Мясник взмахнул. Топор пошёл вверх... Надо бы сказать что-то типа: "лезвие топора зловеще блеснуло в лучах восходящего солнца". Но... чего нет - того нет. Солнца в тот день вообще не было. Ну а зимний рассвет... Терпила как-то выгнулся, острая его бородёнка уставилась прямо на меня. Он чего-то орал... Я еще подумал: какой талант. Экспрессия, натюрлих.
И тут он полетел прямо в меня. Терпила. Не весь - только его голова. И из неё хлестанула кровь. Как огонь из новогодней ракеты. Голова упала на лёд метрах в 2-3 от меня и от отдачи закрутилась волчком. Потом дошёл звук. "Хряк" топора. Ну не будет никогда мастер рубить хоть чью голову прямо на льду. Только на бревне. Иначе можно и инструмент попортить. Инструмент вошёл в бревно довольно глубоко, мастер хлопнул ладонью по топорищу, выдернул секиру. И из открывшихся кровеносных сосудов обезглавленного тела ударил фонтан крови. На метр примерно. Красной. Быстро чернеющей. Горячей. От неё шёл пар. Там, где этот поток попадал на снег - снег стремительно просаживался. Как сахар в кипятке. Или как сугроб под струйкой мочи. Выглядело это как... как раздробленная кость в открытой ране. Белые кристаллики снега в чёрной оседающей крови.
Фонтан ослаб. Потом снова толчком выплюнул очередную порцию. Потом еще пара толчков все слабее. Потом... "Вода привольно полилась мирно журча". Только - не вода. И журчания я не слышал. В том момент, кроме нарастающего грохота тамтамов в собственной голове, я вообще ничего не слышал. Обтулупленные у бревна подхватили... останки. Под руки. Это... тело без головы. Опрокинули на спину. И поволокли к проруби. Куда и кинули. Без всякого "на счёт три". Отработанно.
Краем глаза поймал какое-то движение. Прямо передо мною отрубленная голова как-то дёрнулась, державшиеся сжатыми мышцы - расслабились, нижняя челюсть отвалилась. И - завалилась в бок. На правую щеку. Из открывшегося обрубка шеи неторопливо вылезло что-то мокрое и красное. Вроде тряпки. Хотя - какие тряпки в голове... Не женщина же. Наверное - язык. Корнем вперёд. Съехал по гортани. Окончательно расслабился... Остаточные мышечные явления...
В моей голове что-то тоже... вспыхнуло. И я отключился.
Пробуждение было... из серии "Мама! Роди меня обратно!". Как от толчка. Хотя почему как? От пинка одной из этих волосато-лохматых жертв горилльего аборта. Которых я сдуру посчитал всего-навсего человеческим коллективом бомжующей самодеятельности. А они друг другу головы на раз. Топором. С хеканьем.
Картинка заваливающейся на бок отрубленной головы... чернеющие на глазах пятна крови... оседающий, расползающийся в крови снег в тусклом свете зимнего утра... Я только успел откинуть голову на бок и меня снова начало выворачивать.
Кажется, этот ублюдок ткнул меня сапогом в спину. Кажется, это только усилило мои спазмы. Желудок же пустой. Слюни, сопли, желудочный сок... все наружу. Там еще есть такая штука, которую мы в шутку называли "двенадцативерстной кишкой". Если она тоже из меня горлом пойдёт, то от чего я умру раньше - от удушья или от кровопотери?
От горилльих пинков и собственных телодвижений шапка у меня свалилась. По волосам потянуло холодком. Ублюдок присел, ухватил меня за волосы... Хрюкнул. Как-то удивлённо. И ушёл.
А я с радостью обнаружил, что мой ступор уже не носит такого тотального характера, как аплодисменты на партийных съездах. В смысле: "бурные продолжительные, переходящие" в захлёбывание собственной блевотиной. Втягиваюсь, адаптируюсь.
"Если вас легонько стукнуть -- вы, конечно, вскрикните.
Раз ударить, два ударить... А потом привыкните".
Ага. Привыкаю.
Мысли появились. Точнее, уже хватало сил не только дышать да сердце у горла ловить.
Так. Что же это за уроды? Какой-то "Затерянный мир" с продвинутыми придурками горилльского происхождения? Нет, я неплохо отношусь к гориллам. И вообще - к братьям нашим меньшим. Как и к братьям большим. Одни ковыряются в собственном дерьме, другие - в государственной безопасности. Но я-то тут причём? Я ж вырос на асфальте, для меня и корова живьём - уже экзотика. А горилла... Да еще продвинутая... И вообще, я ни в экологических движениях, ни в защите прав животных... А тут охренительно здоровенная скотина пинает меня по рёбрам. Меня! Да я вот только встану, да я этого придурка... А кстати, вот и он.
Урод вернулся не один. Как раз к тому моменту, когда я отвалился на спину. Кое-как выровнял дыхание и с блаженством ощущал, как на смену холодному поту снаружи тела приходит... нарастающая боль внутри. Но не сразу, а постепенно. Драгоценные мгновения равновесия неприятностей. Кайф!
Ног я не чувствовал от коленей вниз совсем. Сами колени просто разламывало. Вообще-то, я по жизни здоровый человек. Ну, относительно. И годы мои отнюдь не юные, и образ жизни... Да и сама жизнь... Вот к примеру, режущая боль в пальцах рук - это мне давно и хорошо знакомо. Как-то на северах сдуру приморозил руки. Выстебнулся без перчаток. Буквально, от автобуса до казармы пробежался. Потом десятилетия при переохлаждении появляются очень характерные ощущения. И - острые.
Но эти все ощущения - полная нирвана по сравнению с тем, когда вам в лицо суёт горящую палку какая-то образина. Невообразимого роста, вида и запаха. Ну, с ростом понятно - я лежу на полу. Точнее на земле. Темно. Сыро. Где-то вода капает. Запах... аж глаза режет. "Дышите ротом" - называется. Вроде какого-то подвала. Или ямы. И два уродища чего-то требуют. От меня. В этом моем... лежании. На абсолютно непонятном языке. Неправда - три. Уродов было три. Два больших: один ублюдок, который был вначале. Второй - еще мохнатее. Поскольку - в шубе. Явно не норковой. Проще - вроде тот же тулуп, только коричневый и еще мехом наружу. Причём мех мусорный, свалявшийся. А третий - вообще пугало огородное. Почти вдвое ниже, замотанное в какое-то тряпье. По груди и по спине - это тряпье крест на крест завязано. Из под шапки, или чего там у него сверху, торчат какие-то лохмотья. Из-под которых выглядывает синий кусок скрюченного и свёрнутого на сторону носа. С длинной каплей на кончике. Натюрморт... выразительный. Экспрессионисты -- отдыхают, cюр - довлеет, шизуха - косит.
И вот это убоище усаживается на корточки возле моего темечка и начинает рассматривать мою голову. Слава богу, хоть не рубить. Или - отрезать. А то они... наловчились. Я вообще-то быстро учусь. С одного раза. А еще лучше - ни с одного. "Мудрый учится на чужих ошибках. Умный - на своих. Дурак - ничему не учится." Мда... По жизни взыскую мудрости, хотя не знаю как бы собственной дурости избежать.
