«Нет!» — мысленно осек себя зингарец – «Рано, еще рано. Я должен держаться, иначе мне не дойти. Один, без Карфота, я не справлюсь, меня непременно схватят. А это конец».
Тогда иллюзорность отступила. Не исчезла, а просто отошла в тень и застыла там в ожидании.
Из-за этой внутренней борьбы Монтейро упустил часть разговора Карфота с его бывшим подчиненным. Но похоже, что ничего важного. Сейчас «лиловый» перечислял имена и посты.
— Что с Рашилом? – спросил Карфот, когда парень закончил со списком назначенцев. – Он перебежал к Арзаресу?
— На словах – да, — ответил пленный «лиловый». – Как на самом деле, никто не знает.
Монтейро думал, что зеленоглазый сейчас сотворит очередное членовредительство, но тот лишь расхохотался. Добродушно.
— С ним всегда так, — сказал он. – Загадочный человек, но работник хороший.
Тут Карфот запнулся. Видимо, хотел еще что-то сказать о своей службе, но поймал себя на мысли, что всё это в прошлом. И загрустил. И замолчал.
— Это неправда? – нарушил тишину пленник. На искалеченную руку он старался не смотреть. – Та кража, в которой вас обвинили?
— Нет, конечно, — рявкнул Карфот.
— Вернитесь тогда в поместье, — убежденно произнес парень. – Карун-Ра во всем разберется, виновных найдут и накажут.
Зеленоглазый маг не отвечал, думал. Глядел при этом куда-то в пустоту и вздыхал изредка, словно давая понять окружающим, что еще жив.
А иллюзорная реальность покинула своё убежище и изготовилась к очередной атаке. Монтейро понял, что не сможет её отразить. В его силах лишь было отодвинуть срок окончательного погружения в иллюзорный мир. И то ненадолго, уже сейчас он видел огни призрачного океана бытия.
— Не могу, — сказал Карфот. – Не пройду, не пробьюсь, не сумею. Только лишу себя возможности отомстить. Лучше уж так, как сейчас.
— Но почему?! – воскликнул пленник.
За свою горячность он расплатился еще одним пальцем.
Его вопль ненадолго вернул Монтейро в привычный мир. Но вот минуло несколько мгновений, и вместо рыдающего юноши возник язык алого пламени. Хорошо хоть внутри просматривались контуры искалеченного «лилового». И способности воспринимать речь зингарец пока не потерял.
— Не пытайся заговорить мне зубы, — предупредил пленника Карфот.
— Я ничего не пытаюсь, — сквозь слезы произнес парень. Нож, вновь приставленный к руке, заставил его завершить на этом фразу.
— Теперь поговорим о приказах, — предложил Карфот.
— Вас велено доставить в поместье, — ответил пленник, — живым или мертвым. Предпочтительно, живым.
— Как и ожидалось, — сказал зеленоглазый маг. – Какие-нибудь дополнения были? Полуофициальные.
— Нет, — покачал было головой парень, а потом добавил. – Только степень опасности Арзарес назначил шестую.
Карфота проняло. Он даже присвистнул.
— Ничего себе! – восхитился он и пояснил для Монтейро. – Магу уровня Тот-Амона и то определили бы только пятую. И как они меня живым брать собирались?
Пленный «лиловый» хотел попытаться ответить, но потом сообразил, что вопрос риторический.
— А с митрианцем что? – поинтересовался Карфот.
— С каким? – дрожащим голосом произнес пленник, полагавший, что за недогадливость его накажут.
Но Карфот решил проявить терпение.
— С этим, — сказал он и указал на Монтейро.
Парень вылупился на зингарца полными страха глазами. Смотрел долго, но узнавание во взгляде так и не промелькнуло.
— И что с ним не так? – решился еще на одну отчаянную реплику пленник.
Эффект вышел, однако, обратный тому, который он ожидал. Карфот расплылся в довольной улыбке.
— Так и не понял, кто перед тобой? – спросил он.
Парень замотал головой из стороны в сторону. Произнести в слух еще одно отрицание сил уже не оставалось.
— Монтейро, — обратился к «лиловому» Карфот, — это имя тебе что-нибудь говорит?
Вместо ответа парень обернулся к зингарцу, и теперь чувствовалось, что он сумел соотнести описание Монтейро с представшим перед ним человеком.
— Его не узнать, — не удержался от восклицания пленник. – Магия?
— Нет, — не счел нужным врать смертнику зеленоглазый. – Он тебе никого, кстати, не напоминает?
— Не знаю, — ответил «лиловый». – Черты лица чуть более стигийские, что ли, чем на портрете, который нам показывали. Больше ничего сказать не могу. С ним нам приказали не церемониться, живым даже и не пытаться брать. Разве что в темный уголок отвести, где прикончить сподручнее.
— Чьё именно распоряжение? – спросил Карфот.
— Рашила, — сказал пленник, — но Арзарес одобрил.
— Куда уж без него! – фыркнул зеленоглазый.
Иллюзия отвоевывала для себя всё новые и новые участки в мироощущении Монтейро. Чтобы сохранить хоть минимальный контроль над своим рассудком, зингарцу пришлось сосредоточить почти всё своё внимание на внутренней борьбе. Он слышал, как Карфот о чем-то спрашивал пленника, слышал ответы на вопросы, но всё это представлялось ему лишь бессмысленным набором звуков.
Вскоре начались проблемы и со зрительными образами. Фигуры, облаченные в языки пламени, постепенно утрачивали четкость. Последним, что Монтейро удалось различить, было то, как Карфот лишал жизни своего бывшего подчиненного. Зеленоглазый маг сдержал обещание. Он нанес смертельный удар в тот момент, когда парень этого не ожидал. Он не успел ничего понять, да и практически ничего не почувствовал. Пламя его жизни опало очень ровно. На зингарца в этот миг снизошло некое необъяснимое умиротворение.
Очертания реальности таяли теперь с невероятной скоростью. Монтейро понял, что продолжать схватку бессмысленно. Иллюзия гнала его к человеку из грез, не оставляя иного выбора, кроме как следовать зову. И он смирился.
Монтейро отступил на шаг от пламени, бывшего Карфотом, что склонилось над пламенем пленника. Призрачный мир словно почувствовал готовность зингарца сотрудничать и предоставил ему маленькую поблажку. К Монтейро частично вернулся слух. Он смог различить интонации Карфота, допрашивающего второго «лилового». Зеленоглазый был разгневан, этот пленник оказался более стойким. О Монтейро бывший глава тайной службы, похоже, и думать забыл. Тогда зингарец продолжил своё движение к выходу из дома.
Оказавшись на улице, Монтейро не смог сдержать восхищенного вздоха. Мир превратился в мириады сверкающих огней. Часть из них сохраняла неподвижность, другие выделывали в воздухе самые невообразимые пируэты. Звуки, окружавшие в тот миг Монтейро, не были звуками человеческого мира. Голоса исходили отовсюду и ниоткуда одновременно. Они пели, смеялись, плакали, щебетали, жужжали и не делали ничего из вышеперечисленного. Для описания происходящего просто не нашлось бы слов ни в одном из человеческих языков.
