– Ой, траста гэрр, что ты такое бренчишь? Ну Дайру!.. Ну, пожалуйста!..
– И не старайся. Нургидана попроси.
– Ты что, Нургидана не знаешь? Ну Да-а-айру!
– Не скули.
– А давай так: вот пойдем за Грань, будет твоя очередь костром заниматься – я вместо тебя хворост соберу.
– И приготовишь еду.
– Вымогатель!
– Не хочешь – как хочешь, – пожал плечами Дайру – и тут же его клюнула мстительная игла.
– Стой смирно! – прошипел подмастерье портного.
– Договорились! – поспешно сказала Нитха. – Ой, чуть не забыла… что сказано в «Тропе благочестия и добродетели» о ноше знатных девушек?
Дайру с ходу процитировал на хорошем наррабанском:
«О дочь высокородного отца, руки твои не должны знать ноши тяжелее, чем цветок или веер, и лишь тогда, когда рядом нет служанки, дозволено тебе держать над собою зонт…»
– Ах да, спасибо…
Нитха не закрыла за собою дверь, и Дайру услышал ее удаляющийся голос:
– Все в порядке, Рахсан-дэр, я отдала приказание. Кстати, ты спрашивал меня об этом красивом отрывке из «Тропы благочестия и добродетели»…
* * *
Аруз Золотая Муха, пыхтя, приставлял к стене длинную лестницу. Приставил, пнул для надежности – крепко ли встала?
– И зачем она тут? – поинтересовался за его плечом знакомый голос.
На лице хозяина трактира мелькнуло раздражение, но сразу исчезло. Аруз обернулся, его круглая физиономия засветилась доброжелательностью и благодушием:
– Да хранят тебя Безликие, Щегол… и тебя, Кудлатый, тоже! Да отвратятся ваши души от дурного!
– Э-э… спасибо, тебе того же… – Щегол растерянно обернулся к своему плечистому спутнику. – Слушай, нам Аруза не подменили? Что-то очень приветливый.
– Подменили? – хохотнул Кудлатый. – Разве что из чужих земель двойника привезли, в Гурлиане второе такое брюхо вряд ли сыщется. А что ласков, так ведь сегодня праздник!
– А-а!.. Ну, и тебя со светлым днем, Аруз, да не допустят Безымянные твоего разорения. А все-таки зачем лестница?
Аруз любовно окинул взглядом бревенчатую стену с прислоненной к ней лестницей.
– Это я сегодня крышу продаю. Всего два медяка – и карабкайся наверх. Не сейчас, а когда мимо пойдет шествие.
– Так разве ж оно мимо твоего трактира пройдет?
– Ну, почти… По Тележной улице направятся в храм Того, Кто Колеблет Морские Волны, это третье святилище на их пути будет, – снизошел трактирщик к неосведомленности парня, который в столице бывал от случая к случаю. – И хвала богам, что не мимо нас, а то бы у меня толпа ограду снесла! А с крыши как раз главное и можно разглядеть…
– Любопытно бы глянуть, а? – покосился Щегол на своего молчаливого спутника.
Ответная ухмылка почти утонула в курчавой бороде:
– Я бы пожалел на это зрелище пары медяков.
– А я – нет, – мечтательно сощурился синеглазый юноша. – Ни разу же не видел! Король – в золотой парче, в маске с рубинами… а Щедрые Дамы… эх! – Он глянул на хозяина цепко и пристально, заговорил деловым тоном: – У меня к тебе дело, Аруз!
– Никаких дел! – испугался тот. – Не желаю из-за тебя гневить Жабье Рыло. Сегодня праздник, люди радуются, а я должен от страха трястись? Дай ты мне хоть завтрашнее утро встретить без ножа под лопаткой!
– Даже этим дело пахнет? – встревожился Кудлатый.
– А то! Щегол сопляк, но ты-то взрослый мужик! Должен соображать, что это такое – разгневать «ночного короля».
