Оставшийся орк начал изо всех сил размахивать оружием и звать на помощь. По колебаниям воздуха Дзирт так отчетливо представлял себе каждый отчаянный взмах, как если бы видел его, поэтому легко уклонялся от оружия. Через секунду дроу вышел из черной сферы с другой стороны, оставив внутри смертельно раненного орка.
Быстро оглядев лагерь, он увидел, что живых орков осталось всего двое — один вздрагивал, истекая кровью, а другой, ошпаренный, корчился на земле. Двумя точными ударами Дзирт прикончил обоих.
Затем Охотник умчался в ночь завершать начатое.
Бедняга Унта, с трудом переводя дыхание, привалился спиной к дереву. На просьбы приятеля не останавливаться он лишь отмахивался — они и так уже отбежали от лагеря больше чем на милю.
— Надо бежать! — уговаривал второй.
— Тебе надо! — огрызнулся Унта, тяжело дыша. Унта, как и многие другие, покинул свое логово в скалах по приказу шамана племени, чтобы присоединиться к войску Обальда и отомстить тем, кто осквернил образ Груумша где-то неподалеку от этих мест. Но он готовился сражаться с дворфами, а не с дроу!
Товарищ попытался силой поднять его, но Унта ударил его по руке — он все еще хрипло дышал, опустив голову на грудь.
— Не спешите, — раздался сзади мелодичный голос, говоривший на ломаном орочьем языке.
— Но нам надо бежать! — еще не видя говорящего, воскликнул приятель Унты.
Унта же и глаз не поднял. Он в одно мгновение понял, чей это был голос, а также что пришел его последний час.
— Мы можем договориться, — попытался подмазаться к дроу первый орк, а потом Унта услышал звук выпавшего из рук оружия.
— Я могу, — спокойно возразил дроу, и в тот же миг блеснуло острое лезвие. — А ты вряд ли. В ответ послышались хрип и бульканье. Унта встал и выпрямился, по-прежнему не глядя на страшного противника. Он снова привалился к дереву, бессильно опустив руки и надеясь, что первый же удар будет смертельным. Вдруг он почувствовал на щеке горячее дыхание дроу, и одновременно острие одного меча уперлось ему в спину, а другого — в шею.
— Найдешь командующего войском, — сказал Дзирт. — Скажешь, что я скоро приду к нему. Очень скоро. И убью его.
Едва уловимое движение клинка лишило Унту правого уха. Орк скривился и глухо застонал, но ему хватило ума и выдержки не пытаться бежать и не оборачиваться.
— Передашь ему! — зловеще прошептал голос. — Все передашь!
Унта хотел заверить его, что все сделает в точности как сказано, но Охотника уже не было.
Быстрым шагом, перескакивая через скальные трещины и лавируя между острыми камнями, десяток грязных, усталых дворфов уходил в горы. Невзирая на страх, никто ни на минуту не забывал о товарищах, и если один падал, двое других тут же протягивали ему руки, чтобы помочь подняться и бежать дальше.
Толпа орков, больше двух сотен, наступавшая им на пятки, кричала и завывала на все лады, потрясая кулаками и оружием. Время от времени кто-нибудь из них бросал в спины отступающих дворфов копье, но никто ни разу так и не попал.
Расстояние между беглецами и преследователями не сокращалось, но и не увеличивалось, хотя оркам так же хотелось настичь отчаянно удиравших дворфов, как и тем — как можно скорее оторваться. Разница была лишь в том что, если кто-то из орков спотыкался, его товарищи даже и не думал ему помогать. Наоборот, упавшего могли пнуть и даже затоптать, если он попадал под ноги. Поэтому их отряд сильно растянулся, хотя авангард по-прежнему отделяло от дворфов всего шагов десять.
Дворфы бежали по довольно открытой местности, справа ограниченной высоким отрогом. Они отчаянно спасались от погони, но если бы орки были менее одержимы жаждой поскорее настигнуть их и перебить, то могли бы заметить, что дворфы бегут так, словно у них есть вполне определенная цель, не используя возможности уйти от преследователей другим путем.
Выскочив из густой тени кряжа, дворфы ринулись в довольно широкий проход меж двух валунов. За ними две скальные стенки образовывали природный коридор, в котором могли разойтись только трое орков. но преследователи не обратили на это внимания. Для них имело значение только то, что теперь преследуемые не смогут разбежаться. И конечно, они совсем не заметили, что в стенах коридора полно небольших ниш, искусно замаскированных камнями, откуда за ними пристально следили глаза других дворфов.
Когда первые орки уже прошли глубоко в расщелину, а почти половина всего отряда миновала камни у входа, дворфы с кирками, топорами, секирами и мечами набросились на них. Некоторые из нападавших, а именно Тибблдорф Пуэнт и его отряд «Веселых мясников», грязнее и свирепее которых не было в клане Боевых Топоров, вообще не были вооружены: оружием им служили острые грани на панцирях и шипы на шлемах, наколенниках и латных рукавицах. С восторженными воплями они ринулись в самую гущу орков и, без разбора кидаясь на ближайших противников, обрушиваясь на них всем телом, кромсали врагов на куски. Некоторые из орков уже видели неистовых дворфов во время той достопамятной битвы в Низинах, когда «мясники» так неожиданно выскочили из статуи и застали врагов врасплох. Правда, на этот раз орки не растерялись и приняли бой.
Но все равно дворфы были лучше вооружены, чем их враги, и приспособлены к сражениям на ограниченном пространстве. К тому же они сами выбирали место битвы, поэтому перевес быстро оказался на их стороне. Дворфы, находившиеся в начале коридора, завалили вход камнями, чтобы успеть расправиться с теми орками, которые оказались внутри, пока подкрепление не прорвалось через завал. Те двенадцать убегавших, что сыграли роль наживки, развернулись и дружно бросились на неприятелей, прекратив отступление. Даже в самой жаркой рукопашной дворфы не забывали друг о друге, всячески поддерживали товарищей и не давали оркам добивать раненых.
Орки же, которых угораздило попасть в западню, умирали в одиночку, на них никто не обращал внимания.
— Твои ребятки отлично справились, Торгар! — сказал высокий упитанный дворф с огненно-рыжими волосами и такой длинной бородой, что она волочилась бы по полу, не будь заткнута за пояс. Один глаз у дворфа был затянут бельмом — память о защите Мифрил Халла от нашествия дроу, а второй, ярко-голубой, молодо сиял. — Хотя ты многих мог бы потерять.
— Погибнуть в бою за свой народ — об этом можно только мечтать, — ответил Торгар Молотобоец. Он возглавлял те четыре сотни дворфов, что недавно покинули Мирабар, оскорбленные неподобающим отношением правителя Эластула к королю Бренору Боевому Топору, причем это отношение распространилось и на всех дворфов Мирабара, радушно принявших своих дальних родственников, проходивших через их город.
