Дэн Эбнет - Молоты Ульрика

Арик пожал плечами. Длинными темными волосами и аккуратной черной бородкой он напоминал Груберу самого Юргена в молодости.

- Все, что тебе угодно. - сказал Арик.

Грубер сложил руки и на мгновение задумался. Было в Арике что-то этакое, особенное. В один прекрасный день он будет вожаком, куда лучшим, чем бедняга Ганс, который старается так натужно, а все без толку - люди не любят его. Арик - прирожденный Комтур. Со временем он станет великим воином Храма.

- Я… - начал Грубер. - Я, похоже, утратил огонь, который когда-то во мне пылал. Рядом с Юргеном так легко было быть отважным…

Арик сел ближе.

- Ты самый уважаемый человек в отряде, Грубер. Все это признают, даже старые бойцы вроде Моргенштерна и фон Глика. Ты был правой рукой Юргена. Знаешь, после смерти Юргена я никак не мог понять, почему ты не стал Комтуром Отряда, когда тебе предлагали. Почему ты передал командование Гансу?

- Ганс хороший человек… жесткий, без выдумки, но хороший. Он выполняет свои обязанности. Я просто ветеран. Я был бы скверным Комтуром.

- Я так не думаю, - мотнул головой Арик. Грубер вздохнул.

- Что, если я скажу, что это из-за смерти Юргена? Как мог я занять место этого человека, Комтура, которому я присягал на верность, моего друга, в конце концов? Человека, которого я погубил?

- Погубил? - удивленно переспросил Арик.

- В тот ужасный день прошлым летом, когда стая зверолюдов набросилась на нас из ниоткуда. Мы стояли стеной, иначе бы погибли, и каждый воин в строю прикрывал соседа от вражьих ударов.

- Да, это был настоящий ад, ты прав.

- Я был рядом с Юргеном, сражаясь по правую руку от него. Я видел, как человекобык бросился на нас с огромной секирой. Я мог остановить удар, приняв его на себя, но мне не хватило духу и я замер.

- Тебе не в чем себя винить!

- Есть в чем! Я промедлил, а Юрген погиб. Если бы я не струсил, Юрген был бы сейчас с вами.

- Нет, - твердо сказал Арик. - Нам всем тогда не повезло, а Юргена призвал в свои чертоги Ульрик. Грубер глядел в лицо молодого воина,

- Арик, ты что, не слышишь? У меня нет больше внутри того стержня, который нужен истинному Волку. Я не могу сказать другим… и уж конечно я не могу ничего сказать Гансу… но как только мы бросаемся в атаку, я чувствую, как тает моя отвага. Что, если я снова застыну в губительной нерешительности? Что, если теперь Ганс поплатится за мое промедление? Может, это будешь ты? Я трус, парень, и Отряду больше нет от меня пользы.

- Да брось, ты не такой, - сказал Арик. Он пытался придумать хоть какой-то аргумент, чтобы вывести ветерана из этого мрачного состояния, но тут их беседу прервал крик. Моргенштерн вышел обратно на поляну, он кричал что-то, а следом за ним с суровым лицом шел Ганс. Ражий вояка дошел до своего коня, резкими движениями раскрыл седельную сумку, вытащил из нее три бутылки. Одна за другой они разбились о ближайшее дерево.

- Доволен? - прорычал Моргенштерн в лицо Гансу.

- Пока нет, - стоически ответил Комтур.

- Ганс! Ганс! - эхо заполонило поляну. Шелл вел в поводу коня фон Глика, старый воин ссутулившись ехал в седле, Ваддам придерживал его сбоку.

- Великий Бог Волка! - воскликнул Грубер, срываясь с места.

- Фон Глик! - Моргенштерн разом позабыл обо всех проблемах и бросился к другу, опережая встревоженного Ганса.

Раненого Волка положили на землю, и Отряд собрался вокруг, пока Каспен, плотный человек с огненной шевелюрой, учившийся у аптекаря и цирюльника, осматривал ужасную рану.

