Сводила в общем, сводила и досводилась. По этой линии задралась с начальником УВД, написала рапорт об уходе. Вот такие девчата бывали! Старой такой закваски.
А вот Саныч мне рассказывал, что встретил как-то в столице свою однокурсницу. Та им лекцию читала. По методике расследования чего-то там…ну неважно. Потом, конечно встречу отметили. "Я у неё и спросил, как она там очутилась? Да ещё и полковник уже. А она грит, Вовка, если откровенно, у меня есть то, чего у тебя нет". Рассказывая это, Саныч тогда весело смеялся над такой откровенностью. А я себе подумал, что не будет такая хитрая проныра откровенничать. Может, она имела в виду не женские особенности, а "общечеловеческие" качества – терпение, упорство, мозги в конце концов? Ну, неважно. В общем наша Мамка, тогда ещё Зойка, с треском вылетела из ментовки, но тут как раз война амбиций между МВД и прокуратурой опять разгоралась. Подобрали её. Только в другой район. В наш. А куда поначалу женщину? туда. Где сейчас Валька – на малолеток и на суды. А так, как ушла всё-же со скандалом, то и продвижение застопорилось. Долго на этой должности сидела. И опыта набралась и авторитета. Для всех этих охламонов наших стала Мамкой. А со временем – и для прокурорских работников. Только лет десять, как опалу сняли, стала старпомом, а вот теперь – замом. Советник юстиции, подполковник по-армейски. В погонах бывает редко, хотя ей идёт. Обаятельная женщина, даже когда вот такая, как сейчас, мрачная. Да у нас все женщины обаятельные. Взять хотя бы… Ладно, пока брать не буду. Вот, появился и Ким, значит, начнём.
– Долго совещаться не будем. Некогда. Губернатор дал нам двадцать четыре часа.
Отсчёт пошёл с десяти утра, – шеф нервно дёрнул толстой щекой и покосился на настенные часы. – Последствия неисполнения – самые жёсткие. Да вы сами знаете.
Да уж. Нрав нашего "губера" мы знали. На себе, к счастью, испытывать не пришлось, но…
– Владимир Александрович, что нового.
– Работаем, – коротко ответил Саныч. – Но сложно. Толпень.
– Виталий, что знает потерпевшая?
Я доложил. В том числе о неудачном опознании.
– А если бы опознала? – с прищуром посмотрела на меня Мамка.
– Закрыли бы и доложились.
– А дальше? Пришёл бы наш Деляга и смешал бы нас с дерьмом. Без понятых, без поручения. А потом, какое уже опознание вживую, если вначале фото показали?
– Но…
– Всё, без пререканий. Зоя Сергеевна, просветите его в тонкостях процесса потом.
Тебе пока больше самостоятельно не… Саныч, он с тобой. Нет! Вот что. Сейчас приедет "на усиление" какой-то. Ну не знаю кто, частный детектив, что ли. Из личных знакомств Александра Михайловича. Вот с ним и поработаешь. Встретишь, повозишь, куда надо. Валентина, не возражаешь, если на твоей. Ты здесь нужна будешь, а мне нашего зонального на место происшествия везти. Сейчас тоже прибудет. Тогда давай, Виталий, электричка скоро прибудет. Я и тебя Морозу расписал, а он своему, этому, видимо передаст.
Оно приятно, что тебя "расписали" Александру Михайловичу Морозу – целому прокурору области. Хотя, что тут, кроме роста, особенного. Наверное, так и расписал – дылда в дымчатых очках. Но суть не в этом. Просто – вот так от дела отстранили. Ну, нарушил я этот порядок опознания. Да и не опознание же. Так… оперативная работа. Которой, кстати, заниматься то мне и нельзя было. Мамка права. "Деляга" – наш заглавный адвокат смешал бы с дерьмом. Гадковатый человек.
А девчата – адвокатессы ничего. И в прямом, и в переносном. Когда первый раз обвинение поддержал – к себе пригласили, шампанским отметили, пока судья приговор писал. Нехорошо, конечно, нетрезвому на оглашение. Но это же было чисто символически. По серьёзному мы уже потом, с Валькой, Кимом (он курирует это направление) и, конечно, Санычем, дёрнули. Традиция, говорят. Ох, сопьюсь я с этими традициями. Женится надо. Может, жена придержит. Да, конечно! Типа Вальки, которая сама все прокурорские традиции свято блюдёт. Да-а, гадкое настроение, если о женитьбе подумал. Мне всегда при мерзком настроении какие-то странные мысли в голову приходят. Несвоевременные. Ну, вот вокзал, буду маячить здесь.
Возле машины. На контрасте.
Вскоре контрастов добавилось. Частник из закромов прокурора области оказался маленьким и толстым до круглости. То есть, что – то типа мячика такого. Я – высокий, худой, он маленький и толстый, да ещё Валькин " Атос" – низкий и худой.
На арену клоунами выезжать – только красные носы приклеить. Да и то – только мне.
А у этого – уже. Не то простыл, не то отпил, не знаю, пока грешить не хочу.
– Бычёк, – представился приезжий, отвечая неожиданно крепким рукопожатием.
– Ничего, я привык, – улыбнулся он на мои попытки сдержать хохот. – и, чтобы вам всё время не давиться рефлекторным смехом, обращайтесь ко мне "Сергей Сергеевич".
– Хорошо… А я… Виталий… – садитесь пожалуйста.
Пока мы устраивались в "малявке" я всё ещё приходил в себя. Ну, что за фамилия такая. Помесь маленького быка, мордастенькой рыбки и окурка. И ведь всё подходит!
Хотя… чего смешного? Маленький бык, это всё равно бык, рыбка – о-о-чень вкусная, отец с Украины привозил и сушеную, и в консервах. А окурок… Сколько раз в армии за бычками охотился? Так что… хватит давится эээ " рефлекторным" смехом и поехали. Рефлекторным! Дипломат. "Идиотским смехом", – вернее.
– Ладно, молодой человек. Отвлекитесь и расскажите всё, что знаете.
– И что? – искренне удивился он после моего рассказа. – Сами не допетрили? Ладно, поехали.
– На место происшествия? – настороженно поинтересовался я, озаботившись судьбой Валькиной малявки. По лесной дороге и колдобинам "Атосик" долго не протянет.
– Да что вы, Виталий! Нам надо по учреждениям. И, видимо, в вашем районе – только в училище.
Часа за три мы справились повсюду, затем завернули в мой кабинет и разложили на столе добытые списки. Бычёк пробежал их глазами, что-то пробормотал про себя.
– Давай, загоняй в компьютер и когда одинаковые фамилии пересекутся – за ушко его и на солнышко, – предложил он мне.
– Да я лучше уж так, как и вы.
– Это что же, память такая?
– Не жалуюсь. В шахматы вслепую играю. Ещё могу тысячу слов запомнить и в любой последовательности потом…
– Знаю такой фокус. Ассоциативная память. А цифры?
– В штурманском логарифмы наизусть.
– Это серьёзнее. Давай!
Через несколько минут я, счастливо улыбаясь, вытащил учётную карточку училища.
Ту самую, со смазанной фотографией. В списке жителей одной из ближних деревень соседнего района, в списке пришедших из армии в течение последних двух лет, в списке выпускников училища за последние пять лет, начиная с позапрошлогоднего, наконец, в списке участников слёта (там, действительно – девушка). Правда, в списке спецназовцев такой фамилии не было, но и потерпевшая говорила – соврал.
