И тут на нас бросились умертвия, злобные неупокоенные духи.
Эти твари могут становиться невидимыми. Так что от охраны никакого толку.
Призраков было семь: бледные, длиннолицые, в серых хламидах. В основном похожи на людей и джентри. Они засветились — и на нас обрушился «дождь» чуждой враждебной магии. Умертвия — более сильные маги, чем блистающие. Мои чары в таких ситуациях бесполезны, как и заклятия моих спутников. Боевой магией владели только специально обученные солдаты, но в отряде не было ни одного.
Серебряные пули в моем «глоке», скорее всего, причинят им вред. Это было бы здорово, если бы не стража. Воины преданно сомкнули ряды вокруг меня и Нии. Так что стрелять я могла только в собственных охранников.
— Выпустите! — завопила я всем сразу, — Я могу драться!
Стражники в ответ только громче заорали: «За королеву!»
Я выругалась, но это не помогло. Тогда я встала на цыпочки, прицелилась и выстрелила в грудь одному из умертвий. Не убила, но серьезно ранила. Довершило дело… ожившее вишневое дерево. Это Шайа. Прежде чем заняться политикой, она зарабатывала на жизнь мечом и боевой магией.
Вскоре я догадалась, что нужно нашим противникам. Умертвия хотели меня… нет, не убить, а в романтическом смысле. Не обращая внимания на остальных, они старались прорваться через кольцо стражников и достать вожделенную дочь короля Бурь. Затошнило. Накатил старый знакомый страх. Меня не испугает контузия, переломы или другие «побочные эффекты» профессии. Но не изнасилование. Особенно теперь, когда весь Мир Иной знает мою родословную. Папаша был великим, страшным военным диктатором — и одним из сильнейших магов мира. Он всеми фибрами души желал пересечь грань между измерениями и покорить человечество. И ему это, черт подери, почти удалось! Если бы не Роланд… Вскоре после гибели отца какой-то гад напророчил, что сын его дочери завершит труды деда. Мы с сестрой превратились в товар повышенного спроса для всех честолюбивых мужиков Мира Иного… И Жасмин, в отличие от меня, это нравилось.
Когда надоело изгибаться и выглядывать из-за плеча воина, я вытащила волшебную палочку и начала изгонять умертвий куда положено. Пусть уже упокоятся. Я делала свою работу, стражники делали свою — и внезапно все стихло. Умертвия закончились.
Все поголовно тут же кинулись ко мне, несмотря на то, что двое телохранителей лежали бездыханными, а другие обливались кровью.
— Займитесь ранеными! — рявкнула я.
Хвала богам, никто не погиб. Убить джентри в их собственном мире не так-то просто. Один из стражников оказался целителем, и довольно много времени ушло, чтобы поправить здоровье отряда. Когда наконец мы двинулись в путь, Шайа посмотрела на солнце и нахмурилась.
— Похоже, опаздываем.
Я подумала о Кийо. Потом — о Майвенн. Потом о ее дьявольской красоте. Даже сейчас она умудряется выглядеть как богиня. Опоздать на ее рафинированную вечеринку, нарушить этикет, ощутить на коже ледяные взгляды… Захотелось пуститься вскачь, как никогда прежде.
К несчастью, раненые не могли ехать быстро. Поэтому, чтобы сэкономить время, пришлось разделиться. Вскоре авангард посольства пересек границу Ивового Царства — и на нас обрушилась прохлада. Зима там едва уступила весенней оттепели, и холод шокировал организм. Мы, как говорится, ехали, ехали и наконец подъехали.
Слуги Майвенн изумленно вылупились на нашу расхристанную компанию, но быстро сориентировались. Предоставили дамам комнату, где можно было привести себя в порядок. Ниа билась в истерике, пока я и Шайа торопливо мылись и переодевались в свежие платья. Ниа у нас вроде магического стилиста, и ее убивает мое невнимание к ее способностям. Я видела, что руки у нее так и чешутся сотворить нечто неописуемое с моими волосами, но покачала головой:
— Нет времени. Давай по-быстрому.
Подчинившись, но не согласившись, она с помощью магии и щетки превратила мои волосы в сияющие шелковистые пряди, слегка приподняла их заколкой, потом вытащила пару маргариток из ближайшей вазы и воткнула рядом с украшением. Прическа продержится в идеальном порядке несколько часов.
Я слегка сбрызнулась фиалковой водой, чтобы перебить неприятный запах, если он остался, и заявила, что готова.
Когда мы с Шайей дошли до бальной залы, стало ясно, кто последний. Куча народу — красноречивое тому свидетельство. Я громко вздохнула.
— Все нормально, — пробормотала Шайа. — Вы — королева. Вам положено быть эксцентричной. Спрячьте смущение.
— Может, проскользнем незамеченными?
Она не успела ответить. Герольд у входа хорошо поставленным, рассчитанным на большую толпу голосом провозгласил:
— Ее королевское величество Эжени Маркхэм по прозванию Черный Лебедь Одиллия, дочь Тиригана, короля Бурь, защитница Тернового Царства, возлюбленная богини растущей луны!
Все тут же посмотрели на нас.
Я вздохнула и сама себе ответила:
— Видимо, не можем.
Справившись с волнением, я поняла, что Ниа была права насчет платья.
Обычно джентри одеваются, как на ролевой игре по Средневековью, участники которой глотают экстази: шелк, бархат, атлас, иногда — кожаные шмотки; обилие драгоценностей, откровенные фасоны. От блеска всего этого аж в глазах рябило.
А на мне — сарафан в винтажном стиле: тонкий, желто-коричневый, с россыпью крошечных желтых цветочков, завышенной талией и чуть расклешенным подолом до колен. Лямки завязаны на шее, большая часть спины обнажена, открывает татуировки: полную луну с женским ликом на шее и гирлянду фиалок на талии. В сочетании с рыжеватыми волосами смотрится шикарно.
Увы, как бы дорог и моден ни был стиль шэбби-шик в мире людей, попав в таком виде в высокобюджетное кино о Средневековье, вы будете похожи на… крестьянку.
— О боже, — прошипела я Шайе, пока мы шли по залу, — я выгляжу совершенно неуместно.
— Тихо! — огрызнулась она, потеряв терпение.
А такое с ней случалось ой как редко…
— Вы — королева Тернового Царства. Вы уничтожили одного из самых могущественных правителей блистающих. Вы можете носить все, что вам заблагорассудится, вот и ведите себя соответствующе!
Я подавила возражения в надежде, что она права. Вдруг почувствовала себя маленьким испуганным ребенком, и до смерти захотелось крепко ухватиться за руку «тети Шайи». Подобное внимание для меня всегда пытка. Шайа пообещала держаться поблизости, помогать с этикетом, но и это не слишком успокоило. Я следовала ее советам и хранила высокомерный вид только благодаря огромным усилиям воли. Гадкие мысли о внешности не желали покидать голову.