- Ему нужен нормальный хирург, - оценил он состояние фон Глика, вытирая кровь с рук. - Рана глубокая и грязная, да и потеря крови большая.

Ганс обратил лицо к небу. Приближался вечер.

- Завтра возвращаемся в Мидденхейм. С первым светом. Самый быстрый поскачет вперед и приведет хирурга с повозкой. Мы…

- Мы не возвращаемся, - сказал фон Глик слабым, но строгим голосом. - Из-за меня Отряд не должен отступать. Эта священная миссия, это предприятие - последняя возможность обрести утраченную силу нашего Отряда и отомстить за павшего вожака. Эту задачу мы выполним до конца! Я не позволю вам провалить ее!

- Но…

Фон Глик рывком поднялся и сел, содрогнувшись от боли.

- Обещай мне, Ганс, обещай мне, что мы пойдем до конца!

Ганс запнулся. Он не знал, что сказать, и набросился на Ваддама, который стоял рядом.

- Проклятый болван! Это твоя вина! Что тебе стоило поумерить свой пыл? Нет, ты никого не слушал и подставил под удар фон Глика!

- Да я…

- Заткнись! Отряд сражается плечом к плечу или погибает! Ты предал самые святые основы этого братства!

- Не вини его, - с трудом произнес фон Глик. В его глазах блестела сила, порожденная болью. - Ну, конечно, он не должен был отрываться от стаи и охотиться в одиночку, но я-то пострадал по своей вине. Я должен был оставаться настороже, должен был смотреть в оба, но утратил бдительность, как последний старый дурак, и поплатился за это.

Тишина. Ганс переводил взгляд с одного брата на другого. Воины выглядели растерянными, подавленными. Дух Отряда никогда не падал так сильно, даже после смерти Юргена. Тогда в людях оставалась хотя бы злость. Сейчас в них осталось только чувство горечи от разбитых иллюзий, боль утраты веры и товарищества.

- Ставим лагерь здесь, - наконец произнес свое слово Ганс. - Если повезет, зверолюды придут ночью, и мы покончим с этим.

Наступил рассвет, холодный и бледный. Последняя смена часовых - Шелл, Арик и Брукнер - подняла остальных. Моргенштерн разжег костер, а Каспен перевязал рану фон Глика. Старый воин был столь же холоден и бледен, как зимнее утро, и дрожал от боли.

- Не говори Гансу, насколько я плох! - прошипел он на ухо Каспену. - Жизнью своей клянись, что не скажешь!

Аншпах собрался поить лошадей и нашел Крибера. Ночью стрела с черным оперением пригвоздила шею спящего рыцаря к земле. Храмовник был мертв.

Они стояли вокруг в скорбном молчании, и никогда еще не были они так мрачны Ганс кипел от гнева. Он отъехал от группы воинов в одиночестве.

У края леса Грубер догнал его.

- Это невезение, Ганс. Наше невезение, судьба-злодейка бедолаги Крибера, прими, Ульрик, его душу. Мы не заслужили такого, да и он заслуживал лучшей смерти.

Ганс развернулся.

- Что я должен делать, Грубер? Ради Ульрика! Как я приведу этот Отряд к славе, если нам ни разу не встретилась удача? Я разрушил их капище, чтобы выманить их на нас, разозлить и вызвать лобовую атаку! Но нет! Они приходят ночью и со звериным коварством убивают нас спящими!

- Так давай сменим тактику, - предложил Грубер. Ганс пожал плечами.

- Да я не знаю, как! Я не знаю, что и предположить! Я все время думаю о Юргене и о том, как он командовал Я постоянно пытаюсь думать как он, чтобы вспомнить все его уловки и маневры. И знаешь что? Я не могу вспомнить ничего! Все те битвы, в которых мы победили… я помню их все, но планы, которые лежали в основе каждой из них, вспомнить не могу!