— Для твоих ушей оно не предназначено, а мне ненужно. Так что и не надейся его услышать, я и так сказал тебе очень много.
Мериад хлопнул лошадь по шее. Она картинно поднялась на дыбы и растворилась в прохладном весеннем воздухе.
— А самому ему, конечно, съездить было лень! — с досадой пробормотала принцесса. — Нашёл дурочку и…
— Между прочим, я всё слышу! — прокомментировал её слова голос Мериада.
Судьба ближайших месяцев была решена.
* * *
Это был её последний спокойный вечер в Деринге.
Стелла стояла перед зеркалом и поправляла волосы. Беглый осмотр «места боевых действий» — её несравненной особы — показал, что подготовительные работы проведены по всем правилам и должны привести к победе. Платье на ней было замечательное — из шуршащей золотистой парчи с открытым лифом из чёрного бархата — словом, устоять было невозможно. А уж когда она небрежно накинет на плечи дорогую меховую накидку, неприятель капитулирует окончательно и бесповоротно.
Подумав немного, принцесса кокетливо засунула за корсаж белый газовый шарфик, надушенный «Амбассадором» — всего несколькими капельками. Неприкосновенный запас «секрета женской привлекательности» во флакончике синего стекла хранился в лаковой шкатулке уже лет пять: духи были дорогие, поэтому следовало экономить. Даже в ущерб женской привлекательности.
С волосами тоже проблем не было — сложную конструкцию из волос, шпилек, сеток и бусинок венчала умопомрачительная диадема.
В дверь постучали.
— Войдите!
Вошла Нилла в простом белом атласном платье с букетиком фиалок в волосах. Почти никаких украшений — только кружево на лифе, золотая цепочка и серьги с изумрудами; по мнению принцессы, простовато для жрицы бога богатства.
— Вы готовы?
— Да, почти. — Стелла быстро прошлась пуховкой по лицу. — Ваши родители уже внизу?
— Да. Мама, как всегда, волнуется и пьёт чай.
Графиня Пиолет… Она такая забавная и никак не походит на светскую гусыню. Степенности в ней мало, а уж гордости и в помине нет. Сухонькая, энергичная, она так заливисто смеётся, что невольно вызывает у собеседника улыбку.
Несмотря на годы, графиня любила танцевать и была в курсе всех модных новинок. Пожалуй, единственный её недостаток — нервы. И нервничает она всегда не к месту.
— Будет губернаторская карета или карета Вашего отца?
— Наша, — с гордостью ответила Нилла. — У губернатора одна из лошадей хромает, а у нас всегда отличные лошади.
— Ну, кажется, всё! — Стелла в последний раз взглянула на себя в зеркало и взяла веер.
Карета, мягко шурша, подкатила к театру. Осадив пару гнедых у ярко освещенного подъезда, кучер спрыгнул с козел и наперегонки с лакеем бросился отворять дверцу кареты. Граф Пиолет первым ступил на землю и галантно подал руку сначала принцессе, затем дочери и жене (да, вот так социальная иерархия вмешалась в традиционные правила этикета: дочь, как жрица, стояла на ступеньку выше, чем супруга).
Едва заметным движением Стелла проверила, всё ли в порядке с причёской и степенно направилась к входу, отказавшись от руки графа Пиолет.
— Ваше высочество, Ваше высочество! Смею ли я надеяться… — К ней метнулась фигура в парадном чёрном камзоле.
— Не знала, что театр и зал заседаний — это одно и то же, — не оборачиваясь, резко ответила принцесса. — Кажется, в Деринге есть губернатор?
— Абсолютно верно, Ванте высочество, — опешил проситель.
— Так и обращайтесь к нему со своими мелочами, а меня оставьте в покое!
Этот дворянчик портил ей кровь две недели и порядком успел ей надоесть. Просьба у него была дурацкая, — кажется, занести его имя в какие-то списки — и поэтому раздражала ещё больше.
Получив свою порцию льстивого почтения и язвительного перешёптывания за спиной, Стелла удобно устроилась в ложе, картинно, на публику расправив подол платья. Её наряд будут обсуждать, по крайней мере, неделю — деньги были потрачены не зря, и можно с полным правом наслаждаться спектаклем. Кстати, что сегодня дают?
Одобрительно улыбнувшись, девушка приняла из рук графа Пиолет программку и быстро, пока ещё не погас свет, пробежала её глазами.
Давали драму под названием «Её последние шаги». Кого, «её», принцесса так и не поняла; среди действующих лиц на роль обладательницы «последних шагов» могла претендовать только бабушка главного героя — престранная старуха в ярком безвкусном тряпье, которую хотелось убить после первых же произнесённых слов.
Конечно, разыгрывали любовную драму, правда, любви в ней что-то не наблюдалось. Главная героиня — экзальтированная девушка в чёрном, через каждые пять минут призывавшая смерть, напоминала индюшку. Герой же, призываемый автором к совершению безумств во имя любви, казался вяленой рыбой, не способной не только на подвиги, но и вообще на какие-либо действия. Прибавьте ко всему этому нарочито жестоких крикливых родственников с бутафорскими мечами, доставаемыми по поводу и без повода — и у вас сложится полное представление об этой пьесе, заканчивающейся, как и положено приличной драме, нелепой гибелью героя и получасовым плачем героини над его могилой.
Стелла выдержала только первое действие, а потом переключила внимание на зрителей. По ним сразу было видно, зачем они пришли в театр. Одни восторженно приоткрыв рот, чуть подавшись вперёд, просто поедают глазами актрису, тонким прерывающимся голосом (по действию — от сдавленных рыданий) поющую о своём любовном горе, другие шепчутся с соседями, третьи спят, четвёртые откровенно скучают. Некоторые женщины плачут — наверное, такие же нервные, как графиня Пиолет. Так и есть — она тихо всхлипывает, прикрывая глаза платочком.
Стелла встала и тихо вышла в коридор — к счастью, здесь не было слышно истошных воплей героини. В коридоре было пусто, лишь заспанный служитель стремительно выпрямился при её появлении с предупредительной лакейской улыбкой.
Принцесса подошла к окну, облокотилась о подоконник. Нет, идея пойти в театр была не самым удачным решением. Она думала развлечься — а все мысли по-прежнему об одном. Возможно ли было всё-таки отказаться?
Её глаза бесцельно перебегали от одного дома к другому. Холодная улица, порывистый ветер, качающиеся фонари, ветви деревьев… И совсем не похоже на весну.
Нет, необходимо было написать сестре, спросить у неё совета… Да, письмо нужно обязательно написать — уехать так, неизвестно куда… Старла же места себе не найдёт.
Ехать или не ехать? С одной стороны, нестись сломя голову спасать чужие драгоценности — один из признаков сумасшествия, а, с другой, торчать в этом городе, где из развлечений — только охота… Чего душой кривить, ей хотелось поехать, посмотреть на Сиальдар, повидать дядю, но в её планы не входила собственная смерть — а ведь путешествие было сопряжено с риском для жизни.
