Ознакомительная версия.
– Нет истины, и нет заблуждения, – проговорил Алласт, борясь с головокружением. – Это же твои слова.
– Даймоны специально разбросали по миру обломки механизма, открывающего Ворота, – продолжал Мерр. – За эти фрагменты сражались могучие народы. Даймоны ждут сильнейших – тех, кто победит остальных и завладеет всеми деталями механизма. Только им откроется путь во внешний мир. Но никто не догадывается, что сильнейшими могут оказаться умнейшие, – при этих словах он ткнул себя кулаком в грудь. – И мир встанет под серые знамена – вот увидишь!
– Проклятые богоборцы, – Алласт уже едва выдавливал слова, он терял силы каждую секунду. – Когда же вы поймете, что только согласие между нациями…
Он не закончил – силы иссякли, перед глазами поплыли желтые пятна.
Мерр больше ничего не сказал, он развернул маунта и направился прочь. Алласт не сводил глаз с темного силуэта, медленно удаляющегося в направлении Кряжа. В пентагране оставалась единственная капсула с живым светом, Алласт читал целебное заклинание и продолжал смотреть в спину Мерра.
У него было острое зрение. Он смог увидеть, как тот сделал размашистое движение, словно что-то выбросил.
Это мог быть только посох. Мерр бросил его около двух сухих деревьев, склонившихся друг к другу. В тот момент это было единственной надеждой Алласта.
* * *
Огромный пещерный зал был сухим и опрятным, словно большой собор Белой церкви. Здесь вовсю кипела жизнь. Алласт и раньше встречался с цвергами, но в таком количестве видел их впервые. Малорослые жители подземелий тащили какие-то тюки, подгоняли маунтов, сновали из одного тоннеля в другой, торговались у прилавков, беседовали, степенно поглаживая бороды, – все как на площади обыкновенного города.
Только этот город не был обыкновенным. И то, что цверги впустили сюда случайного человека, было необыкновенно вдвойне.
Алласт не ждал ничего хорошего и тем не менее понимал: в его жизни вот-вот произойдет что-то важное, что-то необыкновенное, выпадающее далеко не каждому. Знать бы только, за что такая честь…
Впрочем, скорее всего, ему это объяснят.
Он лежал под навесом на груде выделанных шкур и наслаждался блаженной прохладой. Вообще самочувствие было каким-то неестественно бодрым, и даже обрубок ноги почти не беспокоил. Вероятно, здесь не обошлось без магии – Энергентам и цвергам вряд ли нужен немощный полумертвый инвалид, от которого не добьешься никакого толку.
Девушка сидела рядом в резном деревянном кресле и по-прежнему смотрела в пустоту. Алласт имел возможность разглядывать ее, не стесняясь.
Он бы не сказал, что она потрясающая красавица – пожалуй, ее брови были слишком светлыми, а нос чуть больше, чем следовало бы. И все же она притягивала взгляд: и ее королевская прямая спина, и длинные ровные пальцы, и гордый изгиб бровей – все это как-то дисциплинировало, заставляло держаться так же спокойно и достойно. Никакого сомнения, что в прежней жизни она была непростым человеком. И как ее, бедняжку, угораздило впутаться в безмолвные игры Энергентов…
Внезапно Алласту в голову пришла дерзкая мысль, которая его самого сначала не на шутку испугала. Но неистребимое любопытство взяло свое.
Он тихонько направил на девушку свой посох и едва слышно начал читать Особую главу из заветной книги мага-врачевателя. Ее применяли в тех случаях, когда применять было больше нечего. Любой начинающий лекарь мог прочитать эту главу и неожиданно получить какой-никакой результат. А мог и не получить, что случалось чаще.
Во всяком случае, для изгнания безумства, которое тяжелее всего давалось врачующим магам, применялась только Особая глава, и Алласт решился.
Вначале ничего не происходило. Потом Алласт заметил, что у девушки порозовели щеки. Это внушало надежду. Только бы вселившиеся в нее Энергенты ничего не заметили…
На пятой минуте Алласт со всей определенностью смог бы утверждать, что в ее мертвом взгляде вспыхивают осмысленные искорки. И вдруг – словно прорвало.
Она вздрогнула – и разрыдалась во весь голос. Сквозь плач можно было расслышать, как девушка раз за разом повторяет: «Папа, мама, простите… простите…»
Алласт не на шутку перепугался, отдернул посох и даже отполз подальше, чтоб его не заподозрили. Впрочем, догадаться было бы нетрудно…
В тот момент, когда безжизненная статуя превратилась в рыдающую девчонку, он вдруг на удивление ясно увидел ее жизнь – предполагаемую, конечно. Он представил далекий дом, сохнущую от горя мать, хмурого, быстро стареющего отца, испуганных слуг, которые не смеют ни смеяться при стариках, ни даже громко говорить. Что было на самом деле, он не знал, но мог предположить, что девчонка просто-напросто сбежала из родительского дома, наверно, за любимым, а что случилось дальше – бог весть…
– Больше так не делай, – сказала девушка. Голос ее вновь стал таким бесстрастным, что было совершенно ясно: говорит не она, а поселившаяся в ней энергетическая сущность. Она лишь на минуту оттаяла и вновь замерзла. Умения Алласта не хватило бы, чтобы вернуть ее к жизни полностью и навсегда.
Прошло еще немного времени, и где-то рядом скрипнули петли – в полу открылась деревянная крышка люка. Алласт увидел гнома, такого старого, что даже на лице у него выступали гроздья лиловых кристаллов.
– Тебе пора, – сказал он, сердито сдвинув брови. – Протекторат готов говорить с тобой. Поторапливайся.
Услышав слово «Протекторат», Алласт разволновался. Он ожидал чего угодно, но события опережали даже самые безумные фантазии. Протекторат – могущественная духовная полиция, высший совет по охране интересов Единой Белой церкви – обладал такими возможностями, что даже самые гордые правители побаивались его. День назад Алласт даже помыслить бы не посмел, что на его персону снизойдет внимание с таких высот.
Правда, это внимание вряд ли сулило ему что-то хорошее. Протекторат всегда был карающей рукой Единой церкви, а что можно ожидать от руки палача?
– Ну, ты идешь? – поторопил Алласта старый гном.
– Чем? – Алласт мучительно улыбнулся. – Ты зря не захватил для меня запасную ногу.
– Будет тебе нога, – хмуро пробормотал гном и направил на него свой посох.
Пришло знакомое ощущение – Алласт почувствовал, что у него появилась здоровая нога. Но это, конечно, было только ощущением, причем временным.
Он поднялся, краем глаза заметив, что девушка также встала.
Они некоторое время плутали по узким тоннелям, потом начали спускаться по старой, заросшей ржавчиной винтовой лестнице. Алласт попытался подать девушке руку, но та даже не обратила внимания.
Здесь слышался тяжелый гул и содрогания каменных пластов. Где-то в глубине работали землеройные машины цвергов. Они работали годами, не останавливаясь. Гномы всегда копали, с незапамятных времен они вгрызались в землю, подчиняясь только им известной цели. Целые государства, скрытые от глаз, существовали под ногами у живых – развивались, торговали, иногда воевали, порой распадались и вновь возрождались.
Ознакомительная версия.
