потому что прекрасно поняла, что только что произошло. Эйон пал жертвой своих желаний еще до того, как смог попасть в Астрал.
— Что же ты наделал … — глаза Луны вспыхнули, а в ее руках появился стальной посох с полумесяцем. — И главное зачем…
Развернувшись, Луна убежала прочь, чтобы сообщить ордену о том, что только что случилось. Если она расскажет правду, истину, то велика вероятность, что это не просто пошатнет, но и разрушит орден, и все их труды станут просто-напросто не важны. К счастью, Луна умела хорошо врать… плохо лишь то, что она не могла взять себя в руки.
Она не могла позволить ордену пошатнуться прямо сейчас, в момент, когда на него оказано столь большое влияние со стороны востока. Эйон поступил эгоистично и глупо, попытавшись исполнить эксперимент в жизнь, несмотря на то что он увенчался успехом.
«…»
Окно в комнату открылось.
Девушка, закованная в прекрасные, золотистые доспехи, появилась словно из ниоткуда. Но стояла она так, будто присутствовала здесь уже давно, с самого начала. Она подошла к одному из пустых филактериев, и, слегка пригнувшись, взяла его в руки. Осмотрев его, она будто убедилась в том, что это точно то, что было ей нужно. То, что она искала.
Повернув голову, она посмотрела в окно, на спящий город, который еще не знает, что верховный храмовник Эйон исчез в Астрале.
— И вот оно начинается, — сказала она вслух, обращаясь к пустоте.
Услышав топот, девушка испарилась, не оставив ни следа.
Мраморные замки, улицы, покрытые серебром, прекрасные равнины, и, конечно же, бесконечно большая ненависть ко всему магическому — все это лишь малая часть того, что говорят о востоке. Пересечь границу востока, будучи магом, является не лучшей идеей, ведь это почти что чистое безумие, самоубийство, ибо с магами здесь не церемонятся. Никакие замки и улицы не стоят того, чтобы тебя четвертовали на месте.
Но куда хуже, если ты еще и не чист кровью, и речь идет отнюдь не о принадлежности к северу, югу, востоку, западу, нет-нет-нет, речь не о разных людях… как раз таки любым людям на востоке рады. Не иметь пристрастия к магическому искусству — это одно, но если ты ко всему прочему еще и зверочеловек, или, что еще хуже, полукровка, то тебе на восток соваться точно нельзя, ибо в таком случае вас ждет самая незавидная судьба.
И Андромеда, пересекшая границу, была именно такой. Магом, так еще и полукровным.
Когда тебе приходит письмо от так называемого «астрального ордена», секреты которого ты желаешь узнать уже давно, соблазн явиться на недоброжелательную к тебе территорию значительно вырастает. У нее, к тому же, есть целый «телохранитель».
Миниатюрная девушка-волк с яркими волосами, облаченная в легкую мантию, и высокий, мрачный мужчина, закованный в тяжелые доспехи, — да, эти двое были настоящими противоположностями. И все же они шагали вместе, вперед, навстречу к враждебным землям.
Первым, что встретило их после пересечения границы, была сожженная деревенька. Буквально пепелище, которое остыло уже много дней назад, если не месяцев. Фаусту и без того не хотелось двигаться дальше, а увидев это… желания появилось еще меньше, но отступать уже было как-то поздно, да и Андромеда все еще была полна энтузиазма, несмотря на то что такой пейзаж вызывал у нее… печаль от того, что когда-то здесь жили люди.
— Если бы не настоящая печать ордена на письме, то я, наверное, развернулась бы и ушла… — сжав руку Фауста, сказала Андромеда, глядя на сожженные дома. — Подобные места… они вызывают у меня тревогу.
— Ты думаешь, что астральный орден так просто поделится с тобой знаниями? — тихо вздохнув, спросил у нее Фауст. — Тот самый орден, который существует, чтобы противиться распространению астрального пространства, если я правильно помню? Ты для них потенциальная угроза! Неужели ты до сих пор не понимаешь этого?
— Ты тоже, Фауст… — остановившись, Андромеда посмотрела в глаза Фауста и натянуто улыбнулась. — Хочешь, не хочешь, но ты связан со мной, — на ее лице появилась хитрая улыбка, и она легонько кашлянула, подразумевая, что сейчас ее голос изменится. — Ты скован со мной невидимыми нитями, магией, той, что люди называют «коалесценцией»…
Да, ее голос и впрямь стал столь пафосным, что этим даже можно было воодушевиться.
— В этом плане, я не так хорош, как ты, — не согласился он. — Я не хочу взаимодействовать с Астралом.
В отличие от Андромеды, восприятие Фауста было несколько иным, и при попытках взаимодействовать с Астралом самостоятельно, он сталкивался исключительно с такими явлениями, которые можно было назвать неприятными, если обобщать… а если смотреть на них субъективно, то это были настоящие кошмары, которые ему не хотелось видеть.
Даже мысли об этом чуть ли не погрузили его в пучину раздумий, из-за которых его настроение испортилось бы на многие часы вперед. Но он все же решил не терять бдительность…
И хорошо, ведь шестое чувство заставило его двинуться в сторону, и в то же мгновение в его плечо угодило копье, чуть не пробившее стальную пластину, но все же отскочившее в сторону. Фауст был настоящим здоровяком, как уже можно было догадаться, но даже он почувствовал значительную боль после столь сильного удара об сталь.
Развернувшись, он закрыл собой Андромеду и тут же достал двуручный меч, который он, благодаря своим габаритам, вполне себе успешно мог удержать в одноручном хвате.
Фауст сильно удивился, когда перед собой он не увидел никого, кроме одного человека. Человека, в руках которого не было никакого волшебного гарпуна, не было переносной баллисты, а значит, копье в него пустили собственными силами. И если бы не длинные волосы и особенности фигуры, Фауст бы вообще не подумал, что перед ним стоит женщина.
Ко всему прочему, она лишь частично облачена в доспехи. У нее есть рогатый шлем и стальные перчатки, явно из одного комплекта, но Фауст никогда не видел, чтобы кто-то носил доспехи подобным образом. Помимо упомянутого, на ней больше нет ничего «стального». Возможно, на ней еще надета кольчуга, но это лишь предположение. У нее даже нет никакого оружия, помимо копья, которое чуть не прикончило Фауста ранее.
— Я надеялась закончить все быстро, — вдруг заговорила женщина, разочаровавшись в том, что ей все же не удалось попасть в Фауста. — Жаль. Теперь будет больно.
— Значит, это все же была ловушка? — ухватившись за рукоять двумя руками, Фауст встал в стойку, приготовившись к атаке. — Это было гнилой идеей с самого начала.
— Ловушка? — наклонившись вперед, спросила та, спрятав руки
