— Я с Перми приехал. Там снег уже три недели.
Меня проняло. Сначала я начал улыбаться, а потом, покряхтывая смеяться. Мой противник не знал чем ответить, и начал смотреть по сторонам в поисках помощи. Я последовав его примеру увидел как Маззи пыхтя пытается перевернуть сжавшегося как в Греко-римской борьбе громилу, попутно успевая бить в открывшиеся места.
Владька стоял рядом, но почему-то очень внимательно смотрел в сторону бара. Проследив за его взглядом, я увидел вечно ухмыляющегося Руфуса сжимающего в руках ручку от стеклянной кружки. У его ног валялся последний «братишка», с окровавленной головой.
При дорсальном сращении, нервная трубка отшнуровывается от эктодермы и переходит в мезодерму (отрывок из учебника физиологии ЦНС, прочитав который, весь мат богатого русского языка померк в моих глазах)
Смеяться я резко перестал. И почему-то именно в этот момент смолкла музыка. Звуки катящихся шаров и разбиваемых кегль стали более четкими и громкими. Я заметил, что девочки рядом нервно зашептались и стали мелкими шажками отходить от меня. Лица у людей вокруг, посуровели и осунулись. Кто-то зашипел, сетуя на отсутствие охраны.
Наверное, ребром ударил, а еще джинн называется. Не мог аккуратнее все сделать? Или мог? И поэтому сделал именно так? А зачем? Чтобы меня подставить?
Я резко вскочил. Гопник в зимних ботинках дернулся и попятился.
Как лучше «валить» отсюда? Откуда придет охрана? И почему никого до сих пор из них нет? Наверное, через нижний выход.
Ох, Рики, Рики и когда ты стал, таким пугливым?
— Томатный сок, — нарочито громко произнес Руфус, наверняка только для меня, но все остальные тоже услышали, — обыкновенный томатный сок.
Я почувствовал облегчение, и посмотрел вокруг. Даже показалось что воздух стал чище, а с лиц пропала обреченность. Одна из девчонок, выгнанных из-за столика нашей дракой лукаво мне улыбнулась и откинула волосы, показав тонкую шею.
Проигнорировав откровенное приглашение к знакомству, я направился к джинну.
И кой черт меня дернул драться? Выпендритсья перед джинном? Показать, мол, мы тоже чего могЁм?
— Помочь не мог, раз так быстро расправился? — спросил я не столько ожидая ответ, сколько, для того чтобы просто что-то сказать. Адреналин провоцировал мозг на ненужные действия. Чего доброго, на джинна накинусь.
— Ты же не сказал «желаю» — съехидничал Руфус.
Я нервно улыбнулся, и откусил зефир.
Наконец, появилась охрана. Быстро растеклась по предбарной зоне, первым делом, подскочив к лежащим «развлекающимся». Стащила Маззи с толстяка, но удерживать не стала. Видимо потому что Маззи с легкостью отпустил «жертву» и потому что Владька, что-то вкрадчиво объяснял пышной женщине в форме охраны. Её помимо пышных форм отличало то, что она имела аж четыре рации.
Я улыбнулся, в очередной раз удивляясь способностям друга.
Умел Куст быстро найти нужные слова и сказать их самому нужному человеку.
Женщина, с серьезным видом слушала Владьку, посматривая то на меня с Руфусом, то на раскрасневшегося Гошу, периодически отвечая повизгивающим рациям.
Убедившись, что все «пострадавшие» могут ходить, и идут под «чутким» наблюдением в комнату охраны, защитница правопорядка начала улыбаться. Кокетливо закачалась на месте, поправила прическу, непонятным и чудесным образом преображаясь, уже и не в столь пухленькую, но положительно очаровательную женщину.
— Базарология первейшая из наук (Куст, после сдачи курсовой на пять, взятого у однокурсника, сдавшего в этот же день ранее на три).
— Я тебя запомнил фраер — выплюнул вполне ожидаемую фразу Марсель, когда внушительного вида охранник провел его мимо меня.
— Всенепременно, казлина — ответил я, сам не до конца понимая зачем.
По идее нужно было просто промолчать, но сказав это и увидев искаженную гримасу горе-драчуна мне стало комфортнее.
Если кто и испытывал дискомфорт от сложившейся ситуации, то только не Маззи. С улыбкой пятилетнего ребенка, которому подарили аппарат по производству сахарной ваты, он подскочил к нам, хвастаясь кровоточащей ссадиной на костяшке.
— Кто у нас запределен? — таинственно улыбаясь спросил Гоша, и тут же ответил срываясь на крик — Я. Я запределен. Рики ты видел моего? Килограмм стопсят. Я таких еще не валил. Я ему три раза всёк, а он стоит. Прикиньте. И лапищами машет….
За пять минут Маззи три раза описал схватку, два раза посетовал, что на соревнованиях по рукопашному бою не дают драться с бойцами, весящими больше, и десять раз сказал «Я запределен».
Позволяй другим, быть другими.
(Психолог-криминалист Антон Выдрин)
Я часто задаю себе вопрос, почему Маззи и Куст? Почему этих людей я обособил и назвал своими друзьями. Абсолютно разных, абсолютно непохожих, но таких близких и любимых?
Маззи с прямыми незамысловатыми рассуждениями. Ничего и никого не боящийся. Любящий выпить, покутить и подраться. Каким-то неимоверно странным образом пронес через года детское добродушие и тем самым сумел сохранить то, что некогда потеряли сегодняшние, незадачливые гопники.
И Куст. Всегда правильно рассуждающий. Открывающий понимание и вносящий смуту. После одной выпитой бутылки водки с Кустом, мир становится проще, яснее и доступнее. И порой мне совсем не понятно, почему он возиться с нами, а не ушел вперед. Ему давно предлагали теплое место в столице, но он все отшучивался: «Если я уеду, Рики сразу впадет в депрессию, а с тобой Маззи случиться более страшная вещь. Ты женишься».
А может, просто нам комфортнее быть с теми, кто чем-то похож на нас, и в то же время отличается? Различием резким, недостижимым, но от того не менее желанным.
Приходя на новое место работы, всегда ставишь себе цели, задачи. Вот здесь я поведу себя так, а не как в прошлый раз, чтобы не потерять бонусную часть. К этим делам я буду относится серьезнее и через годик пойду на повышение. С коллегами я буду предельно корректен, буду другом, но так чтобы не подкопались.
А если твоя новая работа абсолютно не похожа на предыдущую работу?
Ладно, если ты был прорабом, стал шахтером. В кино показывают, книжки читаем. Дорогу осилит идущий. Прорвемся, научимся, пристроимся.
А вот если я стал джинном? Что мне делать? Искать лампу? Найти Алладина? Отращивать бороду?
Жрать захочешь рот откроешь. Срать захочешь так присядешь (Учитель труда Шпак Андрей Алексеевич).
Чего уж делать? Открою. Присяду. Тем более Руфус что то говорил о том что нужно что то покупать, продавать и менять.
