Но самым важным для союзов, империй, диктатур и республик было то, что уже с начального этапа развития всех желтых карликов «коридора» на третьей планете возникают достаточно комфортные условия развития белковых организмов. Почти сразу после появления такой планеты на нее неизменно попадает хоть одна бактерия, споры которых носятся в космосе в неисчислимых количествах, и вскоре следует буйный взрыв жизненного развития.
Именно поэтому желтые карлики «коридора» всегда были предметом напряженного поиска астрономов, главной ценностью галактических карт и важнейшей составляющей навигации. Разумеется, не потому, что ученые стремились исследовать их все до единой — на это не хватило времени и сил еще ни у одной империи или республики. Желтые карлики «маршрута» вводились в память спасательных капсул космических кораблей, чтобы в случае аварии экипажи и пассажиры выбрасывались именно на эти координаты — туда, где есть достаточная возможность выжить.
Разумеется, случались и накладки. Иногда протооблако звезды оказывалось не водородным — и тогда планеты формировались хаотично, были безводными и бескислородными. Иногда на стадии формирования системы в нее забредала блуждающая планета и, калеча своей гравитацией чистоту протодиска, превращала звезду в безжизненного, беспланетного «двойника».
Однако найденный Ротгкхоном карлик состоял из водорода и не имел никаких отклонений ни по плотности, ни по орбите. То есть — был чистокровным «коридором»!
Коридором жизни.
— Зафиксирован внутренний пояс астероидов, — по голосовой связи сообщил корабль. — Тест систем закончен. К бою готовы.
— Дозаправка нужна? — на всякий случай поинтересовался Ротгкхон.
— Заполненность баков охладителя ноль восемь, — ответил борт.
В качестве рабочего вещества для охлаждения дюз годилось, в принципе, любое вещество с температурой плавления выше единицы, и внешний астероидный пояс звезд «коридора» для пополнения запасов был наиболее удобен. Здесь всегда в избытке хватало ледяных астероидов из азота, метана и воды. Просто лови да в бак запихивай. Посторонний хлам фильтры потом вычистят.
— Сигнал из штаба пилоту, — сообщил транспортник. — «Сообщение признано важным. Ваше задание особо актуально. Повторяю: особо актуально».
— С одной стороны, это радует, — вздохнул Ротгкхон, закрывая глаза. — Это значит, что армия империи добилась очередного успеха в битвах с союзами республиканского сопротивления. Власть Наследника признал очередной десяток планет и жаждет насладиться благами равноправия. С другой — отдуваться за эту удачу придется нам, вербовщикам. Что же, пускай. Коли штабу невтерпеж, сэкономим для них немного времени на ловле ледышек. Ноль восьми нам для нескольких полетов хватит. Передай штабу: «Начинаю глубокую разведку».
— Сигнал отправлен. Приступаю к стабилизации траектории.
Предупредив пилота, космический корабль прекратил торможение и развернулся бронированным носом вперед, нацелившись острием рассекателя на совсем уже близкую звезду. Локатор курсового обзора выстрелил белым световым импульсом, дающим в вакууме наилучшую отражающую способность. Пространство впереди было чистым. Отозвавшиеся цветными искорками астероиды оказались слишком далеки, чтобы представлять опасность. Новая вспышка, потом еще, еще… И вдруг белая подсветка сменилась нежно-голубой: нестерпимым для глаз всеполостным энергетическим импульсом. Две голубых искры — два астероида на удалении нескольких световых мгновений рассеялись в пар, а уцелевшие мелкие осколки превратились в брызги, столкнувшись с натянутым от рассекателя к бортам микроволновым полем. Еще одна искра — и транспорт вошел в безопасное внутреннее пространство звезды, тут же развернулся и опять перешел в режим торможения, снижая скорость с двух десятых световых до оптимальных для разведки пяти сотых.
— Внутренний пояс, — предупредил транспорт. — Стабилизация траектории.
Разумеется, при неторопливом движении на межпланетных скоростях корабль вполне мог просчитывать орбиты замеченных астероидов относительно себя даже в условиях переменного ускорения, но заниматься этим без особой необходимости транспорт не хотел.
Впрочем, на этот раз опасных космических объектов на его пути не встретилось.
— Местоположение планеты параметра «коридор» обнаружено, — сообщил пилоту борт. — Выход на орбиту через одиннадцать часов.
— Специально прикинул, чтобы я выспаться успел? — улыбнулся Ротгкхон. — Что же, спасибо, приятель. Воспользуюсь. Теперь мне очень долго будет не до отдыха.
* * *
В свой последний путь князь Всеград отправился от ворот Мурома, с обширного утоптанного пустыря, на котором обычно собираются окрестные смерды в ожидании открытия ворот, либо останавливаются на ночлег путники, припозднившиеся к закрытию города. Ладья правителя была поставлена здесь на толстые дубовые чурбаки и глубоко погрузилась в охапки хвороста, сложенные под килем. На поднятой мачте полоскался на ветру парус с красным крестом — древним амулетом путешественников, — палуба и скамьи были выстелены коврами, заставлены бочонками с вином и медом, завалены караваями хлеба, жирными окороками, обледенелыми куриными полтями из погребов. Всем тем, чем князю предстояло угощать своих родичей, друзей и верных воинов, ушедших в Золотой мир раньше него.
Неподалеку от ладьи стояли длинные ряды столь же щедро накрытых столов. Возле них все хлопотали дворовые девки и служки, поднося из погребов и от детинца новые и новые блюда с угощениями, миски, бочонки и кувшины. Они еще выставляли последние ковши, выкладывали на подносы соленые огурцы, длинные перья лука, моченые яблоки — когда из города послышался многоголосый женский плач, быстро становящийся все громче и громче. Засуетившись, дворня торопливо закончила работу и вдоль рва, вырытого под высокой, рубленной клетями деревянной стеной, ушла от стола в сторону реки.
Плач же достиг ворот. Дружинники вынесли на подъемный мост князя Всеграда, в дорогом облачении восседающего на кресле, с помощью двух слег превращенном в носилки. Четверо ратников в красных плащах поверх кольчуг, в алых сафьяновых сапогах и островерхих шлемах несли почившего правителя, позади шагали оба княжича, простоволосые, одетые в скромные одежды: рубахи и шаровары, заправленные в обычные поршни. Остальные воины показную смиренность не демонстрировали, но тоже были с непокрытыми головами и без брони — хотя, конечно же, остались при оружии.
Кресло правителя города поставили во главе стола, вытащили из-под него слеги. Сыновья остановились за спиной отца, остальные воины собрались на пустыре сбоку. Последними из города вышли волхвы: Радогост, повесивший голову и задумчиво перебирающий четки, за ним еще двое опытных служителей богов, возраст которых выдавали седые волосы, а также несколько молодых ребят, тоже в перетянутых тонкими шнурами рубахах, но бритых наголо, безусых и безбородых. Двое из них несли за широкие ручки огромную медную братчину. Плакальщицы остались в Муроме — для женщин на мужской тризне места не было.
