Я пошла вперёд, то есть решила идти по пустыне. Ребята рассказывали мне примерное расположение экстренной базы. Она находилась далеко от обрыва, но повернуть назад я бы всё равно не смогла. Сейчас мне нужно было лишь идти до большого каньона, а потом идти вдоль него до нового знака.
Без воды (кстати, воды на планете не было и людям-рабам специально заказывали по космическому кораблю воды в неделю, отчего снизилась мода на рабов-людей) идти было страшно, но я понадеялась на то, что смогу вовремя добраться до базы.
Я шла и внутри словно поднимало голову что-то неведомое, но давно живущее во мне. Наконец-то я была свободна! Теперь мне не нужно слушать команд хозяйки, потому что она наверняка улетела на своём мини-корабле. А значит я могу наконец-то перестать думать о том, как думают другие и отдать себя в полное распоряжение себе. Как красиво вокруг! Эти многовековые наслоения грунта, красивые земляные формы, иногда поднимающиеся на многие метры ввысь… Но так пусто. Я привыкла, что всегда вокруг меня много существ, всегда шум и гам, вой моторов. Тишина была непривычной и пугающей.
Долго мне казалось, будто впереди меня ничего не меняется, дорога словно застыла, а я шла по крутящейся ленте. Но потом вдали в ярком свете начали вырисовываться огромные валуны, явный признак приближающегося каньона. Его опять же образовал когда-то ветер, выдолбив в земле огромную чашу, по краям которой постепенно наращивалась тонкая пыль породы, превратившаяся сейчас в валуны. Я подошла к ним вплотную, потом повернула налево и зашагала вдоль каньона, пристально вглядываясь в огромные камни. А вот и тот самый камень, похожий на пятиконечную звезду. Теперь нужно подняться к нему поближе и оглядеться вокруг. Да, вон там виднеется металлический шест, на котором развевается флаг гонщиков. Я радостно поспешила запомнить свой путь и спустилась с валунов, чтобы поскорее добраться до базы.
С высоты пятиконечной звезды до шеста казалось не больше нескольких километров, на деле же я шла до самого наступления кромешной темноты, но флага так и не увидела. Мне очень сильно хотелось пить, но я переборола себя. Тем более ночи на Карбадобане холодные и жажда мучила меня с наступлением ночи не так сильно. Я забилась под выступ одного из больших курганов и уснула.
Проснулась я от того, что вокруг пронёсся сильный порыв ветра. Я высунула было нос из-под кургана, но оказалось, что этого лучше не делать, чтобы не смело. Из своего убежища мне открывался великолепный вид на вихри жёлтой пыли, бешено проносящиеся мимо. Только когда пыль совсем осела, я вылезла из-под кургана.
Взрыв не принёс огромных изменений окружающей меня местности, лишь только некоторые фигурные скалы разрушились, обвалились и их обломки грустными камнями разнеслись на многие километры вокруг. Пираты взорвали космодром, дома, службы — я в этом не сомневалась. Но ради чего?
Мне доводилось много раз выслушивать экстренные сообщения в выпусках новостей о нападениях пиратов, о том, как они пускают планеты ко всем чертям, как грабят и убивают. Я не была романтиком и не принадлежала к числу девушек, трясущихся от одного упоминания о грозных свободолюбивых сорвиголовах. Они преступники, несут зло. Сейчас буквально на моих глазах произошёл сильный взрыв, от него осталась лишь природа планеты, но все постройки разрушились в миг.
Меня захлестнула паника и я со всех ног понеслась в сторону, где по моим соображениям должна была находиться база. Я боялась, что и она тоже разрушена, но когда шест с флагом наконец были в нескольких метрах от меня, я поняла, что здание почти в порядке. Обвалилось всё левое крыло, а там, как я знала из разговоров, были спальни, кухня, гостиные и столовая. В висках застучала кровь, я поторопилась к завалинам.
Под ногами трещал металл и противно хрустел камень. Обломки мешали ступать ровно, меня шатало из стороны в сторону, но я упорно лазила по обломкам в поисках тел. Тела были, но им уже нельзя было помочь. Мне стало так страшно, как ещё никогда и одновременно с этим ощущалось, что сердце окончательно покрывается твёрдой бронёй.
Мне удалось найти лишь двоих выживших в этой каше. Один из них — человеческий мальчик лет пяти, его ноги задавил огромный обломок. Мальчик был без сознания, я содрогнулась от мысли, что могла бы его не заметить. Мальчик тяжело дышал, но всё-таки был жив. Я осторожно высвободила его ноги из-под обломка и меня едва не стошнило от вида кровавой каше вместо его ног. Как же он остался в живых?! Я хотела было поднять ребёнка на руки и отнести в уцелевшее крыло, но не знала, как сделать так, чтобы не причинить ему много боли.
— Бедняга, — я подпрыгнула от звука незнакомого хриплого голоса и шея противно хрустнула, когда я резко повернулась на звук голоса.
Высокий одноногий человек с седыми всклокоченными волосами и умными, но бесчувственными глазами. Он мельком оглядел меня, словно удостоверяясь, в порядке ли я, бросил мне бинт, потом шагнул к мальчику и проворно поднял его на руки. Потом с удивительной для такого старого одноногого человека скоростью понёс его во второе крыло. Я поспешила следом, на ходу фиксируя руку бинтом.
Человек сгрузил мальчика на ремонтный стол гаража (во втором крыле находились лишь гаражи, миниатюрные ракеты и маленькая комнатка для главного механика). Потом он покопался в карманах своей огромной куртки и быстро вытащил из них какие-то инструменты.
— Что встала? — грубо спросил он меня. — Помогай.
Я никогда не была уверена, что сильная духом. Однако я не потеряла самообладания до тех пор, пока шла операция. Я с твёрдо сжатыми губами выполняла любое поручение человека, и лишь широко открывала глаза, когда маленький мальчик начинал тихо стонать от боли.
Когда весь ужас остался позади, я осела на землю, вцепившись руками в волосы и ничего не видящими глазами смотрела впереди себя. Потом меня рывком подняли на ноги сильные руки мужчины и он легонько, но резко встряхнул меня, пристально глядя в мои глаза.
— Всё кончено. Просто забудь.
Я тупо смотрела ему в глаза, такие бусчувственные и холодные. Смешно сказать, но меня сковал ужас, когда в глазах этого человека мелькнула теплота.
— Ну будет-будет… Смотри веселей — мы спасли ему жизнь.
Я не выдержала и на последнем слове громко разрыдалась, окончательно потеряв самообладание и, прижавшись к широкой груди незнакомого человека, поливала его горючими слезами. Когда успокоилась, мне стало неловко и я смущённо остранилась, тихо шепнув:
— Извините.
В ответ — взрыв хохота. Я обиженно подняла на человека красные глаза.
