каждую деталь, мельчайшую подробность в их внешнем виде и интерьере.
На какой-нибудь квест это тоже было мало похоже. Уж слишком все было реалистично, слишком правдоподобно.
Так, значит, дурдом и ролевуха отпадают. Что тогда? Что остается?
Мне было даже страшно подумать, даже не так, страшно допустить мысль о реальности всего происходящего сейчас со мной. Мне проще было признать, что у меня съехала крыша ко всем чертям, нежели признать тот факт, что всё это происходило со мной по-настоящему.
— Бред какой-то, — тихо простонала я и устало прикрыла глаза рукой.
— Макарушка, — всхлипнула женщина, — Она меня не признает!
— Кхм, — послышалось чье-то кряхтение, — Настенька, девонька, — обратился ко мне мужчина, — Скажи-ка нам, ты узнаешь нас с Матрёной?
О боже! Они действительно обращались ко мне, и на полном серьезе ждали от меня ответ. Вот черт!
— А…эм… ну… — начала я мямлить неопределенно, — Не узнаю, если честно, — наконец выдавила я из себя.
— Святые угодники! — ошеломленно выдохнула женщина.
— Матрёна! — одернул её этот Макар, и вновь обратился ко мне, — А как зовут тебя, и кто ты, ты помнишь?
— Ну… в общем… нет. Не помню, — честно призналась я, чем сильно удивила этого самого Макара.
— Н-да, — растерянно крякнул мужичок и сел на лавку возле стола, — Ну вот что, девонька. Зовут тебя Настёной Прохоровой. Ты дочка Марии и Семёна Прохоровых. Твои родители год назад преставились от горячки, а оба брата осенью от червухи. Ну а ты…
На мне его повествование как-то резко оборвалось, он помрачнел и глубоко задумался.
— Короче, сирота ты теперь, Настенька, — проговорил он удручённо.
Он говорил, а я начала припоминать разговоры, которые уже слышала сквозь сон и жар горячки. Или это был не сон?
— Постойте, — торопливо произнесла я, — Меня же чуть не похоронили!
Я сидела за столом и тупо пялилась в пространство невидящим взглядом. Наверное, я так сидела уже довольно долго, даже возможно несколько часов, так как услышала встревоженный голос женщины.
— Настенька, ну не надо убиваться-то так, — всхлипнула она, понимая, что я не реагирую на её слова и вообще веду себя как-то странно.
— Подождите, — только и смогла выдохнуть я, — Мне нужно подумать.
Да, а подумать было над чем.
Первое, я — это была уже не я, а какой-то другой человек. Я то и дело зрительно цеплялась взглядом за эти тонкие худые ручки с детскими длинными пальчиками и маленькими аккуратными ноготочками. И голос мой был другим и тело, и даже волосы.
Второе, я попала в какую-то ни то деревню, ни то село. Но это село было не простым, а каким-то допотопным, не современным что ли. Ну, если я смогла переместиться в чужое тело, то почему бы не переместиться и в другое время? Логично? Логично. Ох, голова кругом пошла от всех этих мыслей. Попахивает психушкой.
Третье и самое главное, что теперь делать? Мало того что я не знала толком кто я теперь такая, так я ещё и не знала куда я попала, кто эти люди и вообще.
Голова начала сильно болеть, в висках застучало, словно отбойным молотком. Мне все больше стало казаться, что я сошла с ума, и это моя разыгравшаяся фантазия так изощренно со мной шутит. Голова резко закружилась, и я вдруг почувствовала, как на мои сложенные на столе руки упало несколько горячих алых капель.
— Ах ты ж, божечки! — вскричала женщина и метнулась из дома.
Не прошло и несколько секунд, как женщина вернулась в дом с полным ковшом снега.
— На-ка, приложи, — засуетилась она вокруг меня, — Кровушку остановить надобно.
Я посмотрела на растёкшиеся красные капли на руках и на столе, и меня вдруг накрыло понимание. Это не сон, и не сумасшествие. Это всё реально!!!
Я зачерпнула полную ладонь снега и приложила его к своей переносице. Странно, снег не показался мне холодным и обжигающим. Он был прохладным и только. Он даже почти не таял в моих руках. Какой странный у них тут снег. Но развить дальнейшие мысли по этому поводу мне было некогда.
— Значит, меня зовут Анастасия, — решила уточнить я, утирая лицо снегом от кровавых подтеков. Кровь уже не шла, да и чувствовала я себя уже лучше.
— Да, Настенька ты, Прохоровых дочка, — кивнул мужичок.
Я положила комочек снега на стол и стала наблюдать, как он начал медленно таять, превращаясь в розовую лужицу. Все-таки странный у них тут снег, в руках не тает, а на столе и в ковше растаял.
— Сколько мне лет? — снова спросила я.
— Так пятнадцать, — ответила женщина, и торопливо спросила, — Неужто совсем ничего не помнишь?
Я посмотрела на неё мрачным взглядом и отрицательно качнула головой.
— Совсем ничего, — утвердительно произнесла я, а потом снова поинтересовалась, — Что это за место? Где я вообще нахожусь? И какой сейчас год и месяц?
Мужчина, который всё это время стоял молчаливой тенью в сторонке, решил-таки поучаствовать в разговоре:
— Село Грязное, январь, год 1050 от Рождества Христова.
— Тааааак, — протянула я. Только этого ещё не хватало, — Какая страна? — и, увидев непонимание во взглядах своих собеседников, добавила, — Какое государство? Кто правит здесь?
— Так князь правит, — как само собой разумеющееся проговорил мужичок.
— Какой князь? Имя? — проговорила я нетерпеливо.
— Димитрий Ярый, он же Онежский, — получила я долгожданный ответ.
Я лихорадочно начала напрягать память. Так, Великая княгиня Ольга правила с 945 года, кажется. Владимир крестил Русь в 988 году, это я помнила точно. После него правил Ярослав Мудрый вплоть до 1054 года. Но это была Русь, а они мне тут про какого-то Димитрия Ярого говорят. Хм…
Таааак, значит все-таки не Русь-матушка. Или месторасположение иное, или альтернативный мир? Скорее всего.
Я снова внимательно огляделась вокруг. Так, образа и иконы православные в правом углу избы, это раз. Медные крестики на местных аборигенах, это два. Речь русская, хоть и устаревшая, но однозначно русская, это три. Одним словом всё-таки Русь-матушка, но какая-то другая. Видимо, всё же альтернативный мир. Ладно, разберёмся.
А дальше я всеми возможными способами выуживала из этих неразговорчивых людей нужную для меня информацию. Некоторые вещи меня сильно изумили, какие-то откровенно порадовали.
В целом, как оказалось, как такового крупного государства не имелось вообще. Были небольшие княжества и баронства, где правили князья и бароны. Онежское княжество было среднего размера, имело три крупных города и восемнадцать сёл. Одним из таких было село Грязное, в котором я и оказалась. Здесь жили люди вольные, то есть свободные. Хотя крепостное право или рабство все-таки в княжестве
