* * *
Рыбалка лучший отдых. Я сидел на берегу Клязьмы и смотрел на поплавок, клевало плохо. В моем садке плескались три плотвички, вообще-то кошке Муське хватит. С севера надвигалась черная грозовая туча. Пора было сматывать удочки. Я собрался, сел на старенький велосипед и направился в сторону дачи. Дача находилась на просеке под высоковольтную линию электропередач. Место не самое лучшее, но в советские времена участки давали только там. Убежать от дождя я не успевал и поэтому спрятался в старой автобусной остановке. Туча была уже над остановкой, но дождь почему-то еще не начинался. Из тучи ударила молния, прямо в опору линии электропередач и через секунду от страшного удара грома я свалился на пол остановки, зажимая руками уши. Молнии били из тучи почти без остановки. Раскаты грома превратились в непрерывный рев. Как будто вращающийся черный занавес закрыл все вокруг от моего взгляда. Воздух стал плотным и тягучим, по металлическому каркасу остановки заструились электрические разряды 'Огней святого Эльма'. Всего меня буквально разрывало от множества маленьких голубых молний срывающихся с моего тела и бивших в стены остановки. Туча над головой стала превращаться в гигантскую вращающеюся воронку, уходящую в небо. Огромная молния похожая на ветвистое перевернутое дерево, ударила в землю и, выжигая за собой черный искрящийся след, двинулась от опоры ЛЭП к остановке. Мир внутри меня взорвался на миллионы сверкающих осколков, и я провалился в черную пустоту.
Глава 2. Раб
Высоко в небе над Геоном парила черная птица. Зоркие глаза падальщика выискивали добычу. Внимание птицы привлек караван из четырех повозок, который сопровождало несколько всадников. Караван съехал с дороги и остановился в небольшой роще. Птица стала снижаться. Падальщик знал, что там, где двуногие почти всегда можно чем-нибудь поживиться. Инстинкт не подвел птицу, недалеко от рощи лежало голое тело 'двуногого'. Падальщик, опустившись еще ниже, стал кружить над неподвижным телом, стараясь определить, жив двуногий или нет. Птица знала, что живой двуногий очень опасен.
* * *
Солнце палило нещадно. Гур снял с пояса флягу и сделал два небольших глотка. Теплая вода не принесла облегчения, но пить больше было нельзя, изойдешь потом. Мысли хозяина каравана были тяжелыми. Трудный четырехмесячный поход приближался к своему концу и одновременно к провалу. Все из-за этого идиота Барта. Он мысленно проклинал себя за то, что поддался на уговоры Кладра и взял с собой в поход, этого полоумного громилу. Получилось так, что Гур перехитрил сам себя. Конечно, он хотел угодить старшему сыну вождя клана, и вот теперь приходилось расплачиваться за свою ошибку. По договору с храмом, караван должен привезти, двенадцать рабов, а из-за Барта их осталось только одиннадцать. Гур обреченно вздохнул. За каждого раба храм обязывался заплатить по двести пятьдесят серебряных монет, а теперь он получит только по пятьдесят. Высокая цена за рабов определялась тем, что все рабы должны быть хорошими воинами числом ровно двенадцать человек. В день летнего солнцестояния эти рабы будут сражаться с воинами храма во славу богини Сиды. Оставшиеся в живых в этой битве станут воинами храма на следующие три года, а затем все повториться сначала.
Гур остановил 'коня' и, дождавшись, когда первая повозка догонит его, дал команду вознице сворачивать к небольшой роще возле дороги. Каравану было необходимо переждать полуденную жару и напоить лошадей. Повозки свернули с дороги и остановились в тени деревьев окружавших небольшой каменный бассейн с прозрачной водой. Гур дал команду распрячь и напоить лошадей, а сам прильнул губами к поверхности воды в бассейне. Несмотря на жару, живительная влага оказалось на удивление холодной, ломила зубы и хорошо освежала. Гур утолив жажду, сел на каменное обрамление бассейна. Глаза опытного воина быстро оценили обстановку, опасности вокруг стоянки он не заметил. Единственное что привлекло его внимание, это падальщик, кружащийся по недалеку от рощи.
- Эй, придурок, - обратился он к Барту.
- Посмотри, что там, - и ткнул пальцем в направлении падальщика.
Барт нехотя стал седлать уже расседланную им лошадь и, бубня что-то про себя, медленно направился в указанном направлении. Гур закрыл глаза и погрузился в полудрему.
Странное беспокойство рывком подняло хозяина каравана на ноги. Он одним движением вскочил на спину коня и прямо без седла поскакал в сторону, куда отправил Барта. Шестое чувство и в этот раз не обмануло его. Гур увидел этого тупого громилу, пинающего человека свернувшегося калачиком на земле. Перекинув ноги на одну сторону коня, старый воин на всем скаку обрушился на Барта. Придурок кубарем покатился по земле. Не дожидаясь пока идиот придет в себя, Гур ударом ноги в зубы отправил того в беспамятство. Перевернув бесчувственное тело Барта на живот, Гур его же поясом стянул тому руки за спиной. Оставив Барта лежать лицом в пыли, воин повернулся к свернувшемуся калачиком на земле человеку, того рвало. По всей видимости, Барт успел его хорошо отделать. Гур снял с пояса флягу и, подняв тому голову, попытался напоить водой. Человек закашлялся и стал большими глотками пить воду из фляги. Гур внимательно осмотрел человека.
- Судьба все-таки благосклонна ко мне - подумал Гур.
Человек, жадно пивший воду из его фляги, очень походил на хумана. Судьба послала Гуру двенадцатого раба и не просто раба, а хумана. Воин хуман был большой редкостью и очень высоко ценился. Хуманы жили далеко от материка на острове Танол. За свою жизнь Гур только раз сталкивался в бою с хуманами, это было лет двадцать назад, когда он с ватагой молодых воинов напал на купеческий караван. В их ватаге насчитывалось пятнадцать воинов, а охрана каравана состояла всего из четырех хуманов. Хуманы ростом ниже Таргов и уже в кости, поэтому добыча казалась Гуру легкой. Он спасся тогда чудом, молниеносный удар меча хумана распорол кольчугу на левом плече, а от второго уже смертельного удара Гура спасли только быстрые ноги, и то, что хуман поскользнулся в крови убитого товарища Гура. В живых из ватаги Гура остались только трое его соплеменников, да и то все были ранены. Хуманы тогда не стали их преследовать, поэтому они и остались в живых. Хуман выглядел довольно странно, он был голым и безволосым. У Гура создалось впечатление, что одежда и волосы хумана сгорели прямо на теле. Воин внимательно осмотрелся и увидел в нескольких шагах спекшийся песок, это был след от удара молнии. Он вспомнил громыхавшую под утро, довольно редкую, сухую грозу. Значит, хуман попал под удар молнии, который спалил на нем одежду и волосы. Как не странно серьезных ожогов на теле хумана заметно не было, значит, жить будет. Гур жестом приказал хуману подняться и идти за ним к каравану.
