— Кстати, ты заметил, что в Академии сменили форму? — самым невинным тоном поинтересовался я, сделав вид, что не слышу скрежетания чужих зубов и не вижу перекосившейся морды учителя. — И новые порядки ввели… к чему бы это, не знаешь?
Нич мрачно зыркнул с подушки, нахохлился, но ответить все же соизволил:
— Ничего странного: Совет пытается возродить «темную» Гильдию. Правда, не старую, а такую, какую хочется видеть ему. Потому и форма стала единой для «светлого» и «темного» отделений, и собрание сегодня было общим, хотя раньше нас разделяли, начиная с самого первого дня, и эмблемы стали одинаковыми… не удивлюсь, если они еще что-нибудь придумали, чтобы объединить факультеты.
— Дураки, — пренебрежительно фыркнул я, поднявшись с пола и подойдя к большому зеркалу у дальней от входа стены. — Раньше форма была лучше: издалека можно было понять, кто «темный», а кто «светлый». А что теперь?
В качестве демонстрации я развел руки в стороны и помахал ими, чтобы полы длинной мантии начали развеваться. Раньше у мастеров она была серебристой и блескучей, как сопля новорожденного зомби; у мэтров, напротив, насыщенно-черной — так что ни за что не перепутаешь. Теперь же у всех адептов, независимо от факультета, форма была одинакового темно-синего цвета: синие брюки, синие жилеты, надетые поверх белых рубашек, синие мантии… у девушек, соответственно, платья длиной чуть ниже колена, отороченные нежной бирюзовой полоской по краю подола. У каждого на груди в обязательном порядке была нашита эмблема Академии — та самая, с грифонами. Только у «светлых» оба грифона были белыми, а у «темных», как и следовало ожидать, черными. И, если не считать алой каймы на мантиях будущих мэтров и белой — на мантиях юных мастеров, других отличий в форме адептов не имелось. Что, на мой взгляд, совершенно необоснованно уравнивало студентов в глазах друг друга и преподавателей.
— А перстни они оставили прежними, — вдруг заметил Нич, оглядев меня с ног до головы.
Я кинул быстрый взгляд на левую руку, на безымянном пальце которой красовался еще один обязательный атрибут ученичества — массивный перстень все с теми же треклятыми грифонами — и поморщился.
— Еще одна глупая затея. Только на этот раз — старого ректора.
— Ну не скажи, — неожиданно не согласился таракан. — Ни один адепт не может снять эти колечки по собственной воле. Там стоит такое хитрое заклятие…
— Я бы не назвал его хитрым, — отмахнулся я. — И перстень этот для меня бесполезен.
— Ты — архимаг, хоть и бывший, — усмехнулся Нич. — Да и не нужны тебе встроенные в кольца указатели направления: ты и без них всю Академию облазил вдоль и поперек. А вот первогодкам это будет более чем полезно. Да и преподавателям проще за ними следить именно по этим перстенечкам.
Я пожал плечами.
— Мне все равно. Меня они отследить так и так не смогут.
— Это уж точно. Когда собираешься искать место для телепорта? — резко поменял тему разговора Нич.
Я на мгновение помедлил.
— Сперва осмотрюсь. Проверю, кто чем дышит. Что за защита стоит в корпусах. Заодно взгляну поближе на «светлых»… надо же знать, с кем мне предстоит сидеть за одной партой?
— Смотри, не запугай мелких, — хихикнул таракан. — Детишки совсем еще юные, неиспорченные…
— Если захочу их испортить, покажу им тебя, — парировал я. — Пусть учатся держать удары судьбы с молодости.
— Сволочь, — привычно фыркнул Нич.
Я гордо кивнул и плюхнулся на кровать.
— Да. И это прекрасно.
— Только не забывай вот о чем, — внезапно посерьезнел учитель. — Ректор ведь не дурак — о случившемся на площади не забудет. И, скорее всего, через какое-то время устроит еще одну проверку. Только теперь сделает это незаметно. И если ты во второй раз привлечешь к себе внимание…
— Я знаю, — кратко обозначил я свое отношение к проблеме. — Не беспокойся: приму меры.
— Простых мер тут может оказаться недостаточно: магистр знает, где искать — кроме новичков, в том строю никого не было, так что кандидатов в гении у него не так уж много. В течение года он проверит всех до одного. И ты не должен вызвать у него ни малейшего подозрения.
— Мы закрыли мою Печать, — кашлянул я. — И спрятали идущие от нее каналы. Надежно — ты сам подтвердил. Артефактов я с собой никаких не взял. С порталом разберусь и отыщу для него спокойное место. Мой дар сейчас — исключительно «светлый», и в этом нет никаких сомнений.
— Да. Но ты слишком много знаешь…
— Вот и обратим эти знания мне на пользу.
Таракан заинтересованно повернул голову.
— Что ты придумал?
— Я собираюсь выделиться из толпы, Нич, — коварно улыбнулся я. — И сделаю это так, что ни у кого на мой счет не возникнет даже намека на сомнение.
— Да? Каким, интересно, образом? — скептически хмыкнул учитель.
— Очень просто: я стану лучшим.
— Ха-ха! Не уверен, что ректор обрадуется, обнаружив в Академии опытного мэтра еще старой закалки!
Я покачал головой.
— Ты меня не понял — я собираюсь стать лучшим «СВЕТЛЫМ», Нич. Причем не только на своем курсе.
— Что-о?!
— Что слышал, — ухмыльнулся я, мечтательно уставившись на каменный потолок. — Что может достовернее опровергнуть мою приверженность «темным», нежели полученное законным путем звание «светлого» архимага?
Нич поперхнулся.
— Архи… мага?! Да еще и… Гираш, да ты… ты…
— Гений, я знаю, — небрежно отмахнулся я и скрестил руки на груди. — Но не надо повторяться: слава подчас бывает столь утомительной…
А потом повернул голову и внимательно уставился на шокированного таракана.
— Ты ведь поможешь мне, правда? Закончишь мое обучение, Нич? Сейчас, когда для этого представился такой удобный случай?
Мастер Твишоп растерянно крякнул. Но потом подумал, прикинул что-то про себя и вдруг хитро прищурился.
— А что я с этого буду иметь?
— Новое тело, — одобрительно хмыкнул я. Молодец старик — блюдет свои интересы, как живой. — Оно будет таким, каким ты сам захочешь.
— По рукам! — махнул лапкой таракан, азартно сверкнув глазами.
Я только улыбнулся.
— Договорились. И пусть Академия вздрогнет…
Тяжело в учении… но и в гробу легче не станет.
Девиз «темного» отделения АВМ.
Разбудили нас отвратительно рано — рассвет едва-едва позолотил верхушки жилых башен, как в комнатах адептов прозвучала звонкая, высокая до ломоты в зубах трель колокольчика.
Выразительно скривившись, я открыл глаза и мрачно уставился на каменный потолок. Всегда ненавидел сигнал к побудке, несмотря на то, что для юных мэтров он звучал на целых полчаса позже — Академия с пониманием относилась к ночному образу жизни моих коллег, поэтому не слишком издевалась над будущими повелителями смерти. А вот то, что «светлым» доставалось еще больше, я понятия не имел. До этого конкретного момента. Что, разумеется, не способствовало улучшению настроения и не вызвало у меня ни малейшего энтузиазма.
