— Мама, пожалуйста! — воскликнула Али со слезами. Не успели они встретиться после целого года разлуки, как снова вернулись к последнему разговору перед отъездом Аланны. — Почему ты такая одержимая? Я все это уже знаю. Когда ты была в моем возрасте, ты при помощи всего лишь палки и горсти камешков убила десять великанов. Затем ты взлетела в небо на крылатом боевом коне и вернулась с Доминионским бриллиантом в кармане, и привезла своему королю самую красивую принцессу на свете. Я не ты. Если бы ты чаще здесь бывала, сама бы убедилась.
Али тут же пожалела о сказанном. Немногим удавалось вывести Али из равновесия, и мама первая из них.
Чувство вины пронзило Али, когда она увидела поникшую голову матери.
— Я не это имела в виду, — сказала Аланна. — Конечно, мне хотелось бы, чтобы ты последовала моему примеру, но главное — чтобы ты смогла сделать в жизни что-нибудь свое. Просто мне кажется, что ты ничего не хочешь делать. — Аланна потерла плечо, пристально глядя на дочь. — Слушай, волосы — это всего лишь волосы, конечно, если хочешь, чтобы они были синими, или зелеными, или пятнистыми, как шкура леопарда… Да кто я такая, чтобы диктовать, что годится девушке, а что нет?..
Она вошла в замок. Али повернулась и встретила осуждающие взгляды солдат и слуг.
— Она не ваша мать, — сказала она, не глядя на них. — Попробуйте-ка побыть дочерью легенды. Нелегкое это занятие, почти как работа.
Али не думала, что мать выйдет к ужину сегодня вечером, но слуги решили по-своему. Был поставлен второй прибор, и Аланна уже сидела за столом, когда Али вошла в маленькую семейную столовую.
— Я ничего не ела много дней, — сообщила Аланна дочери, когда та села. — Меня рвало всю дорогу на этом проклятом корабле.
— А верхом в объезд еще слишком холодно? — спросила Али, принимая у горничной блюдо устриц. Аланна уже накинулась на еду.
— Да нет. Просто я приехала бы сюда как раз в то время, когда пора было бы возвращаться во Фраслунд. — Она ела быстрыми порывистыми движениями. — Морем мы добрались гораздо быстрее. Впереди долгое лето — и мне хотелось побыть дома.
— Так король Маггур будет продолжать войну? Ведь он потерял своих механических солдат? — спросила Али.
Аланна вытерла тарелку кусочком хлеба.
— У него еще остались армии и капитаны. Если бы их главной силой была магия, то мы бы разбили его еще в прошлом году. Давай не будем говорить о войне. Я весь прошлый год ничем другим не занималась.
Али подавила вздох. Так мало тем, на которые она может говорить с матерью. Разве что…
Со времени их последнего разговора прошло больше года, в течение которого она честно пыталась придумать себе такое занятие, которое порадует отца, но безуспешно. Может, она просто вела себя неправильно. Раньше ей в голову не приходило заручиться маминой поддержкой.
— Ты помнишь, что ты говорила, мама? — спросила она в то время, как горничная ставила между ними жареную утку.
Аланна быстро отрезала кусок себе и Али, девушка красиво разложила по тарелкам колечки жареного лука.
— Сейчас я с трудом помню, как меня зовут, — сообщила Аланна. — А что я говорила?
— Что я должна найти себе занятие. У меня есть занятие, которое мне нравится и с которым я прекрасно справляюсь. Оно очень важное и интересное. Я думаю, ты со мной согласишься.
Аланна посмотрела на дочь, в ее царственных глазах светилось подозрение.
— Прекрати, Али, — приказала она. — Ты знаешь, я терпеть не могу, когда ходят вокруг да около. Что это за занятие?
Али положила нож на стол и сложила руки на коленях, чтобы мама не могла их видеть. Она удостоверилась, что настроена на этот разговор.
— Я хочу стать агентом. Сейчас во время войны, разведчики нужны повсюду. В Сканре, в Галле, в Тазане…
Аланна с такой силой швырнула нож, что он отскочил, звонко ударившись о тарелку.
— Категорическое нет, — отрезала она.
Ее лицо смертельно побледнело, глаза горели так же ярко, как магический янтарь, который она всегда носила на шее.
Али была потрясена.
— То есть? — вежливо спросила она, выигрывая время и напряженно раздумывая, что же она сказала не так.
— Моя дочь никогда не будет заниматься шпионажем. — Слово «шпионаж» в устах Аланны прозвучало презрительно.
— Но папа же шпион, — возразила удивленная Али.
Мать прижала пылающий камень к шее.
— Твой отец, — заговорила она медленно, — уникальный человек с уникальными способностями. И он действительно на своем месте. Кроме того, на него работают люди, которые специально обучены и обладают необходимым жизненным опытом. И эти люди гораздо больше подходят для этой роли, чем ты, его дочь.
— Ты намекаешь на то, что отец не из знатного рода, в его жилах не течет голубая кровь Требондов, — сказала Али. — Ты хочешь сказать, что шпионаж — работа не для знати? Но ведь дедушка тоже шпион?
— Твой дедушка обрабатывает информацию, которую собирают агенты. Он руководит ими, и благодаря этому твоего отца никто не беспокоит. Он может спокойно работать, — сказала Аланна. — Это совсем другое дело.
— Но, мама, ведь ты сама хотела, чтобы я нашла себе занятие по душе! — воскликнула Али.
— Только не это, Алианна. Ты не можешь понять, как я переживаю за твоего отца! Страха еще и за тебя я просто не выдержу. — Аланна вздохнула и откинулась на спинку стула. — Шпионаж не шутки, Али. Это грязная, неблагодарная и опасная работа. Один неверный шаг может погубить тебя. Так что если ты надеялась, что я помогу тебе уговорить отца, то ты ошиблась, дочка.
— Но, мама, я хочу именно этого! — возмущенно воскликнула Али. — Ты говоришь, что я должна определиться в жизни. Ты сама твердишь: «прими решение, прими решение», и я приняла! Ведь я все время помогаю папе, и никто не возражает!
— Значит, я должна была возразить много лет назад, — сказала Аланна. — Ты права — я мало занималась тобой, пока ты росла. — Она отодвинула стул. — Значит, пока я здесь, попытаюсь сделать хоть что-нибудь. Давай подумаем вместе. — Поморщившись, она встала и прошла мимо Али. Затем остановилась, и положила руку на плечо дочери. — Я была плохой матерью, Али. Но, по крайней мере, я постараюсь помочь тебе найти свой путь.
Она убрала руку и твердым шагом вышла из комнаты. Горничная обеспокоенно посмотрела на нетронутую тарелку Али и последовала за Аланной.
Али, не отрываясь, смотрела на свой кубок. Она хорошо знала, что означает этот мамин тон: теперь она станет ее очередным «проектом». Каждый раз, когда мать оказывалась дома, она придумывала себе какое-нибудь занятие, которое увлекало ее до тех пор, пока ей не приходилось снова возвращаться на войну. В прошлый раз она вместе с каменщиками прошлась вдоль всей стены Пиратского Обрыва. Они покрыли камни известкой и надстроили стену на целый ярд.
