Ознакомительная версия.
Я сам не заметил, как добрался до парка. Там опустился на первую же попавшуюся скамейку и задумался.
Забавно, когда хочется пофлиртовать с незнакомым парнем — моя изменчивая сущность принимает женский облик, а когда возникает необходимость поразмыслить — мужской.
Машинально я запустил руку в карман, вытащил золотую искорку и стал развлекаться тем, что подбрасывал ее на ладони.
Нарушать гармонию не хотелось.
Но у меня было оправдание. Я хотел помочь человеку, мне не дали это сделать, но я все равно помогу ему.
Шанс очень своенравный и упрямый бог.
Я улыбнулся этой мысли и одновременно хорошенькой румяной девочке лет пяти, проходившей мимо скамейки в сопровождении матери. Девчушка рассмеялась в ответ, заглянула мне в лицо, а потом вдруг ловко схватила с ладони золотую искру и бросилась бежать, звонко хохоча и оглядываясь через плечо. Я тоже рассмеялся и помахал ей. Вот почему детям всегда везет. Они знают, как надо обращаться со своей удачей. Хватают ее, словно блестящую игрушку, пока Шанс, зазевавшись, смотрит в другую сторону.
Эпизод с девочкой развеселил меня. И думать стало легче…
Я хотел подбросить Константину немного успеха в благодарность за его музыку. Он так играл, что мне захотелось сделать для него что-то приятное… Стоп! Меня вдруг прошиб пот, когда я понял, до чего додумаюсь сейчас. Вот оно, первое мое нарушение гармонии. Все люди должны быть равны передо мной. Одинаковые, безликие маски, которым я, не глядя, раздаю удачу и невезение. Их может получить достойный, а может отъявленный негодяй. Мне все равно, кому Дарить их. Должно быть все равно, а я выделил из толпы одного-единственного человека, который показался достойным. Я нарушил собственные правила игры. Не подчинился силе, которая управляет и мной тоже…
Справедливость и равновесие. Мне вдруг представилось как зеркало Фема вырывается у него из рук, чтобы невидимым щитом отгородить от меня музыканта, не давая тому получить заслуженную удачу… Заслуженную. Незаслуженную он бы получил легко… Вот тебе и равновесие. Нелегко понимать, что ты не всесилен, и на тебя, бога, тоже действуют строгие законы. Лучшее, что я могу сейчас сделать, — забыть неудачника и, по совету мудрого Рока, заняться своими делами…
А могу еще раз попробовать переломить упрямую судьбу.
Фема я нашел, спустившись в городское метро. Мальчишка носился как молния, устанавливая справедливость среди пассажиров. Я едва успел схватить его за руку и в самый последний момент вытащить из отъезжающего поезда.
— Шанс, пусти, мне некогда! — отбрыкивался он, но я держал крепко.
— Ничего не случится, если ты уделишь брату несколько минут своего драгоценного времени. Мне нужно с тобой поговорить.
Он сердито посопел, но понял, что отделаться не удастся.
— Ладно. Чего тебе?
— Я хочу знать, как работает твое зеркало.
Фем открыл рот от удивления.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
Было очень интересно наблюдать, как он таращится на меня, не зная, издеваюсь я над ним или действительно интересуюсь работой магического артефакта.
— Но зачем тебе это?
— Надо, если спрашиваю.
В полном недоумении он отошел к стене и кивком подозвал меня.
— Ладно, давай поговорим… Только я не понимаю… ты никогда не интересовался… И вообще я же не спрашиваю, как работают твои искры.
— Элементарно… Достаешь, — я запустил руку в карман и вытащил искорку, — прицеливаешься, — наугад выбрал из толпы человека, — бросаешь, — выпустил свой маленький заряд удачи, точно попавший по назначению. — Вот и все.
— А откуда ты берешь эти искры?
Я усмехнулся.
— Из кармана, естественно.
Фем недовольно поморщился, не одобряя моего ехидства.
— Но как-то они туда попадают…
— Они — часть меня.
— Ну да. Ты — воплощение фортуны, везения, положительной энергии. Как вечный двигатель, постоянно вырабатывающий удачу.
— И невезение тоже, — уточнил я.
Фем с досадой отмахнулся, не желая останавливаться на очевидных вещах.
— Да, и невезение. Бросая свои искры, ты отдаешь людям часть себя, а вместо истраченной частицы тут же возникает новая. Так?
— Естественно.
— Ну вот, так же мое зеркало. Оно — часть меня. Я чувствую несправедливость или, наоборот, добрый порыв и отражаю их.
— И твое зеркало нельзя обмануть, перехитрить, отвести отраженный импульс в сторону? Пробить его?
— Нет. Во всяком случае, у меня такого не бывало никогда.
— Понятно…
Мы помолчали. Фем прижимал локтем к боку свое волшебное зеркало, я уныло смотрел в толпу.
— И все-таки, Шанс, зачем ты спрашивал?
— Так просто.
Он не поверил, но настаивать на честном ответе не стал. Мы попрощались. Фем уехал на следующем поезде, я опять поднялся в город.
Снова стемнело. Наше время течет не так, как у людей. Иначе мой младший брат не успевал бы наводить свою справедливость, я — разбрасывать удачу, да и Рок вряд ли бы управился с тяжелой задачей выводить человеческую судьбу. Гак что с момента моей встречи с Константином могла пройти неделя или месяц. А может быть, всего один день.
Он оказался дома, когда я пришел снова. Невидимый прошелся по квартире, огляделся. Музыкант был не один! Та самая девчонка с улицы весело хозяйничала на кухне вытаскивая продукты из хозяйственной сумки.
Сегодня она была одета в пушистый бежевый свитерок, юбочку, сшитую исключительно для того, чтобы привлекать внимание к ногам, а не закрывать их, и тонкие ажурные чулки, красивые, но слишком холодные для этого времени года. Длинные кудрявые волосы, стянутые в хвост на макушке, весело прыгали по плечам девушки, когда она наклонялась, поворачивалась, поднимала голову. Зеленая лента, путающаяся в этих задорных кудряшках, очень шла к ее зеленоватым глазам. Длинные, по-детски загнутые ресницы чернели от туши, на щеках горел косметический румянец, губы блестели перламутровой помадой. Но слою пудры и румян не удавалось скрыть тени усталости на ее лице. И свежие, яркие краски могли обмануть Константина, кого угодно, только не меня. Когда эта девчонка вернется домой и умоется, из зеркала на нее посмотрит утомленная юная мордашка с кругами под глазами и запавшей линией щек. А на следующий день она снова нарисует маску уверенной в себе, яркой красавицы… Стройные длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь. Юная девочка, которая еще совсем недавно была неуклюжим подростком. Очаровательное существо, нежное, хрупкое, слишком хрупкое для того, чтобы в свои пятнадцать-шестнадцать лет носить такие короткие юбки, краситься так ярко и стоять на улице в мороз в тонких чулках.
Константин сидел на табуретке у стола, избегая смотреть ей в глаза, и молчал. А подружка щебетала, не замечая его мрачного настроения.
Ознакомительная версия.
