– Погоди, – оторопел Глеб, – в будимировском сейфе магического оружия сколько хочешь, а ты обычное дубьё берёшь. Почему?
– Да потому, – назидательно молвил гном, с удовольствием почёсывая дубинкой спину, – что если нас погранцы на контрольной полосе вдруг повяжут, то на суде за магическое оружие всенепременно дополнительный срок припаяют. А с дубинки какой спрос… Ничего, я толковое оружие после раздобуду! Или в бою трофеем возьму, или ограблю кого на узкой дорожке, с применением моего ударно-дробильного устройства, – Федул, свирепо хекнув, с размаху треснул дубинкой по пустой банке, вмиг смяв её в лепёшку. А заодно едва не проломив столешницу: по гладкой поверхности зазмеилась длинная трещина.
– Ты, конечно, крутой до невозможности, – поспешил согласиться парень, – но столы-то зачем ломать?
– Чтобы враги боялись, – ответил гном, слезая с табурета. – Пойду-ка я краску поищу: замаскирую мою стандартную дубиночку под эксклюзивный посох, и пусть всякие глупцы думают, что я безобидный странник, натурально – калика перехожий. До поры до времени думают. – Федул, шлёпая голыми ступнями по линолеуму, с независимым видом утопал в коридор, неся дубинку на плече, будто изготовленный к стрельбе гранатомёт.
– Иди-иди, Пикассо ты наш творительный. – Глеб, откупорив новую банку с пивом, подошёл к громобойному окну.
Вид с шестнадцатого этажа открывался великолепный: синее безоблачное небо и подбирающееся к зениту солнце обещали хорошую погоду на весь день, а едва различимые отсюда транспортные потоки снующих над городом магиков напоминали массовый прилёт весенних птиц. Далёкие силуэты окраинных многоэтажек, белые, словно вырезанные из качественного ватмана, были похожи на заснеженные горы, в которых обязательно водятся кровожадные драконы.
Внизу рябило солнечными зайчиками искусственное озеро, созданное при постройке элитного дома то ли для красоты, то ли для неведомых производственных нужд. Посреди озера плавало с полдесятка растрёпанных дворницких мётел; на приозёрном бережку сушился приличных размеров ковёр непонятной по сырости расцветки – вокруг него суетилось несколько охранников в камуфляжной форме. Вполне возможно, что мётлы принадлежали сбитым Федулом ведьмам, а ковёр был одним из тех «самолётов», которые сегодняшней ночью попали под рогаточный обстрел, – парень от души понадеялся, что пассажиры колдовского транспорта не пострадали.
– Эй, Хитник, ты живой? – негромко позвал Глеб, но ответа не последовало. Честно говоря, он уже начинал всерьёз опасаться, не случилось ли чего плохого с мастером-хаком после того, как начальник Музейной Тюрьмы силком выдрал из Хитника запрятанного в нём Стражника Реальности. Вернее, не из самого Хитника, но из украденной и заархивированной им психоматрицы мага Савелия… ей-ей, голову сломаешь от подобных рассуждений! Потому как уже довольно долгое время напоминал Глеб сам себе удивительную, невидимую матрёшку: в его ментальное поле случайно и намертво внедрился ментальный мастер-хак по имени Хитник, который украл ментальный образ личности могучего колдуна, который в свою очередь нашёл и украл пять основных составляющих бестелесного Стражника Реальности. Который мог воздействовать на существующую ныне реальность, меняя её каким угодно образом… В общем, как говаривал затейник Федул, без поллитры не разберёшься. «Кстати, а как он там?» – спохватился Глеб, поставил опустевшую банку на подоконник и пошёл глянуть, что делает творчески одарённый гном.
Федул, по-турецки сидя на полу возле раскрытого оружейного сейфа и высунув от усердия язык, увлечённо красил «демократизатор» обгрызенной кисточкой в странный, немыслимый колер: нанесённая на дубинку краска переливалась всеми цветами радуги. Причём цвета не оставались на месте, а всполохами перетекали один в другой – казалось, что обычное милицейское орудие всенародного воспитания оживает под кисточкой гнома и вот-вот будет готово к самостоятельным действиям и решительным поступкам. На страх врагам, как пророчески изрёк Федул.
Рядом с гномом лежал крупный серебряный тюбик, основательно сплющенный и наполовину скрученный в трубочку – краску Федул не жалел. Над тюбиком колыхалось едва заметное в солнечном свете многоцветное, как северное сияние, зарево.
– Ни фига себе! – Глеб присел на отодвинутую в сторону раскладушку, спросил с любопытством: – Это где же ты такую ультрасуперкраску раздобыл?
Гном, на секунду оторвавшись от увлекательного занятия, махнул кисточкой в сторону колдовского сейфа:
– Знамо дело, на дне коробки со стеклянной крышкой. Где всякое магическое барахло лежит. – Парень невольно глянул на короб, смонтированный в нижней части железного шкафа. Действительно, крышка запретного отсека была поднята: аккуратно хранившиеся там разнообразные тряпичные куколки людей и зверушек, чёрные свечные огарки, дешёвые синие бусы и школьные, наполовину исписанные мелки – оказались переворошены как придётся и сдвинуты в сторону неряшливой горкой.
– Слушай, но ведь Хитник предупреждал, чтобы мы в коробке ничего не трогали, – забеспокоился Глеб. – Это же вещи с боевыми магическими свойствами! Причём наверняка опасными…
– А я ничего потенциально опасного и не трогал, – продолжая работать кисточкой, безмятежно ответил Федул. – Краску только взял и всё. Ха, подумаешь! Какая может быть беда от краски-то? Разве что испачкаешься немного. – Он деловито выдавил на дубинку остатки из тюбика, тщательно размазал их и, встав на ноги, довольно произнёс: – Опаньки, готово.
Гном, осторожно дотронувшись пальцем до глянцевой поверхности, молвил со значением:
– Ишь ты, намертво схватилась, даже не липнет. А ведь пахла как масляная, долгосохнущая: поистине невероятных высот достиг прогресс нынешней лакокрасочной индустрии! Нет, не стоит на месте химическая наука, не топчется, а семимильными шагами идёт навстречу нуждам рядовых потребителей… Гламурненько получилось, не правда ли?
– А то, – вынужденно согласился парень. – Однако, меня терзают смутные сомнения… – Но какие именно, сказать не успел: коротко брякнул дверной звонок и тут же, без паузы, в стальную дверь принялись со всей дури барабанить кулаком.
– Открывай, Сова, медведь пришёл, – к месту сказал Глеб, направляясь в прихожую, – типа, памятный горшочек надписать.
– Скажешь ещё, – захихикал Федул. – Это ж наш бабаюшка с интересными новостями явился, – и молодцевато крутанул над головой дубинкой: за раскрашенной милицейской палкой протянулся быстро тающий шлейф из сотен разноцветных искр.
Но ни гном, ни тем более Глеб этого не заметили.