Аруз последний раз пытался образумить дерзкого юнца. Да, мальчишка – удачливый и наглый вор, но трактирщик знал, как быстро иссякает удача у тех, кто идет против воли Жабьего Рыла. К тому же Щегол и Кудлатый были в городе чужаками, появлялись неизвестно откуда и пропадали невесть куда, а потому вдвойне должны были опасаться гнева воровского «правителя».
– «Ночной король» только в городе хозяин, а мне скоро отсюда сваливать, – примирительно вставил юнец. – За городскими воротами меня никакое Рыло не достанет.
– Ты сначала дойди до ворот, мальчишка! – не удержался Аруз.
– Хозяин дело говорит, – кивнул Кудлатый. – В городе сейчас неразбериха да сумятица. Получим в толпе по клинку в бок – не увидим, от кого и за что…
– И покупать я у тебя ничего не стану! – твердо подвел черту Аруз.
– А кто-то что продает? – изумился Щегол. – Я хотел кое-что узнать, и не задаром!
На ладони нахального юнца сверкнула золотая монета. Глаза трактирщика сверкнули ответным блеском.
– Это мне та компания дала, – ухмыльнулся Щегол. – Ученики Совиной Лапы, с которыми мы у тебя трапезную разнесли.
– Помню, – откликнулся Аруз подобревшим голосом. (О драке в трактире, так славно себя окупившей, у хозяина остались самые теплые воспоминания.)
– Я ее так и не разменял. И тебе отдам целенькую, как скромница в брачную ночь, если поможешь мне разыскать одного человечка. Он где-то в городе прячется. А мне бы с ним только поговорить.
– В городе много кто прячется. – Аруз не сводил глаз с монеты. – С чего ты взял, что я твоего человечка знаю?
– Уж такой вы народ, трактирщики, – пожал плечами Щегол. – Не сумеешь мне помочь – другого найду. В городе полным-полно людей, которые не откажутся от полновесной золотой монеты.
Аруз кивнул. Уж в чем, в чем, а в этом он не сомневался.
– Кого хоть ищешь? – Голос трактирщика был полон мрачных подозрений.
– На Серебряном подворье жил алхимик Эйбунш. А теперь не живет. Мне бы с ним словечком перемолвиться.
Тепло исчезло из глаз Аруза.
– Эйбунш? Первый раз про такого слышу. А за каким демоном он тебе нужен?
– Да смешная история…
– А ты расскажи, расскажи, я тоже посмеяться люблю…
Щегол махнул рукой, словно сам смущаясь того, что сейчас расскажет ерунду.
– Помнишь, я у тебя в «Шумном веселье» познакомился с Умменесом? Он на Серебряном подворье служит у бернидийского посланника…
– Помню.
– Сдружились мы. Как-то был он без гроша, а я при деньгах. Гуляем за мой счет, а ему завидно. Вот он меня и спрашивает: хотел бы я иметь такое зелье, чтоб любая баба забыла ради меня белый свет, готова была сапоги мне целовать? Я отвечаю: а кто ж такого не хочет? Он рассказал, что живет на Серебряном подворье ученый чудак из свиты Хастана. Алхимик. Вот он такое стряпает. А я говорю: бренчишь, как мешок с оловянной посудой!
– Ясное дело, бренчит.
– Я так и сказал, а Умменес обиделся. Пошли, говорит, покажу кое-что. Вышли на задний двор… мы в «Павлиньем пере» сидели. Там пес на привязи – зверюга! Нас увидел – взревел, цепь натянул, аж на задние лапы встает…
– Ну? – заинтересовался Аруз.
– Достает Умменес какую-то синюю крупинку, спрашивает: видишь? Подходит к псу на длину цепи. Тот аж хрипит в ошейнике от ярости, пасть разевает. Вот в пасть Умменес и кинул крупинку. Пес ее и проглотить, наверное, не успел, только на языке почуял…
