деревянный пол, где находился погреб.
Прикрыв своему сыну рот и начав ему шептать успокаивающие слова, Мария украдкой смотрела, как разбиваются об стену её глиняные горшочки, ступки, выбрасываются пучки редких трав и корений.
Холодный ветер, гуляя по помещенью, заставил мать вместе с сыном поёжиться. Незаметно подтащив к себе накидку, женщина укуталась в неё вместе со своим ребёнком.
Обыск продлился недолго. Вскоре один из несущих смерть, обнаружив пустоты в кладке печи, прокричал:
— Нашёл! Ох… святой Маркус! — ребро его ладони, в привычном движении коснулось переносицы. — Боже, тут пятый гримуар! Кто-то получит повышение, — намекая на себя и сверкая довольными глазами, ухмылялся здоровяк.
Обрадовавшиеся визитёры, схватив Марию за волосы и, пинком отбросив хрупкое тело мальчика, поволокли изобличённую ведьму на улицу.
Ударившись об стену, мальчишка сполз. Сквозь слёзы, юнец смотрел, как его мать за волосы, силком волокут во двор. Мария упиралась, кричала, пыталась договориться, но все уговоры, мольбы и просьбы разбивались о невидимый щит отчуждения инквизиторов.
Безжалостно, плашмя мечом ударив по затылку плачущей матери, псы церкви, взявшись за ноги, потащили бессознательное тело ведьмы к помосту, что был заблаговременно возведён в центре деревни.
Вбежавший в открытую хижину кузнец, появился через несколько минут после ухода стражей веры. Сграбастав мальчишку в охапку и укутав его у себя за пазухой, друг семьи спешно понёс «сироту» согреваться в пристройку.
В тот день, мальчик так и не смог уснуть. Ему не дал это сделать фантомный крик женщины, заживо сжигаемой на костре инквизиции. Голос, который так сильно был похож на материнский.
Взявший ответственность за паренька кузнец — Умар, принял юнца в свою семью на правах родного.
Шли годы, Умар дал юноше мало-мальское образование: обучил грамоте и письму.
