— Разумеется, из ревности, — невозмутимо кивнул Райн. — Ну что, правый фланг тебе доверяют?
— Угу, — Стар пробурчал это несколько неразборчиво.
— И ты отказался?
— Угу.
— Зря, — подвел черту Райн.
— Почему зря? — возмутился Стар. — Ты хоть понимаешь, что это…
— Я знаю, что говорят звезды, — хладнокровно перебил его Райн. — А они говорят, что сейчас ты на подъеме. Тебе надо принимать любые риски.
— Это не мои риски, — сквозь зубы проговорил Стар. — Я могу себе и тяжелое вооружение позволить. А вот всадники из Нотта — нет. У них даже кони неподходящие.
— Зато они более дисциплинированные, — пожал плечами Райн. — И многие рыцари считают их зазорными противниками — это тоже чего-то стоит.
— Если это все только для того, чтобы я получил известность, — тяжело уронил Стар, — то имей в виду, мой отказ значит намного больше. О нем уже говорят, наверняка.
— Вот как? — Райн приподнял брови. — Может, ты и прав.
Стар опустил руку с лепешкой, вдруг показавшейся ему безвкусной.
— Что же ты планируешь, сукин ты сын? — тихо спросил он. — Или Хендриксон посвятил тебя во что-то, во что не посвящал меня?
Райн спокойно встретил его взгляд.
— Нет, — ответил он. — Просто я пытаюсь добиться того, что мы оба хотим, самым быстрым путем. Или ты забыл, что у нас обоих не так много времени?
Стар отвел глаза, в очередной раз понимая… понимая… ничего не понимая.
Он опять не может с этим бороться. С убежденность прозрачного взгляда и читаемой в глубине стальной волей. Ему почти нечего противопоставить. А что есть — мы, пожалуй, припрячем, потому что могут настать такие времена, что…
— Ладно, — сказал Стар жестко. — Объясни мне, что ты там творил? Зачем тебе…
— А! — Райн улыбнулся неожиданно смущенно, но Стар мог бы поклясться: смущение это чисто наигранное. — Увидел блестяшку, дай, думаю, жене подарок привезу… Гляди! — он вытащил из кошеля на поясе массивное узорчатое ожерелье. Красное золото с необыкновенно крупными, красивыми сапфирами. Один — в центре — и вовсе большой, другие поменьше, особенно у края узора, но все равно камни редкой воды. Тут и беглого взгляда хватит оценить.
— Ты облажался, друг мой, — заметил Ди Арси. — Вии оно не подойдет. Ей бы серебро с изумрудами — другое дело.
— Да? Вот жалость-то! — Райн досадливо вздохнул, и, лизнув палец, стер с лепестка узора пятнышко крови. — Ну ничего, все равно пригодится. Подарю Ее Сиятельству, например.
Ральф Мединский, «Книга позолоченного века»
После битвы на Янтарном Броде весь север Радужных Княжеств оказался в руках Хендриксона, однако Его Сиятельство не спешил развивать успех южнее, опасаясь более сильных южных сеньоров. Кроме того, он нуждался в золоте для армии, а Радужные Княжества никогда не отличались обширными сокровищами. Тогда его глаза обратились к богатой купеческой области в течении Великого Рита. Опасаясь силы и влияния Армизона и Мигарота, покровительствующих этой области, герцог принял решение направить в оба города посольства. Посольству в Мигароте ставилась задача продлить соглашение о ненападении, заключенное еще до взятия Адвента. Именно туда герцог и послал господина Ди Арси в сопровождении моего патрона.
Июнь 3026 г., Риринская область, Мигарот
— По-моему, нас приняли хорошо… — заметил Стар, нарочито беззаботно оглядывая просторную комнату покоев Посольского Дворца. На самом деле дворцом это приземистое старинное здание из зеленоватого мрамора назвать мог только человек, совершенно чуждый архитектуре, но уже одно то, что в Мигароте сочли необходимым выделить отдельный- и не самый маленький — дом под дипломатические нужды, говорило о многом.
Обстановка выдавала стремление если не обеспечить удобство, то пустить пыль в глаза: массивная глубокая мебель по местной моде, тяжелые портьеры, и — весточка с Эмиратов — тканые ковры на стенах. Не гобелены, а именно ковры. Этот, в рабочем кабинете, изображал сцену Божественной Охоты.
Кшатра-Варья чудо как хорошо смотрелся с занесенным копьем в руке, да и Фрейя со своими волчицами… Старом немедленно овладело нечестивое желание перевесить шедевр неизвестных ткачей лицевой стороной к стене.
— О да, — Райн мечтательно выглянул в окно, где на пол-неба к западу вытянулись облачные перья, а под ними бестолково вертелись на ветру флюгеры сбегающих вниз с холма ремесленных кварталов[3]. — И ты думаешь, как долго нас будут хорошо принимать?..
— Полагаю, за недельку договор подпишем, а?.. — Стар картинно вольготно расположился в кресле, поискал, куда бы закинуть ноги, не нашел даже скамеечки и закинул попросту ногу на ногу. — Или ты боишься, что наши добрые хозяева устанут от гостеприимства и начнут гоняться за нами с топорами?..
— Разве что за тобой. Оскорбленные мужья и отцы… — чуть рассеянно, но ласково улыбнулся Райн. — Я другое имел в виду… — он рефлекторным жестом чуть потер глаза, как будто от усталости, и Стару стало немного не по себе: время еще не перевалило за полдень. — По мне так… по мне так расклад такой, что нас будут полоскать здесь долго. Возможно, месяца два или даже дольше. Кормчим понятно, что без этого договора Хендриксон не рискнет шевелиться, а там осень, дожди, распутица… воевать невозможно. Им спокойнее затянуть до будущего лета. И ни одна из прочих сил в городе не настолько влиятельна, чтобы заставить их прогнуться под себя.
— Вот как? — Стар чуть скривил губы. Он поверил Райну сразу и полностью: эти выкладки удивительным образом совпали с его собственным подотчетным беспокойством. — То есть что же, ты полагаешь, мы застряли здесь надолго?..
— Нет, — Райн подавил зевок и снова потер глаза. — Я полагаю, что есть способ сделать все быстро. Только это будет отнюдь не «прогулкой для получения бесценного опыта», как описывал герцог. Хотя опыт бесценный, не спорю, да…
— Ну-ка… — Стар подался вперед, и, по мере того, как Райн говорил, у него все больше и больше менялось выражение лица. Он даже принял особенно расслабленную позу, откинувшись на спинку кресла — так случалось с ним в момент наивысшего волнения.
— Ты сумасшедший, — наконец заявил Стар с не терпящей возражений убежденностью.
Перед взором его со скоростью выпущенной из лука стрелы проносились картины всевозможных нестыковок и неудач. Потерянные жизни, деньги, припасы… время! Драгоценнейшее время, без которого не обойтись.
Почему все планы Райна висят на волоске уже во время создания? Любой из них, единожды сорвавшись в любой детали, грозит немедленным повторением мединского кошмара: кровь на роговых надгробиях, смех бога, пальцы Фильхе, судорожно сжавшие решетку… Но у него почему-то всегда выходит, что иначе никак. Боги, какие угодно, хоть древние, хоть несуществующие: дайте мне силы распознать тот момент, когда придется его остановить, невзирая ни на что.
