Ни’лан уткнула лицо в ладони и разрыдалась.
– Мама! – кинулся к ней Родрико. – Мама, что случилось?
А глубоко в подземелье, под внутренним двором замка, пробирался по узкому коридору Джоак. Целый месяц он разыскивал тайный проход. Большая часть туннелей, скрытых под твердыней, была разрушена, когда Рагнар’к пробудился от каменного сна. Джоак хорошо помнил тот день – как сам он едва живой вырвался из плена чародея Грэшима, как бежал вместе с братом Морисом, как сражался в пещере под островом. Хотя минуло всего две зимы, казалось, что эти события происходили столетия тому назад. Ведь он стал дряхлым старцем, его молодость похитили.
Иногда Джоак отдыхал, всем телом налегая на посох, сделанный из окаменевшего дерева, усеянного зеленоватыми кристаллами. Один конец посоха излучал слабое свечение, разгоняя тьму. Очень маленькая частица темной магии оставалась в этой жуткой штуковине.
Пальцы Джоака помимо воли сжимали посох, стремясь ощутить тонкую струйку остаточной силы. Кусок окаменевшей древесины достался ему как дар от мерзкой сделки с Грэшимом. За него Джоак заплатил юностью, став изможденной и дряхлой копией самого себя. Спускаясь теперь глубоко в недра острова, он чувствовал, как гранитная толща давит на его хрупкие плечи. Удары сердца отзывались в ушах. На то, чтобы спуститься по узкой длинной лестнице, ушло почти все утро.
«Осталось совсем немного», – утешал брат ведьмы самого себя.
Это сработало, и Джоак продолжил путь, молясь, чтобы тот зал, который он разыскивал, оказался неповрежденным. Добравшись до конца тоннеля, он культей правой руки раздвинул путаницу высохших корней, загораживавшую проход. Они рассыпались от одного прикосновения.
Он выставил посох перед собой.
И увидел пещеру.
Хрипло вздохнув от облегчения, Джоак с трудом перешагнул порог. С потолка, подобно желтому и хрупкому болотному мху, свисали корни деревьев. Даже юное деревце Родрико, должно быть, протянуло свои корни сюда, в каменную могилу. Здесь царила смерть.
Но нарочитая мрачность принесла Джоаку некоторое утешение. Наверху, за стенами замка, летние дни казались ему слишком яркими, слишком зелеными и цветущими. А он теперь предпочитал тень.
Измученный, на дрожащих ногах, он пошел вперед. Пол пещеры устилала россыпь камней и высохшие трупы. Крошечные мохнатые зверьки разбегались во все стороны, завидев блеклый свет посоха. Не обращая внимания на падальщиков, Джоак поднял посох повыше. Стены покрывала копоть – напоминание о магическом огне – оружии Грэшима и Шоркана. Словно древние письмена, выведенные углями.
Если бы он смог их разобрать…
Джоак вздохнул. Сколько знаний все еще продолжало оставаться для него тайной за семью печатями. Минувшие два месяца он провел в уединении, скрываясь в книгохранилищах и прочих укромных уголках, где досконально изучал старинные книги и свитки. Если он хотел вернуть себе молодость, ему нужно было разобраться в той магии, которая ее отняла. Но он оставался простым учеником черного мага, слишком далеким от понимания истинной сути волшебства. Удалось найти лишь одну подсказку. Рагнар’к.
Прежде чем соединиться с Кастом, дракон спал долгие века в каменном основании острова, а будучи наполненным стихийной магией сна, отдавал часть ее окружающим скалам и их обломкам. Надежда на возвращение юности для Джоака заключалась в полном подчинении магии сна. Ведь именно в сонной пустыне он стал стариком и потерял еще нечто…
Он закрыл глаза, сосредоточившись на пульсации крови в жилах, которая слегка отдавалась в ушах.
«Кесла», – прошептал он пещере смерти.
Порождение сна, девушка в чем-то была подобна Рагнар’ку.
Раз боль и горечь утраты пришли к нему из сонной пустыни, возможно, исцеление следует искать там же. Именно эта призрачная надежда и влекла Джоака в глубокие пещеры под островом.
Он долго лелеял свой замысел.
Опираясь на посох, словно на клюку, Джоак ковылял по костям, обходил валуны. Хоть Рагнар’к и улетел отсюда давным-давно, за время его долгого сна каждый камень, каждый осколок пропитался магией. Джоак рассчитывал извлечь ее.
Как и Грэшим, он умел сплетать сны. Но в отличие от темного мага, Джоак был ваятелем снов, так как мог овеществлять сновидения. И если он хотел добраться до Грэшима и вернуть себе юность, ему предстояло отточить мастерство. Вот для этого Джоаку и требовалась магия. Он нуждался в силе снов.
Добравшись до середины пещеры, он медленно огляделся по сторонам, внимательно изучая помещение. Здесь чувствовался избыток силы. Довольный Джоак зажал посох сгибом изуродованной правой руки и обнажил кинжал. Держа рукоять в зубах, полоснул по левой ладони. Затем выплюнул оружие и поднял руку. Стиснув кулак, щедро окропил кровью каменный пол. Капли упали у его ног.
Подготовившись, Джоак прикрыл глаза и скользнул в мир снов. Темная пещера внезапно ярко осветилась, так как валуны и стены вспыхнули мягким светом остаточной эманации драконьей магии.
Тонкие губы Джоака скривились в улыбке.
Потянувшись к магии собственной крови, он привязал эту силу к себе, сливая магию и силу воедино, с помощью врожденного дара. Покончив с этим, перехватил посох окровавленной ладонью и поднял его над головой. Затем принялся медленно поворачиваться, втягивая магию в окаменевшую древесину. Джоак вертелся и вертелся, пока не закружилась голова, но не останавливался, пока последняя капелька силы не оказалась внутри посоха, а затем связал камень и магию.
Пока он трудился, посох, холодный на ощупь, дрожал от скрытой мощи. Кристаллы, разбросанные вдоль его поверхности, ярко блестели, хотя в пещере потемнело.
Вскоре вокруг Джоака сгустилась тьма.
Удовлетворенно вздохнув, он опустил посох и оперся на него, давая отдых слабым трясущимся ногам. Зеленоватые кристаллы горели во мраке. Плечи Джоака облегченно расслабились. У него получилось! Магия влилась в посох.
Теперь осталась самая малость – связать посох с собой, чтобы в полной мере обрести возможность управлять заключенной в камне силой. Одно лишь плетение снов здесь не могло помочь. Требовалось более изощренное колдовство, и он знал его – старинное заклинание, за которое следовало заплатить немалую цену, впрочем, как и за любые серьезные поступки. Но чего стоили несколько потерянных зим по сравнению с теми, что он утратил? Кроме того, он уже сталкивался с этим заклинанием, когда Элена «переделывала» старый посох Грэшима для брата. Итак, почему бы не попытаться? Почему не наложить заклинание на новый посох, наполненный силой снов, но теперь уже собственноручно?
