— Что деревяшка? Заколосилась в срок? — продолжала Гвинэн.
— Первых цветов ждали дольше обычного, — Джайна привыкла пропускать все ее колкости мимо ушей. — Друиды начали нервничать, но потом цветки распускались один за другим.
— Вот и верь после этого легендам…
— Вы о чем?
— Ты рассказывай, что видела, что слышала.
— Не о чем рассказывать. Все прошло, как обычно. И потом моя бессонница вряд ли как-то связана с Хиджалом, она появилась задолго до праздника.
— Ты же говорила, что не ощущаешь времени.
— Не ощущаю! Но в состоянии запомнить, что даже после долгого и нудного пути до Хиджала, я ни разу не сомкнула глаз. Хоть и надеялась, что конное путешествие вымотает меня.
— Ты нервничаешь. Давно?
— Нет. Мне обидно, что всего несколько раз за год удается поговорить со своим самым близким и единственным другом во всем Азероте…
— Пора понимать, — снова прервала ее Гвинэн, — что друзей надо выбирать из дружественной тебе расы. Тогда, может, будете чаще встречаться.
Джайна хлопнула по столу и встала.
— Неужели нет в вас ни капли…
— Устанешь перечислять. Успокойся и садись обратно. Если тебе иногда лишний раз хочется дружеской беседы, попроси меня. Телепортируем твоего Тралла к тебе в гости, посидите, косточки Сильване перемоете.
— Не в этом дело… Телепортировать я и сама могу.
Джайна не знала, как рассказать о своей первой за многолетнюю дружбу ссоре с Траллом. Она сорвалась на друге из-за своей выматывающей, сводящей с ума бессонницы. А ведь именно они, сотрудничая, спасли Азерот от Архимонда, это был их праздник, а не всех тех зевак, которые приезжали лишь поглазеть на гигантские кости демона, опутанные корнями Нордрассила. Джайне было до сих пор стыдно. Ведь после ссоры она избегала встреч с Траллом и спешно вернулась в Терамор.
— А может, это и не магическая бессонница, — задумчиво сказала Гвинэн, не замечая странного поведения Джайны. — Ведь сейчас на далеком снежном Нордсколе армии Орды и Альянса решают его судьбу…
— Да плевать мне на Артаса, — на этот раз спокойно ответила Джайна. — Он добился в своей жизни или в своей смерти ровно того, чего сам хотел и к чему стремился. Мне не в чем себя винить. Соверши он еще раз поход на Стратхольм, я бы также отвернулась от него. Дай нам возможность тысячи раз проживать только этот день, он всегда бы повторял свое решение, потому что не было у него другого выхода.
Джайна всегда называла его тем, старым и настоящим именем. Для нее принц Артас Менетил погиб вместе с жителями города Стратхольм, а судьба Короля Мертвых, восседавшего на Ледяном Троне, мало ее волновала. За долгие годы не осталось обид и сожалений.
— Что ж, тогда с тобой все ясно, Джайна Праудмур, — сказала Гвинэн, откусив печенье и сделав глоток чая. — Хоть ты и мудрый правитель города, сильный маг и лучший друг Вождя Орды, ты была и остаешься всего лишь женщиной. И этой женщине пора отдохнуть.
Уже через сутки, спешно отдав последние приказания и собрав кое-какие вещи, леди Праудмур поднялась на борт корабля. Решили отплывать ночью, и шумихи меньше, и Джайне все равно не спалось. Гвинэн ехать наотрез отказалась.
Теперь жизнь порта Джайна наблюдала не издалека, как привыкла, а с палубы под навесом, скрывавшим ее от лишних глаз. Собравшись с мыслями, она стала писать записку Траллу. Всего несколько строк, явно не лучших, легли на бумагу, когда приблизился капитан Блэр и сообщил, что они отбывают. Джайна в спешке передала записку гонцам на берегу. Ей казалось, корабль все еще пришвартован, но, оглянувшись, она увидела мигающие огоньки Терамора. Ветер принес протяжный гудок сухогруза, прибывшего из Пиратской Бухты.
Советница Гвинэн сидела перед пустой частью своего стола, закрыв лицо руками. Луна нерешительно освещала комнату через узкое окошко. В дверном проеме смежной комнаты появилась фигура худощавого юноши лет шестнадцати, чересчур высокого для своего возраста. Гвинэн не удивилась его появлению и даже не взглянула в его сторону.
Юноша пересек комнату и подошел к окну. В темной точке на горизонте еще можно было угадать отдалявшийся корабль.
— Ох, и зачем я в это ввязалась, — простонала Гвинэн. — Бедная девочка.
— Я доказал вам свое происхождение, мои связи и цель моей прибытия, — сказал он, с силой чеканя каждое слово, — Вы должны бы радоваться, что вновь творите историю.
— Я выбрала такую жизнь неспроста, — горько ответила Гвинэн. — Надоело, знаешь ли, каждый день решать судьбу Азерота.
— Для вас это будет в последний раз.
Гвинэн, внезапно постаревшая, посмотрела в его сторону.
— Ты совершенно не умеешь держать язык за зубами. Вдобавок, ты очень жесток и решителен. Твоя жестокость такая же наследственная черта, как твои черные волосы и голубые глаза, и бороться с ней тебе будет очень сложно. Но бороться надо, иначе ты повторишь судьбу своего отца.
— Никогда! — с жаром вскричал юноша. — Я пришел в этот мир, чтобы спасти его!
— Чтобы тебе не рассказывал Вневременный, знай. Всецело полагаться на пророчества нельзя. Каждую минуту, каждым неосторожным словом и действием люди меняют свое будущее. И даже тот, кто родился, чтобы стать Спасителем всего Азерота, может закончить жизнь на полях сражений, сея только смерть и разрушения.
— Я не человек. Я чувствую и вижу время по-другому. Я знаю свое предназначение, в отличие от любого другого, кто рождается не зная, что его ждет через минуту. И все мои действия, слова, жизненные силы будут направлены в одно русло.
— Не забывай, что остаешься человеком, хоть и наполовину. И прекращай начинать любое свое предложение с «Я», — Гвинэн покачала головой. — Слишком молод, слишком горяч. Жаль, что именно тебе известно будущее Азерота. Ведь тебя совершенно не научили правильно пользоваться своими знаниями. Не научили подавлять вторую сущность, управлять гневом.
— Вневременный давал мне кое-какие уроки, — понуро ответил юноша.
— Ты плохо их усвоил, если решился сбежать. Думаешь, управлять судьбами так легко? Поверь мне, нет. Как ты вообще собираешься осуществлять предначертанное? Задействованы могущественные силы и фигуры мирового значения, будут ли они тебя, не пойми кого, слушать?
— Сама Магна Эгвинн выслушала меня и поверила мне. Думаю, у меня все получится.
От упоминания своего прошлого имени Гвинэн скривилась, как от внезапной зубной боли.
— К счастью, эта личность несколько лет уже как исчезла и ее мнение мало кого интересует, — ответила она. — Свою лепту, как ты просил, я внесла. В остальном я тебе не помощник. И я остаюсь при своем мнении, что лучше будет, если Вневременный найдет тебя и задаст хорошую трепку. Никому, кроме него, не позволено так вольно обращаться с временным пространством.
