Оказавшись в дверях собственной спальни, Айк встал на пороге и так и не вошел. Проклятая память услужливо выдала воспоминания, как Эния в последнюю ночь в этом доме спала у него под боком, прижавшись к нему в поисках тепла, словно маленький котенок. А ведь она тогда его любила и не поведи он себя как последний кретин, все могло быть совсем иначе. Но он сам отказался от ее любви, разбив девушке не только сердце, но и растоптав доверчивую душу. А она, вместо того чтобы затаить злобу, нашла в себе силы понять его. Понять и простить. И от этого горе становилось еще невыносимее.
Поняв, что здесь ему точно не уснуть, Айк прикрыл дверь и пошел искать себе другое место. Но так и не нашел. Каждая комната, каждый коридор и даже сад хранили воспоминания о ней. И он понял, что не стоило сюда возвращаться. По крайней мере, не сейчас. Когда слишком живы воспоминания и чувство собственной вины, словно яд выжигает душу. Решив найти Зарима и уговорить его поспать, а если не спать, то хорошенько напиться. Айк отправился в его покои, но дядю там не застал. Не было его и у тела Энии. Только мать и пара женщин из тех, что постарше, были рядом с ней, как и положено в таких случаях. Да еще старый слепой маг, роняющий слезы на седую бороду. Не став оставаться с ними, так как видеть Энию мертвой было невыносимо, он пошел искать Зарима дальше и нашел в библиотеке. Он стоял у дальней стены и что-то там рассматривал. Пантеры, не смея ему мешать, стояли в стороне, собравшись в кучку и что-то тихо обсуждая.
— Зарим. — Позвал Аликай, решив предупредить о себе заранее, чтобы дядя в великой печали и задумчивости не прирезал ненароком.
— Подойди сюда Аликай. — Странно спокойным голосом позвал Зарим.
Айк подошел и встал рядом. Оказалось, Зарим смотрел на картины Энии. Те, что она писала со своих видений.
— Разве Рива не отправила их Ройку? — Удивился он, внимательней вглядываясь в образы влюбленных Эльфов, пожертвовавших ради своей любви всем, что у них было. Хэлиания, ради встречи с любимым продала душу демонам за право после смерти остаться в этом мире и в виде призрака осталась ждать его возвращения. Хиллиэль по неизвестно каким причинам оставшийся в их мире, тогда как другие эльфы давно покинули его, был проклят богами вечной жизнью и заперт неизвестно где, чтобы не дать влюбленным встретиться. И так должно было продолжаться до тех пор, пока они не изыщут способ обойти запрет богов и не окажутся снова вместе.
— Хотела, но Алишер запретил. — Зарим шагнул ближе и коснулся пальцами шероховатой поверхности. — Как ты думаешь, где это место?
— Какое место? — Не понял Аликай.
— Это! — Зарим схватил племянника за шиворот и ткнул носом в полотно. — Почему за тысячи прошедших лет, последний изгой, так и не появился в нашем мире и никаким другим способом не дал о себе знать? Почему никто из исследователей так и не встретил его на своем пути? Почему только Эния смогла его услышать? И почему только в твоем доме, где все эти годы обитал дух его невесты? И куда пропала Хэлли, после того как мы вытащили из Ада их обеих?
Все, у Зарима крыша поехала, это точно. Аликай не стал даже пытаться освободиться, чтобы не спровоцировать его на неадекватные действия. Хотя со столь близкого расстояния, когда твой нос обдирает краска, рассмотреть картину было невозможно.
— Так ты за этим принес ее сюда? Думаешь, она как эльф, передаст тебе с того света какое-нибудь послание?
Он имел в виду, те странные видения, когда Эния во время транса связывалась с Хиллиэлем и могла не только видеть его, но и говорить с ним. Собственно после каждого такого общения она и рисовала эти картины. Еще тогда никто не мог понять странной связи обычной человеческой девушки с душами Эльфов. Ничего подобного на протяжении многих тысяч лет в их мире не происходило, поэтому никто не пытался, судить происходящее. Как должное принимая тот факт, что эльфы, поддерживая с нею постоянную связь, обучили девушку не только своему языку, но и уникальному виду магии, доступному только магам эфира.
От удивления Зарим выпустил Аликая.
— Ты, что больной? У меня в жизни не было ни одного настоящего видения. Так с чего ты решил, что они появятся теперь?
— Тебе лучше знать. — Айк одернул рубашку, пригладил всклоченные волосы и умоляюще посмотрел на дядю. — Зарим, отпусти ее. Не надо цепляться за прошлое. Ты много раз проходил через смерть любимых и знаешь, что никакое горе не вечно. Это тоже пройдет.
— Я бы может, и отпустил, да она меня не отпускает.
— Что? — У Аликая мелькнула мысль, что он сходит с ума на пару с Заримом. — Ты что такое говоришь? Как такое может быть? Если даже Ройк не смог вернуть ее к жизни?
— Вот ты мне и скажи, как такое может быть.
Зарим повернулся к нему спиной, убрал волосы с затылка и показал узор на шее, повествующий всем и каждому, что он до сих пор муж, несмотря на то, что со смертью одного из супругов все узоры с обоих тел должны были исчезнуть, тем самым, позволяя оставшемуся в живых, создать новую семью.
Айк минуту смотрел на татуировку на шее Зарима, которая со дня смерти Энии не только не потускнела, но и не потеряла четкости линий, пока до него не дошло, что это значит на самом деле. Не веря в происходящее, и игнорируя протест Зарима, он задрал ему рубашку, оголив спину, чтобы воочию увидеть весь рисунок. Узор был цел и невредим, и не оставлял никаких сомнений, Эния жива, хотя такого в принципе не могло быть.
— Аликай! Зарим! — Грозный голос Алишера заставил обоих обернуться. — Чем это вы тут занимаетесь?
Зарим тут же одернул рубашку и заправил ее в штаны. Айк покраснел до кончиков ушей, представив, что о них подумал отец.
— Заходи, третьим будешь. — Мрачно пошутил Зарим. — Алишер, ну ты прямо как ребенок, честное слово. Что, по-твоему, мы можем делать ночью, уединившись в библиотеке? Как не обсуждать планы приведения моей жены в чувство?
— В чувство? Разве она не умерла? — Алишер вошел.
Аликай в двух словах рассказал отцу, о том, что есть огромная вероятность того, что Эния не совсем мертва и должен быть способ вернуть ее душу обратно. Как и следовало ожидать, Алишер не поверил ни единому слову сына, и потребовал от брата предъявить доказательства. Пришлось Зариму опять раздеваться и подставлять спину для самого тщательного осмотра.
За этим занятием их и застала Ивали. Она конечно многое знала о муже, его непутевом брате и даже собственном сыне. Всякие слухи ходили о них в народе, но чтобы втроем?! Да еще у нее под боком.?! Совсем обнаглели, и окончательно потеряли страх и совесть.
— Алишер! Аликай! Зарим!
Все трое обернулись на возмущенный вопль Ивали. На их лицах появились одинаково идиотские улыбки и по библиотеке прокатился дружный смех оборотней.
